Читать книгу "Мекленбургская принцесса - Иван Оченков"

К слову, шпага в карете была, как и пара небольших пистолетов в резном ларце. Принадлежал этот арсенал, как ни странно, не единственному мужчине в их компании геру Шлоссе, а фройляйн Марте, лично погрузившей и спрятавшей оружие в экипаже, но так, чтобы иметь его под рукой. Эти манипуляции не остались незамеченными дочерью, но у неё хватило ума не задавать матери вопросов.

Вообще, Шурка странно чувствовала себя в последнее время. Казалось, что вместе с детским телом ей досталась и детская беззаботность. Хотелось играть, бегать и прыгать, секретничать с подружками о разных глупостях и корчить глупые рожи мсье Бопре, строившему из себя галантного кавалера. Надо сказать, гугенот был хорош собой и девочке, внутри которой скрывалась взрослая женщина, были вполне понятны чувства Марты. Мать Марии Агнессы, казалось, переживала вторую юность. Глаза её блестели, щеки покрывал румянец и ухаживания французского эмигранта явно доставляли ей удовольствие. Они даже пару раз прогуливались во время привалов вокруг кареты, когда их маленький караван останавливался для отдыха.

Хотя экипаж был достаточно просторен, чтобы в нем можно было спать всем пассажирам, включая нотариуса, ночевали они на постоялых дворах, в которых путешественники могли помыться и провести ночь в постелях, а затем двигаться дальше. Кстати, обилие купален поначалу очень удивило Шурку. Ей ещё в своем времени приходилось читать о том, что в средневековой Европе никто толком не мылся и все эти короли и графы благоухали ничуть не лучше кучи навоза, однако реальность оказалась совсем не такой. Разумеется, мытье было совсем не таким простым делом, как в будущем, но им все же старались не пренебрегать. Грели воду, принимали ванны, терли друг друга мочалками, в общем, старались поддерживать чистоту. Другое дело, что о дезинфекции ещё никто не слышал, бадьи для купания толком не мыли, даже воду меняли не часто, так что риск подхватить заразу был совсем не иллюзорным. Хорошо хоть ей, как принцессе, всегда доставалось мыться первой.

Как не утомительна была дорога, но скоро владения Брауншвейга подошли к концу, и скоро их маленький отряд должен был ступить на землю Мекленбурга. Но однажды всё переменилось и события полетели вскачь, как будто обезумевшие от удара кнута лошади. Утомленная дорогой Шурка уснула на коленях у матери, но вдруг, её разбудил какой-то грохот. Ещё ничего не успев понять, она встрепенулась и, поведя вокруг заспанными глазами, спросила:

— Что происходит?

— Ничего страшного, — странным голосом отвечала мать, доставая из ларца пистолет. — Сиди спокойно, и всё будет хорошо.

— Что вы собираетесь делать? — с легкой паникой в голосе спросил нотариус, но Марта не удостоила его ответом.

«Да это же выстрелы!» — сообразила, наконец, девочка и вдруг отчетливо поняла, что происходит что-то неладное. А шум снаружи все не смолкал. На смену пальбе пришел металлический лязг, стоны раненых, крики сражающихся и просто взрывы нечеловеческой ругани.

— Господи Иисусе! — взмолилась сопровождавшая их придворная дама, имени которой Шурка так и не запомнила. — Что же это такое?

— Ничего особенного, — отозвалась камеристка герцогини. — На нас напали, только и всего!

— Вы так спокойно об этом говорите… — возмутилась старуха, но тут её излияния прервал голос Бопре.

— Сударыни, с вами всё благополучно? — взволновано спросил он.

— Кажется — да, а как у вас?

— О, мадемуазель, — расшаркался гугенот, — слава Богу, с вами, и маленькой принцессой всё благополучно! У нас тут были некоторые проблемы, но теперь всё позади. Вы можете выйти, совершенно ничего не опасаясь, а вот вашей дочери лучше на это не смотреть!

Марта осторожно отодвинула край занавески и выглянула. Не обнаружив ничего подозрительного, она открыла дверцу и вышла, продолжая, впрочем, держать пистолет наготове. Потом послышался странный не то всхлип, не то вскрик и наступила неожиданная, тревожная тишина.

— Мамочка, — закричала Шурка, и выскочила вслед за матерью.

Придворная дама попыталась её удержать, но не тут-то было, девочка мгновенно протиснулась в дверь и остановилась, как вкопанная. Какие-то темные личности схватили Марту и крепко держали её, зажимая при этом рот. Стоящий рядом Бопре, не делая ни малейших попыток прийти к ней на помощь, показывал еще одному разбойнику отобранный у камеристки пистолет и что-то вполголоса втолковывал.

— Предатель! — взвизгнула девочка, которой всё стало ясно.

— А вот и наша принцесса, — осклабился француз. — Ловите чертовку и смотрите за ней в оба! У малышки характер в мать и она умеет доставлять неприятности!

Девочка рванулась в сторону, однако разбойник оказался ловчее и схватил её. Тут из кареты, наконец, выглянул гер Шлоссе и, придя в ужас от увиденного, закричал:

— По какому праву вы творите разбой на землях герцогства…

Бопре вместо ответа спустил курок и на лбу нотариуса появился третий глаз. Старик медленно повалился наземь, а его убийца скривил губы в холодной усмешке.

— Мне никогда не нравился этот самодовольный индюк!

Неожиданно появилось ещё одно действующее лицо разыгравшейся вокруг драмы, по всей видимости, главарь этих разбойников. Одетый так же, как и они, он, тем не менее, держался таким образом, что сразу было видна его привычка командовать.

— Что вы застыли, бездельники! — закричал он на прочих бандитов. — Разве вы не знаете, что делать?

Видимо, его нрав был хорошо известен подчиненным и те, не мешкая, бросились выполнять приказ. Из кареты раздались женские крики, и через минуту всё было кончено. Марта и её дочь остались единственными живыми участниками экспедиции, если не считать, конечно, француза. Покидав трупы в экипаж, разбойники утащили его в чащу, где и бросили вместе с предварительно обобранными до нитки жертвами нападения. Все мало-мальски ценное стало добычей бандитов, включая лошадей и личные вещи пассажиров.

Атаман с удовлетворением понаблюдал за их работой, а потом развернулся к Марте.

— Наконец-то мы встретились, — бесстрастно заявил он своей пленнице.

— Кто вы такой? — тихо спросила она. — Я уверена, что никогда не встречала вашу милость прежде, а потому не понимаю, что вам от нас нужно!

— Тебе — грязная подстилка Странника, и не надо ничего понимать.

Голос главаря бандитов был холоден как лёд, но вместе с тем, в нём чувствовался огонь, сжигающий его изнутри. Стало ясно, этот человек за что-то до крайности ненавидит герцога Мекленбургского и, наконец-то, нашел способ утолить свою ярость.

— Делайте со мной что хотите, но отпустите мою дочь! — взмолилась Марта, но ответом ей была только страшная ухмылка разбойника.

Шурку всё это время держал поймавший её налетчик. Девочка быстро сообразила, что не сможет вырваться из его рук и потому обмякла, сделав вид, что впала в беспамятство. Тот, впрочем, продолжал крепко держать свою пленницу, очевидно, помня о возможном наказании.