Читать книгу "Ребенок от бывшего мужа - Анастасия Франц"

— Нет, мы будем, — припечатываю, не принимая каких-либо возражений.

Я сыта по горло её какими бы то ни было отмазками. Меня не проведёшь, и мне больно видеть её такой.

— Что у тебя с Димой? Почему ты закрываешься и не разговариваешь ни со мной, ни с ним? Что у вас с Бергером? — от последнего вопроса она вздрагивает, и я понимаю, что всё дело в муже сестры. Только не могу понять, что у них общего, а в том, что это общее у них всё-таки есть, теперь нет сомнений.

С Теей мы познакомились на первом курсе, вместе учились. Она очень красивая. Даже лучше, чем я, но она всегда держалась особняком, никого к себе не подпуская. Мы сдружились, но я всегда знала, что в её сердце какая-то тайна, о которой не знаю даже я, её лучшая подруга. Мне больно видеть её такой. Только вот Мамаева ничего не рассказывает о том, что случилось сейчас в её жизни.

Несколько минут она молчит, а потом поднимает на меня глаза и ошарашивает новостью, от которой внутри всё холодеет, и хочется кое-кому набить морду, несмотря на то, что я хрупкая и беременная женщина.

— Дима, мне кажется, изменяет, — срывается с её губ, а в глазах я вижу боль.

Эта новость шокирует, я пытаюсь подобрать какие-то слова, но только собираюсь что-то сказать, как в дверь стучат, и тут же она распахивается. В палату входит Матвей, и я сразу замечаю в его взгляде невыносимую боль. Господи, что случилось на этот раз?..

Ада

Не понимала, что здесь делает Матвей? От его взгляда вдруг кольнуло сердце, отчего я чуть не задохнулась. Знала, что он должен был поехать за результатами и теперь должен быть уверен, что малыш внутри меня не только мой, но и его. Но разве это что-то меняет?

Нет. Абсолютно ничего.

Я не изменю своего решения, я по-прежнему категорически против его присутствия в моей жизни. Рядом с ним небезопасно. А его так называемая настоящая невеста, которая теперь знает, что я жду от её мужчины ребёнка, не оставит на мне живого места. А, точнее, не оставит меня в живых.

Я до сих пор превосходно помню ту ярость, злость и ненависть в глазах Марго. Я бы могла ответить, оттолкнуть, но прежде всего должна защищать своего ребёнка, своё дитя от всего плохого. А сейчас именно Огнев с его дорогой невестой и сестрой представляют для меня большую угрозу. И я не имею права подвергать ни себя, ни своего ребёнка опасности.

Сейчас бывший муж, словно нашкодивший ребёнок, приполз ко мне с болью в глазах. Знаю, подсознательно чувствую, что он пришёл просить прощения. Но мне не нужны его извинения. Как и он сам.

Он давно всё решил. Решил и поломал нас. Разорвал ту нить, что была между нами. И теперь эту связь невозможно вновь починить, вернуть, сделать вид, будто ничего не было. Прошлое так и будет причинять нам боль, пока кого-то одного из нас не убьёт.

Чувствую, как Тея напряглась возле меня. Понимаю, что подруга совсем не рада его видеть. И сейчас я разделяю её чувства, но почему-то не могу прогнать его. Что-то не даёт мне окончательно оборвать появившуюся призрачную надежду, что ещё держит нас рядом. И это не только ребёнок внутри меня. Плод моей любви к этому мужчине всегда будет соединять нас вместе, но появилось что-то, что соединяет нас сейчас больше, чем родительская связь. И это, чёрт возьми, не даёт мне глубоко вздохнуть, разорвать прочную нить.

Мамаева резко встала, загораживая меня. Не стоит, подруга. Я сама в состоянии постоять за себя и малыша. Я научилась твёрдо стоять на земле двумя ногами, как бы ни штормило из стороны в сторону, словно тонкая ива на ветру в жуткую бурю.

