Читать книгу "Восемь Драконов и Серебряная Змея - Евгений Чепурный"

широко улыбаясь и раскинув руки, поднялся со стула, и провозгласил:

— «Пересекая небо и землю, правя пятью стихиями, не ведая преград…»

— «…Не зная забот!» — нестройно подхватили восемь мужчин. Их старший прослезился, утирая глаза краешком рукава.

— Давненько я не слышал этих слов, сказанных не в страхе, но с гордостью, — с легкой хрипотцой промолвил он. — Спасибо тебе, юноша. Как я понимаю, ты и есть наследник, о котором говорил Мухуа?

— Я — Инь Шэчи, третий ученик второго поколения секты Сяояо, — довольно промолвил тот. — Как же я рад наконец-то найти вас, мои дорогие… младшие, — он осмотрел морщинистых и возрастных учеников Су Синхэ с долей ехидства. Те, кряхтя и потирая усы и бороды, отвели взгляды, один лишь Сюэ Мухуа счастливо улыбался.

— Вы помните меня, наследник? — спросил он. — Нам случилось увидеться в Месте Встречи Героев…

— Предадимся воспоминаниям позже, — поспешно перебил его Шэчи, подняв ладонь. На щеках юноши проступил румянец. — Вы прибыли помочь войскам, так? И каким же образом? Насколько я знаю, братец Синхэ не учил вас боевым искусствам, — столь вольное поименование их учителя вновь заставило некоторых из Восьми Друзей Ханьгу смущенно закряхтеть. Кан Гуанлин лишь понимающе кивнул.

— В своих странствиях по рекам и озерам, Мухуа изучил множество стилей и техник, — обстоятельно ответил он. — Байлин придумал собственный стиль тайного оружия, а Цинфын — технику развития, основанную на особом способе дыхания, — на этих словах, Шэчи невольно вспомнил шутку Су Синхэ, которую его старший учинил на первом их уроке, и с подозрением уставился на цветочника. Тот безмятежно кивнул в ответ.

— Куйлэй достиг некоторых успехов в искусстве перевоплощения, да и я тоже на что-то гожусь, — продолжал знаток игры на цине. — Мне ведомы мелодии, способные отобрать разум и сокрушить душу. Но ты не очень-то и ошибся, наследник: мы — не лучшие бойцы, и большой пользы в сражении не принесем. Однако же, мы, ученики секты Сяояо, не стали бы приходить сюда только для того, чтобы встать в один строй с простыми солдатами, и умереть, защищая Сун. Нет, о нет, — медленно покачал головой он, и торжественно продолжил:

— Сегодня, секта Сяояо принесет вам победу, господин генерал!

— Победу? — с недоверием глянул на него Хань Гочжун. — Будь вы все бойцами, сравнимыми с вашим наследником, я бы согласился. Но чем помогут армии восемь людей искусства? Даже знаменитый Соперник Яньло не сможет излечить тысячу моих раненых за одну ночь. Какой мне прок в оперном актере, знатоке облавных шашек, художнике, и прочих, я и вовсе не могу понять.

— Ваши сомнения оправданы, генерал, — серьезно кивнул Кан Гуанлин. — Не боевое мастерство принесло мне и моим братьям нашу скромную известность на реках и озерах. Но знайте же: секта Сяояо некогда была знаменита не воинскими умениями, и даже не изящными искусствами. Подлый предатель и вор Дин Чуньцю притеснял нас так долго, что едва не стер из всеобщей памяти имя нашей секты, как и все ее достижения. Истинная сила секты Сяояо — в искусстве таинственном и загадочном. Ни одно другое сообщество не сравнится с нами в мастерстве создания массивов и формаций, а также, управления ветром и водами!

— Вы можете построить мне нечто вроде Массива Восьми Каменных Столбов[4]? — все еще сомневаясь, спросил генерал Хань. — Я думал, подобные искусства давно утрачены.

— Были бы утрачены, не будь наш учитель мудр и предусмотрителен, — голос Кан Гуанлина звенел гордостью. — Он спрятал все знания секты о формациях и массивах, чем спас их от гнусного вора Дина. Когда мы, призванные Мухуа, решили двинуться к Яньмыньгуаню, на помощь правительственным войскам, то посетили тайное убежище учителя, и он передал нам один из спасенных им древних свитков. В пути, я и мои младшие изучили его в достаточной мере. Мы построим вам нечто стократ лучшее, нежели жалкая поделка Чжугэ Ляна, — торжественность, сквозившая в словах старшего из учеников Су Синхэ, была достойна императорского приема, не меньше. — Мы создадим массив, равных которому не видел мир! Массив Пяти Стихий, Семи Врат, и Восьми Триграмм!

— Никогда не слышал о таком, — пожал плечами Хань Гочжун, не очень-то впечатленный помпезностью заявления. — И чем он хорош?

— Это… То есть… — медленно проговорил Инь Шэчи, то и дело запинаясь. — Как… Какого размера массив вы можете создать, братец Гуанлин?

— Мы перекроем им все предгорья Яньмыньгуаня! — возгласил тот, ничуть не смущенный панибратством юноши. — Он не продержится дольше дня, но ведь нам и не нужно строить его на века, верно? Достаточно сокрушить киданей с его помощью, — Шэчи пораженно охнул. Его челюсть сама собой отвисла, а пальцы юноши рассеянно мяли рукава халата.

— Да объясните же, наконец, что делает этот ваш массив? — с легким раздражением спросил генерал Хань. — Увидев его, армия Ляо сойдет с ума, развернется, и отправится домой?

— Лучше, — ответил Инь Шэчи. Изумление медленно уходило с его лица, сменяясь искренним довольством. — Благодарите секту Сяояо и моих младших, генерал, ведь они и вправду принесли нам победу. Кидани все равно, что обречены, — он не удержался от довольного смеха.

— Представьте себе крепость, закрывающую путь армии Ляо, — вновь заговорил он, предупреждая возмущенные вопросы полководца. — Крепость, чьи стены несокрушимы. Поможет ли нам такое?

— Конечно, — все еще с недовольством ответил полководец. — Укрепления бы нам не помешали. С доброй стеной, преграждающей ляосцам дорогу, да еще и способной выстоять перед их осадными машинами, я, пожалуй, смог бы отразить всю силу врага с имеющимися войсками.

— Это еще не все, — с заговорщическим видом вымолвил Шэчи. — Представьте крепость, чьи стены невидимы. Совсем. Еще, ваши солдаты могут свободно проходить сквозь них, а враги — нет. Ну что, по душе ли вам помощь секты Сяояо? — он вновь не смог сдержать торжествующий смех.

— Это… кажется невероятным, — неверяще моргнул Хань Гочжун. — Действительно ли этот массив способен на все перечисленное?

— Наследник говорит правду, — серьезно ответил Кан Гуанлин. Его собратья также согласно закивали.

— Да будет вам известно, что я видел Массив Пяти Стихий, Семи Врат, и Восьми Триграмм своими глазами, и проходил сквозь его стену! — торжественно добавил Инь Шэчи, глядя в сомневающиеся