Читать книгу "История США от глубокой древности до 1918 года - Айзек Азимов"

сражавшиеся за него). Этим лоялистам не понравилось, что испанское правительство под американским давлением смягчило политику, и 12 января 1898 года они провели яростный митинг в Гаване.

Экспансионисты в Соединенных Штатах, конечно, расценили его как часть испанских правительственных манипуляций. Желтая пресса стала кричать еще на октаву выше, и Мак-Кинли был вынужден пойти на демонстрацию силы, направив к Гаване американский боевой корабль «Мэн» под обычным предлогом защиты американских жизней и собственности[137].

Ситуация еще ухудшилась, когда испанский посланник в Соединенных Штатах написал кому-то частное письмо, в котором назвал Мак-Кинли «слабым и покупающим восхищение толпы», а потом обвинил в приспособленческом желании угодить обеим сторонам. К несчастью для Испании, письмо каким-то образом попало в руки кубинских мятежников. Они передали его представителю газеты Херста, и его немедленно напечатали 9 февраля 1898 года.

Так же немедленно посланника убрали в отставку, однако дело было сделано. И тот факт, что суждения посланника оказались вполне точны, не исправил ситуации. Поскольку Мак-Кинли и вправду был слаб, он отчаянно боялся показать свою слабость. И, разумеется, для суперпатриотов то обстоятельство, что испанское официальное лицо осмелилось критиковать американского президента, уже само по себе давало основания для войны.

Затем наступило самое плохое. 15 февраля 1898 года, в 9.40 пополудни, находящийся в гаванской гавани «Мэн» взорвался, и 260 офицеров и матросов (из 355 на борту) погибли. Никто никогда не узнал, что вызвало взрыв. Учитывая, что этот корабль, как любой боевой корабль, вез взрывчатку, такое могло стать следствием беззаботности члена американского экипажа. Если это была преднамеренная акция со стороны, ее могли осуществить кубинские повстанцы, жаждущие найти повод для американской интервенции. Самое маловероятное объяснение состоит в том, что акцию провели испанцы, поскольку война с Соединенными Штатами была нужна им менее всего и поскольку взрыв не мог принести им ничего, кроме этой войны.

Департамент военно-морского флота тут же назначил следственную комиссию, и правительство попросило жителей не спешить с выводами, но шансов на это не было. Многие сразу же решили, что судно умышленно затопила Испания, и даже ни на секунду не задумались, какими рациональными мотивами могла бы руководствоваться эта страна для подобных действий. Желтая пресса во главе с Херстом обвиняла Испанию, используя самые крупные заголовки, и родила лозунг: «Помни о «Мэне», испанцев к чертям!»

28 марта следственная комиссия объявила, что взрыв был внешним, а причиной его стала подводная мина. В те дни большинство верило: следствие ошибается, взрыв внутренний. Тем не менее, даже если это была подводная мина, кто ее туда поместил? Ничто не доказывало, будто это испанские лоялисты, а не повстанцы, а если кто-то задумывался о мотиве, нужно было говорить о повстанцах.

В тот же день Мак-Кинли направил Испании ультиматум, требующий немедленного прекращения войны на Кубе, немедленного окончания политики концентрационных лагерей и принятия американского посредничества в отношениях с революционерами. Все это, без сомнения, означало кубинскую независимость, потому что американское посредничество не могло завершиться иным.

Испания оказалась перед неразрешимой дилеммой. Она не желала войны, но полная сдача позиций уничтожила бы испанское правительство, за которым стояли и собственные шовинисты — те испанцы, кто помнил великое время три столетия назад, когда Испания была самой сильной страной в мире. Единственный выход правительство увидело в том, чтобы посоветоваться с Ватиканом. Истовые католики, испанцы могли смириться со своей уязвленной гордостью, если их попросит человек, которого они считают представителем церкви и Господа.

Поэтому Испания обратилась к папе римскому и к 9 апреля получила от Ватикана разрешение согласиться на все американские требования, за исключением американского посредничества в отношениях с повстанцами. Еще немного военных угроз и капелька желания сохранить лицо — и Испания наверняка примирилась бы и с этим. Сражаться ей было неудобно, а все европейские страны, к которым она обратилась, отказались вмешиваться на ее стороне в конфликт с Соединенными Штатами. В самой Европе нарастало соперничество, и никто из великих держав не пожелал выступить против Соединенных Штатов из-за такой слабой страны, как Испания.

У Мак-Кинли, однако, не хватило духу добиться объявленных целей Соединенных Штатов без войны. Слишком много было бездумных призывов воевать, и слишком много «молодых республиканцев» говорили ему, что если он не начнет войну, он покажет себя слабаком и разрушит шансы Республиканской партии на грядущих выборах в конгресс. И Мак-Кинли показал себя слабаком, поддавшись на эти разговоры.

11 апреля он отправил заявление о войне в конгресс, и после злобных дебатов 21 апреля Испания получила трехдневный ультиматум с требованием безотлагательно предоставить Кубе независимость. Испания, припертая к стене и понимающая, что Соединенные Штаты обречены воевать в любом случае, проявила гордость (единственное, что у нее было) и объявила войну. В свою очередь Соединенные Штаты объявили войну 24 апреля, причем «задним числом», со дня предъявления ультиматума, поскольку более героически выглядело бы объявить войну первым.

Чуть ли не единственным, что удалось спасти антиимпериалистам от беспорядка никчемной войны, стала поправка к военной резолюции конгресса, специально отрицающая любое стремление Соединенных Штатов аннексировать Кубу. Эту «поправку Теллера» внес сенатор от Колорадо Генри Мур Теллер (род. в Грейнджере, Нью-Йорк, 23 мая 1830 года), сторонник свободного серебра и немного популист.

Испано-американская война

Поскольку война началась между двумя странами, разделенными почти пятью тысячами километров океана, и на кону стоял остров, было ясно, что она, по сути, станет войной на море.

У Испании был внушительный флот, если ориентироваться только на число кораблей. Однако большинство их устарело и имело небольшие размеры. Боевого духа у испанских адмиралов практически не существовало, ведь они рассчитывали драться за тысячи километров от дома, опираясь на бедную и отсталую страну, у которой осталась лишь гордость и древняя традиция.

И не только в этом дело. Испания даже не могла собрать свой флот возле Кубы, поскольку в то же самое время разгорелся еще один мятеж против нее на других островах — еще одно наследие империи, когда-то охватывавшей весь мир, — на Филиппинах, с другой стороны мира от Кубы.

Филиппинские острова — это в общей сложности примерно 7100 островов (большинство очень маленькие) где-то в 800 километрах к юго-востоку от Китая. Общая площадь островной группы составляет около 300 000 квадратных километров, почти как у Аризоны.

Первыми европейцами, достигшими Филиппин, оказались испанцы под командованием португальского капитана Фернана Магеллана, который совершал первое в мире кругосветное плавание. Они прибыли на Филиппины в 1521 году, и Магеллан тут скончался. Испанцы не начинали колонизировать острова до 1565-го, когда они дали им название в честь своего