Читать книгу "Все это время - Микки Дотри"

– Хорошо выглядишь, – замечает Пол.

Дейв согласно кивает.

– Было нелегко, но я потихоньку возвращаюсь в строй, – говорю я. Это одновременно и преуменьшение, и преувеличение. За последние несколько месяцев я впервые встречаюсь с таким количеством людей.

– Это замечательно, старик. Рад, что ты пришел, – улыбается Дейв, протягивая мне футбольный мяч, который до сего момента держал в руках.

Я смотрю на мяч, перекатываю его в руках и чувствую себя так, будто вернулся домой. Мы разбиваемся на команды; остальные игроки – ребята на год младше нас, из запасного состава, которые после нашего ухода получили возможность попасть в основной состав.

Пока мы обсуждаем стратегию перед первым периодом, Сэм стоит в стороне, демонстративно не соглашаясь со всем, что я говорю.

Отлично. Вот и началось.

Когда мы выстраиваемся на лужайке, Сэм, проходя мимо, толкает меня плечом – слишком сильно, это нельзя назвать простой случайностью.

– Для тебя это все равно, что переключить телеканал, да?

– Ты это о чем? – спрашиваю я, когда он встает на линию спиной ко мне.

– Ты знаешь, о чем я говорю.

Я оставляю эти слова Сэма без ответа, объявляю начало игры и слежу, как он бежит по полю, преследуемый защитником. Принимаю решение сделать короткий пас Полу, чтобы выиграть пару ярдов. Пол ловит мяч, но его почти сразу перехватывает нападающий, и игра окончена.

Сэм подбегает ко мне, его грудь раздувается, как кузнечные мехи.

– Ничего? – спрашивает он, выжидательно приподнимая брови. – Тебе нечего сказать? Может, нам спросить мнение Марли?

Ну, конечно. Давай, раззвони об этом всему городу. Черт возьми.

– Брось, Сэм, – бормочу я.

Пол передает мне мяч и хлопает меня по спине.

– Совет профессионала? Ты же у нас умеешь бросать людей, а?

Он, что, в самом деле только что это сказал?

Нахмурившись, объявляю начало следующего игрового момента. Мяч пасуют мне, и предполагается, что Сэм сейчас побежит, заложив крюк, чтобы заработать тачдаун. Вместо этого он поворачивается ко мне спиной и прогулочным шагом идет по полю.

Какого черта?

Во мне вскипает гнев. Я с такой силой швыряю в него мяч, что травмированное плечо отдается болью. Мяч впечатывается Сэму в затылок, так что моего лучшего друга бросает вперед. Он круто оборачивается, стремительно бежит, не давая мне времени собраться, и врезается в меня, сбивая с ног. Я падаю – я падал так тысячи раз во время футбольных тренировок.

Но на миг мне становится очень горько. Я еще никогда не видел Сэма таким.

– Сколько раз Ким с тобой порывала? Ты хоть помнишь? – спрашивает он, вставая.

Я вскакиваю. Не дам себя запугать!

– Зато ты, похоже, помнишь. И сколько же?

Сэм обеими руками хватает меня за ворот, сжимает кулаки, и теперь в его глазах сверкает неприкрытая ненависть.

– Семь! Семь раз, считая с девятого класса…

Внезапно всё разочарование, которое я подавлял на протяжении последних нескольких месяцев, прорывается наружу. Я злюсь на Сэма. Злюсь из-за всей этой ситуации. Да кем он себя возомнил, черт побери? Как он смеет указывать, как мне надлежит себя чувствовать?

– И она собиралась сделать это снова, Сэм! Вот только она умерла! – Пальцы Сэма, стискивающие мой ворот, разжимаются, и я отталкиваю его. – Что я должен делать? Вечно чахнуть? Перестать дышать?

– Я бы страдал вечно, – говорит Сэм. Вся его злость внезапно исчезает, плечи поникают, словно ему на спину взвалили тяжкий груз. Потом… он признается. – Я тоже ее любил. Любил по-настоящему. И я бы никогда ее не отпустил.

Мы смотрим друг на друга, его слова оглушают меня, лишают дара речи. Но Сэм еще не закончил.

– Ты ее не заслуживаешь, Кайл, – тихо говорит он. – И никогда не заслуживал.

Он поворачивается и быстро уходит с поля, его широкоплечая фигура становится всё меньше, пока совсем не исчезает вдали. Я провожаю его взглядом, чувствуя, что голова идет кругом.

Сэм любил Кимберли?

Теперь я понимаю, все кусочки мозаики встают на место. Сэм всегда принимал сторону Ким и защищал ее, всегда ей уступал. После ее гибели он был раздавлен горем.

Как же я этого раньше не замечал? Как не увидел за все эти годы, что мой лучший друг влюблен в мою девушку?

Другие парни делают вид, что наша с Сэмом стычка их совершенно не интересует. Ни один не подходит ко мне, да я этого и не жду. Уже давно я близко не общался ни с кем из этих ребят. До сих пор я этого не понимал, но теперь осознал, что, уйдя из команды, всех их бросил.

Только Ким и Сэм остались рядом со мной.

Как же я не догадался, что Сэм любил Кимберли?

Потому что я был эгоистом.

Эти слова звенят у меня в голове с ужасающей ясностью. Горькая правда.

Я смотрел на мир, на друзей, на свою девушку сквозь собственные невидимые линзы. Ни разу я не попытался посмотреть на окружающих, поставив себя на их место.

Позже вечером мама заглядывает в мою комнату и застает меня за увлекательным занятием: я таращусь в потолок, смотрю в одну точку.

– Ты это носил, так что помоги сложить, – говорит мама, ставя на пол возле двери корзину с выстиранным бельем. С жалобным стоном я скатываюсь с кровати и вслед за мамой иду наверх, одной рукой прижимая к ушибленному боку упаковку замороженного горошка, а другой рукой балансирую корзиной.

Мы заходим в мамину комнату и начинаем складывать белье, причем мама то и дело на меня посматривает.

– Мне казалось, это будет легкая тренировка.

– Это из-за меня. Хотя Сэм…

Я не собирался ничего говорить маме, но не могу перестать думать о сегодняшнем столкновении с Сэмом. Поэтому, я обо всём рассказываю. Про ссору и про Марли.

– Сэм прав, – говорю я после минутного молчания, глядя на футболку с логотипом старшей школы Эмброуз. – Может быть, я вообще никогда не заслуживал Кимберли. Может, она была слишком хороша для меня.

– Что этот Сэм понимает? – говорит мама, сворачивает пару носков и пихает их мне в руки. – Ты можешь дружить с кем захочешь и… заводить другие отношения.

У меня в животе всё переворачивается, но прямо сейчас я не могу об этом думать. Не могу выбросить из головы слова Сэма.

– Он любил Кимберли, – говорю я наконец, ожидая, что мама удивленно вскинет глаза, ахнет. Мама просто кивает. Она знала. Выходит, всё это время лишь я один пребывал в неведении?

А Кимберли знала?

Еще один вопрос, который я никогда не смогу ей задать.

Смотрю, как мама складывает полотенце, ее лицо задумчиво.