Читать книгу "Французская революция - Дмитрий Бовыкин"

Однако своими дерзкими демаршами французские революционеры добились лишь того, что император ускорил заключение военного союза с Пруссией. Впервые после войны за Испанское наследство Франция столкнулась с единым фронтом враждебных ей германских государств. А вскоре сменился и сам император: 1 марта 1792 года Леопольд II скоропостижно скончался, и на престол взошел его сын Франц II, гораздо менее склонный к компромиссам. На все французские дипломатические ноты последовал решительный отказ.

Между тем и во французском правительстве произошли перемены. 8 марта был отправлен в отставку Нарбонн, попытавшийся было учить короля, кого тот еще должен включить в кабинет министров. Вслед за ним под давлением Собрания сложили свои полномочия и другие министры, не столь воинственные, как он. На их место король назначил сторонников жирондистов – настоящий «кабинет войны».

Министром внутренних дел стал Жан-Мари Ролан де Ла Платьер, опытный экономист, ранее служивший инспектором мануфактур в Лионе. Искренний республиканец и член Клуба якобинцев, он был человеком не слишком далеким и не слишком инициативным, находясь под сильным влиянием своей жены, умной и обаятельной Манон Ролан, которую просто обожал. Она держала популярный светский салон, где депутаты-жирондисты обычно и обсуждали свои политические планы, в чем мадам Ролан принимала самое деятельное участие.

Пост министра финансов занял пожилой женевский эмигрант Этьен Клавьер. Покинув десятью годами ранее свою родину по политическим мотивам как сторонник демократической партии, он заработал во Франции солидное состояние, играя на бирже. Еще до Революции он оказывал покровительство Бриссо, привлекая того к участию в своих операциях. Теперь же Бриссо ответил ему взаимностью, поддержав кандидатуру Клавьера на министерский пост.

Наиболее колоритной личностью в новом кабинете, бесспорно, оказался Шарль Франсуа Дюмурье, занявший кресло министра иностранных дел. За свои 53 года жизни он многое успел, идя рискованной стезей записного авантюриста, коими столь изобиловал век Просвещения. Внук актера из труппы Мольера и сын военного, Дюмурье в юности избрал военную карьеру и хорошо проявил себя в годы Семилетней войны, заслужив высшую государственную награду Франции эпохи Старого порядка – крест Святого Людовика. Оставшись после войны не у дел, Дюмурье принялся ловить удачу в хитросплетениях международной политики, поочередно предлагая и оказывая услуги правительствам разных стран. И все-таки война его привлекала гораздо больше. Дюмурье успешно участвовал в покорении Францией Корсики, а затем, отправленный с секретной миссией в Польшу как военный советник Барской конфедерации, сошелся в бою с самим Суворовым, потерпев в результате сокрушительное поражение. После этого Дюмурье выполнял новые секретные задания в Европе, которые привели его… в Бастилию за растрату казенных средств. Впрочем, ловкач сумел выпутаться и на этот раз. Революцию он встретил уже на посту коменданта замка в городе Кан. Когда в июле 1789 года жители Кана, прослышав о взятии парижанами Бастилии, решили взять штурмом замок и у себя в городе, Дюмурье не стал подражать маркизу Делоне, а нацепил трехцветную кокарду и объявил себя «патриотом». Затем он и вовсе перебрался в Париж, где обзавелся полезными связями в революционных кругах. Это в конечном счете и принесло ему министерский пост в том самом правительстве, которому, во исполнение надежд короля, предстояло начать войну.

Людовик XVI и его окружение хотели войны по-настоящему, в отличие от «левых», которые первое время скорее спекулировали на военной угрозе, нежели собирались воевать на деле. Новые министры должны были помочь королю эту войну развязать. Тем самым он смог бы переложить на «левых» ответственность за ее начало. Задача эта была не из сложных: стоявшие за спиной только что назначенного правительства депутаты-жирондисты ранее сделали столько воинственных заявлений, что, получив отпор со стороны неуступчивого Франца II, уже не могли отступить без ущерба для своей революционной репутации.

20 апреля 1792 года Законодательное собрание подавляющим большинством голосов проголосовало за объявление войны Францу II. Несогласие высказали только Базир, Мерлен из Тионвиля и два депутата-фельяна.

Кризис нарастает

На первый взгляд, у французов к началу военных действий на руках имелись все козыри. Три подготовленные Нарбонном армии обладали по меньшей мере двукратным численным превосходством над противостоявшими им силами австрийцев и возглавлялись опытными военачальниками.

Командующий Северной армией, маршал Франции Рошамбо, имел славу победителя англичан в Войне за независимость североамериканских колоний. Именно его экспедиционный корпус при содействии отрядов Джорджа Вашингтона заставил капитулировать английскую армию в Йорктауне, решив тем самым исход войны.

Во главе Рейнской армии стоял Николя Люкнер. Уроженец Баварии, он за свои 70 лет успел послужить не только родине, но также Соединенным провинциям и Ганноверу. Прославился же он как прекрасный военачальник на Семилетней войне в составе прусских войск Фридриха II. Однако сразу после той войны он перешел на французскую службу и безупречно нес ее в течение почти тридцати лет, за что и удостоился маршальского звания. Именно ему Руже де Лиль посвятил свою «Песню Рейнской армии», которая вошла в историю под именем «Марсельезы».

Командование Центральной армией доверили генералу Лафайету.

Впрочем, объявить войну оказалось проще, чем ее вести. Революция разложила французскую армию. Солдаты не доверяли офицерам и генералам. Субординация соблюдалась из рук вон плохо: командиры не имели никакой уверенности в том, что подчиненные выполнят их приказы. Боевой дух и моральное состояние французских войск находились в плачевном состоянии. И все же Дюмурье, игравший в правительстве главную роль, требовал немедленного наступления, полагая, что, как только французские войска вступят на территорию Австрийских Нидерландов (Бельгии), местные жители немедленно восстанут против императора.

Планы эти оказались утопией. Проблемы начались с первых же дней. Уже 28 апреля, когда дивизия генерала Бирона, тоже героя войны в Северной Америке, наткнулась под Монсом на передовые австрийские части, французские солдаты при первых же выстрелах бросились наутек с криком «Нас предали!» и бежали без остановки до Валансьена. На следующий день под Турне ситуация повторилась с еще более тяжкими последствиями. Войска генерала Диллона, еще одного героя войны с Англией, при встрече с австрийцами не только побежали до самого Лилля, крича о предательстве, но и по пути ранили своего генерала. В Лилле они выместили страх и ярость на встретившемся им полковнике инженерных войск. Его повесили на стене, а затем разрубили тело на части. Прибывшего следом раненного Диллона солдаты закололи штыками, после чего бросили в костер.

Военные неудачи усилили разброд и шатание во французском обществе. Законодательное собрание постановило наказать убийц генерала Диллона, но Робеспьер и кордельеры потребовали их оправдания. Командующие армиями и Дюмурье так и не смогли договориться между собой относительно военных планов, и в мае 1792 года Рошамбо сложил свои полномочия. На фронте наступление французов заглохло, практически не начавшись. Австрийцы и пришедшие к ним на помощь пруссаки беспрепятственно наращивали силы, готовясь перехватить военную инициативу. Бельгийцы же так и не восстали, обманув надежды французских революционеров.