Читать книгу "Закат созвездия Близнецов - Антон Леонтьев"

— Вот увидите, вам быстро ответят, — напророчила Светка. — И тоже поедете в Германию. Я в Саратов, визу получать, еду уже на следующей неделе. Так что не теряйтесь, подружки! А отказаться от поездки всегда можете, если что-то не так. Попытка — не пытка. И надо работать….

— … на перспективу, — хором завершили знаменитую храповаловскую фразу Олеся и Катя.

— Молодцы, хорошо усвоили уроки тети Светы, — похвалила их подруга. — А теперь пошли на набережную, протрясемся…

Катя сама не знала, почему она поддалась внезапному порыву и отправила свою заявку. Скорее всего, просто так. Это ведь очень легко — полчаса, и твое фото уже в агентстве в Германии. А еще через день оно висит в Интернете. Светка права: отказаться Катя сможет в любой момент. Это ее абсолютно ни к чему не обязывает. Все равно в университете ей уже ничего не светит после того дикого и странного скандала. Почему бы не сменить обои,[6]как говорят немцы?

Родители Кати отнеслись к этой новости настороженно. В особенности не понравилась идея дочери Дарье Гавриловне. Мама говорила Катерине:

— Дочка, зачем тебе эта Германия, к чему? Устроишься в Волгограде на хорошее место. Ну и что из того, что не поступила в аспирантуру, ничего страшного в этом нет. Но ФРГ…

— Маме страшно отпускать тебя в такую даль, — сказал Александр Александрович. — Да и мне тоже боязно. Как же ты одна устроишься в чужой стране?

— Все будет в полном порядке, — уверяла родителей Катерина. — Вот Светка едет, и Олеся, так у них родители только «за»! Вы тоже должны поддержать меня!

Катя случайно услышала разговор отца и матери. Дарья, вздыхая, говорила:

— Но ведь пока она никуда и не едет. Ну, подала заявку, может, образумится. Там ведь таких, как она, девчонок сотни и тысячи, это вовсе не значит, что Катина кандидатура подойдет!

— Даша, — отвечал ей отец. — Я не понимаю, почему ты против поездки в Германию? Рано или поздно ей придется от нас уйти и начать свою собственную жизнь. Сама знаешь, после этого дурацкого происшествия в университете ей аспирантура не светит. Я желаю нашей дочурке только всего самого хорошего…

— И я тоже, — отвечала мама, и в ее голосе слышалась непонятная для Кати тревога. — Но, Саша… Ладно, видимо, это судьба, да, судьба…

— О чем ты? — Александра Александровича заинтересовали слова жены, но та упорно не хотела отвечать.

Катя каждый день проверяла свой электронный ящик, ей пришло подтверждение от агентства о том, что ее данные разместили в галерее желающих. Катерина видела свою фотографию на сайте агентства. Ну что ж, теперь остается набраться терпения и ждать…

Светка тем временем отправилась в Саратов и, вернувшись через пару дней, призывно помахала красным паспортом. Она получила визу на три месяца.

— Вот ужас-то там творится, — говорила Храповалова. — Людей — не протолкнешься. Приходится локтями работать. Хорошо, что по записи пропускают, а так бы пришлось в Саратове торчать неделю. Ну, в общем, девчата, еду я. Смотрите, с пятнадцатого августа. Почти через месяц… Как раз время и вещички собрать будет, и дела уладить. И не забудьте перевести на немецкий свой университетский диплом и школьный аттестат, а также заверенные копии у нотариуса сделать. Это нужно для поступления в вуз. Я на всякий случай возьму с собой три комплекта документов, в разные институты подам, чтобы уж наверняка стать немецкой студенткой. Надо работать на перспективу!

Ответа из Германии пока не было. Прошла неделя, затем другая. Катя не знала, что делать. Возможно, она никому не нужна? Это Светке, как обычно, повезло, ее семья практически сразу нашла, а вот Катерине…

Ей позвонила Олеся. Обычно меланхоличная, Тарасова едва ли не кричала в трубку:

— Катечка, мне письмо пришло! Они хотят меня взять к себе, хотят! Приезжай немедленно!

Пока Катя ехала к Олесе в троллейбусе, она думала о том, что вот и еще одной подруге повезло. Даже Тарасовой. А почему никто не интересуется ею, Катей?

Дома у Олеси была уже Светка. Тарасова трясла листком, на котором распечатала письмо от немецкой семьи.

— Из какой-то деревушки, — морщилась Храповалова. — Мой Вольфсбург тоже не очень большой, но все же город. А в твоем, как они пишут, живет всего полторы тысячи.

— Ну и что? — возражала радостная Олеся. — Зато они готовы взять меня немедленно! У них два маленьких ребенка — мальчик и девочка, полтора и два с половиной года. Отец — врач, мать — держит свой косметический салон в соседнем крупном городе. У них большой дом с бассейном!

— Ну, опэроз вообще берут к себе в основной массе состоятельные люди, — заявила тоном знатока Светка. — Моя-то семейка будет побогаче, чем твоя, Олеська. Ну ладно, ты права, чего привередничать и от добра добро искать? Подойдет и эта. Оки же пишут, что у тебя будет два выходных в неделю, зато частенько надо будет оставаться с малышней до позднего вечера, ждать, пока родители придут с очередной вечеринки или приема. Светскую жизнь, видите ли, любят. Бери, бери их, Тарасова!

Деревенское семейство позвонило тем же вечером. Катя слышала, как радостная Олеся говорила с ними по телефону, отвечая почти на все вопросы.

— Ja, natürlich![7]

Олеся была со всем согласна — и с тем, что придется иногда вставать в шесть, и с тем, что придется выгуливать три раза в день колли по кличке Жозефина.

— Эх, неправильно ты себя ведешь, — сказала Храповалова после разговора. — Они тебя работой загружают, ты должна не просто, как китайский болванчик, кивать послушно головой и их требования принимать, а выдвигать свои. Ладно, я буду гулять с собакой, а за этой вы оплатите мне приезд в Германию. Буду вставать в шесть утра, но за это получу дополнительный выходной.

— Меня все устраивает! — говорила Олеся. — Светочка, ничего страшного, я животных люблю! И рано вставать люблю! Они сказали, что в восторге от меня и моего немецкого. А то до этого говорили с девушками из Албании, Грузии и Словакии. Те вроде бы еле-еле объясняются, даже элементарных вещей не понимают…

— Вот видишь, хотя бы за сносный немецкий можешь родному универу сказать спасибо, — провозгласила Светка. — Ладно, дело твое, Тарасова. Только потом не жалуйся, что пашешь на них, пашешь, а в ответ одни упреки.

Олеся, казалось, не замечала Светкиного брюзжания. Впрочем, Храпозалова всегда подвергала критике действия других.

— Они вышлют завтра официальное приглашение, — сказала Олеся. — И не по почте, а по факсу. В консульстве факсы тоже принимают. И я завтра же позвоню, займу очередь. У мамы факс на работе стоит, она его примет…

— А вот я не додумалась, — проскрипела Светка. — Ладно, только ты одна осталась, Ипатова. Где же твои немцы?