— Что ты здесь делаешь, Матвей? — голос Теи не предвещал ничего хорошего, и я её понимаю, потому как если бы она была на моём месте, а на месте бывшего — её Димка, я бы точно так же загородила её, встав перед ним стеной.

— Мамаева, — в его голосе вдруг прозвучали саркастические нотки, на лице ухмылка, а руки сжаты в кулаки, словно он совсем не рад видеть мою подругу здесь. — Давно мы с тобой не виделись, однако, — Огнев не сделал и шага. Так и остался стоять возле двери, только слегка облокотился о стену.

— Да, — протянула подруга, — давно. Последний раз было, когда мой Димка тебе морду набил, — от того, что слышу, застываю в шоке и даже слегка приоткрываю рот.

Облизываю кончиком языка пересохшие губы. От этой новости мне не хватает воздуха.

— Тея, — голос звучит хрипло, совсем отдалённо от меня. Словно и не я произнесла те звуки, а кто-то другой. Но меня перебивают, не давая сказать ни слова.

— Ада, помолчи, пожалуйста, — и это делает не кто иной, как мой бывший муж, который в принципе не имеет права что-либо мне приказывать, не говоря уже ни о чём другом.

Привстаю, отчего собеседники, разговаривавшие друг с другом, как будто меня и не было, поворачиваются в мою сторону и застывают. А я, сделав один неуверенный шаг, чуть не падаю от вспыхнувшей внизу живота острой боли.

Меня ловят тут же и прижимают к груди, и я чувствую такой знакомый, такой родной пряный аромат мужчины с ноткой сандала. Как только он смог так быстро оказаться рядом со мной, словно оборотень?

— Ада. Ада, — обеспокоенный голос Огнева долетает до моего сознания, но слишком медленно, как и голос Теи, которая крепко сжимает мою руку, пытаясь привести меня в сознание.

Да, с ними я точно загоню себя в гроб. А мне бы подальше от всех. В укромное местечко, где меня никто никогда не найдёт. Где буду только я и мой маленький дорогой комочек счастья.

Сильные руки подхватывают меня, отчего ойкаю, но не разжимаю глаз, пытаясь отгородиться от всех, кто причиняет мне боль. Сам организм, моё тело, душа отгораживается от всех, не желая, чтобы мне и моему малышу причинили вред. Но мои пальцы вцепляются в рубашку Матвея с такой силой, что даже я сама не могу разжать их.

Чувствую, как меня укладывают на постель. Пытаюсь успокоить давление внизу живота, дыша глубоко и медленно. Сейчас всё пройдёт. «Потерпи малыш», шепчу у себя в подсознании.

— Я позову врача, — слышу сквозь гул в ушах голос Теи, но я останавливаю её.

— Никого не надо. Просто, пожалуйста, уйдите. Тея! — говорю с нажимом. — Мне нужен покой. Ты как никто об этом знаешь, но наш разговор не окончен, — говорю всё это, не раскрывая глаз.

— Хорошо. Я приду завтра, Ада, и мы поговорим, но, думаю, ничего не изменится, и я не хочу, чтобы ты переживала. Я сама во всём разберусь, — открываю глаза. Поворачиваю голову в сторону лучшей подруги. Она стоит совсем рядом с моей кроватью. Её виноватый взгляд говорит о том, что она сожалеет, что я только и делаю, что нервничаю, когда мне это категорически запрещено.

Отрываю руку от рубашки Матвея и хватаю за запястья Мамаеву.

— Тея, ты моя лучшая подруга. Ты была рядом, когда… — тут же осеклась. Не хочу вспоминать то, что было когда-то, и напоминать это ему. — В общем, я буду рядом, несмотря ни на что, просто сейчас я хочу сохранить… — не договариваю, чтобы она поняла всё. Она кивает, и на её лице появляется лучезарная улыбка, от которой я сама улыбаюсь.