Читать книгу "Ромео должен повзрослеть - Татьяна Бочарова"

– С какой стати она это будет делать? Им не рассказала, а нам расскажет?

– Да поймите вы, они особо ничего и не спрашивали! Они расспрашивали только о вас, о том, как вы были строги со студентами, как душили их парами. Для них все уже решено и подписано.

– Это верно. – Анна вздохнула. Потом помолчала и неуверенно прибавила: – Ну… давай подойдем к Сажиной, хотя я уверена, что это бесполезно.

– Договорились, – обрадовался Сашка. – Я посмотрел по расписанию, у них сегодня три пары. Последняя география. Мы ее там и перехватим.

– Ладно. Я пойду собираться.

– До встречи.

В это утро на улице было белым-бело. День уже достаточно вырос, и в свете взошедшего солнца Анна увидела, как искрятся и играют сугробы. Вчерашняя пурга прекратилась, в воздухе висел звонкий мороз, моментально румянящий щеки и носы.

– Если будет такая холодрыга, гулять не будем, – пообещала Анне воспитательница, забирая Олесю в группу. – А то слягут.

Анна, хоть и перемещалась в основном на машине, успела ощутить мороз, пока шла от парковки к колледжу. Однако, хоть нос у нее замерз, она почувствовала бодрость и некий задор. Анна скептически относилась к идее Сашки провести свое расследование, но сам факт, что можно будет наконец что-то предпринять, а не сидеть и обреченно ждать, как жертва на заклании, был для нее радостью. Анна впервые без отвращения заполняла бумаги в канцелярии, чертила таблицы Эксель и терпеливо дожидалась окончания пар. Они с Сашкой договорились встретиться на втором этаже у кабинета географии. Анне совсем не хотелось, чтобы любопытные глаза «доброжелателей» увидели ее в обществе Дрона, но другого выхода не было.

Марина Сажина появилась из кабинета одной из последних. Она шла не одна, а в обнимку с Васей Мамаевым, смазливым кудрявым пареньком, считавшимся на их курсе секс-символом. При виде Анны лицо Марины сделалось испуганным, она поспешно потащила Мамаева в сторону, но Дрон загородил им дорогу.

– Мариш, привет, – он чмокнул ее в щеку и пожал руку Василию.

– Привет, Дрон. – Сажина с опаской покосилась на Анну и снова прилипла к Мамаеву.

– Слушай, на два слова, – Сашка взял ее под руку.

– Какие два слова? – заартачилась было Марина. – Куда? Я без Васи не пойду.

– Окей, можно и с ним, – согласился Дрон. – Давайте вон туда, к окну.

Он отвел ребят в рекреацию, где почти не было народу. Анна шла за ними следом, стараясь не смотреть по сторонам и не натыкаться на любопытные взгляды.

– Ну, что ты хотел? – нетерпеливо спросила Марина Сашку, продолжая коситься на Анну.

– Послушай, ты же была лучшей подругой Ольги. Ведь так?

Марина пожала плечами:

– Не думаю. У нее не было подруг, она никому особо не доверяла.

– Но вас всегда видели вместе.

– Ну да, было дело. – Марина, поколебавшись, кивнула. – Ну можно сказать да, дружили.

– Мариш, вспомни, Оля ничего тебе не рассказывала перед тем, как… ну… ты понимаешь… – Сашка выразительно замолчал. Марина окончательно струсила.

– Что она должна была рассказывать? – отчаянным полушепотом проговорила она. – Плакала только, что не сдала алгебру. Больше ничего.

– Совсем ничего? Я имею в виду не тот день, когда… а раньше, до этого. Может быть, у нее что-то было, какая-то беда, проблема?

– Да откуда я знаю про ее проблемы? – взорвалась Марина. – Мне бы ее проблемы с таким папашей… – она спохватилась и прикрыла ладонью рот.

– Мара, а помнишь, Ольга говорила про дневник? – неожиданно встрял Мамаев.

– Какой дневник? Не знаю никакого дневника! – Марина сказала это слишком поспешно и категорично, так, что и Анна, и Дрон заметили это.

– Так, – жестко произнес Сашка и взял Марину за локоть. – Рассказывай, что за дневник?

– Да не знаю, сказала же!

– Знаешь. Давай выкладывай.

– Ну был у нее дневник, – с неохотой выдавила Сажина, укоризненно глядя на Васю. – Она там записывала всю свою жизнь. Каждый день. Я его только один раз видела, ничего особенного, просто толстая тетрадь.

Анна и Сашка переглянулись.

– Следак про дневник говорил что-нибудь? – спросил Сашка у Анны.

– Ничего.

– Странно. Они должны были его найти.

– Может, и нашли. Наверное, там ничего интересного.

– Как сказать, – задумчиво произнес Дрон и обратился к Марине: – Вспомни, о чем она там писала?

– Обо всем. Как брови себе делала, как сережки покупала. Какое платье на Новый год наденет. Ерунду, короче, разную. Правда, Дрончик, я ничего больше не знаю, – взмолилась Марина. – Можно мы пойдем, а то в кино опоздаем!

– Ну идите, – с неохотой разрешил Дрон.

Марина и Вася удалились, на ходу продолжая облизывать друг дружку.

– Сладкая парочка, – насмешливо проговорил Сашка.

– Давно они встречаются? – спросила Анна.

– Понятия не имею, – весело ответил Дрон. – Я за малышней не слежу. Но, думаю, не больше пары недель. Они все так – сегодня встречаются, завтра разбежались.

– Действительно странно, что ничего неизвестно про дневник. – Анна задумчиво смотрела в окно на занесенный снегом двор.

– А то, – согласился Сашка. – Я же говорю, нечисто дело. Может, родители нашли дневник и уничтожили?

– Зачем? – удивилась Анна.

– Мало ли что она там писала. Может, у них конфликт был и они испугались, что их обвинят.

– Да нет, непохоже, – Анна покачала головой, вспомнив мать Жарко. – Нет, они в ней души не чаяли.

– Это еще проверить надо, – тоном Дроздова произнес Сашка.

Анна невольно улыбнулась.

– Слушай, Шерлок Холмс, я не могу больше тут стоять с тобой. А то завтра меня обвинят в совращении малолетних.

– Чего? – напыжился Дрон. – Каких еще малолетник? Мне скоро девятнадцать!

– Не обижайся, это я к слову. Все равно нельзя, чтобы нас видели вместе.

– Понимаю, – Дрон кивнул. – Вы когда домой?

– Через два часа.

– Я вас дождусь.

– Зачем?

– Затем, что нам надо все обсудить!

– Да что обсуждать? Был дневник, да сплыл. Мы же не пойдем к Жарко домой с обыском?

– Не пойдем, – Сашка стряхнул упавшую на глаза челку, – но что-нибудь обязательно придумаем. Вот увидите.

Анна вдруг почувствовала, что не может противостоять этому натиску. Он был непрошибаем, этот настырный парень, каким-то неведомым образом проникший в ее жизнь. Еще два месяца назад она представить себе не могла, что будет вот так стоять с ним рядом и разговаривать о делах столь серьезных.