Читать книгу "Я одна, и мне по… - Белла ДеПауло"

Адам и его бывшая жена каждый год снимали на месяц домик, и на последнюю неделю к ним присоединялись еще две пары, так что на это время они делили арендную плату. В домике было только две спальни, поэтому каждую ночь одна из пар ложилась в гостиной. В первый год после развода Адам решил, что он снова снимет домик и продолжит традицию – пригласит своих друзей, чтобы они провели с ним неделю.

В тот день, когда должны были приехать друзья, Адам уехал на работу, а когда вернулся, они уже заселились. Адам был очень рад видеть друзей. Тем не менее, его удовольствия поубавилось, когда он заметил аккуратную стопку одежды в углу гостиной. Это были его вещи. Две пары выселили его из спальни, рассудив, что «раз Адам один, то спальня ему не нужна, и он может спать в гостиной. А у пар должно быть больше возможностей уединиться»[151].

Адам сказал друзьям о своих чувствах: его привело в уныние то, что они решили переселить его в гостиную, даже не спросив, что он думает об этом. (Женатые знают лучше.) Смущенные, друзья направились к стопке одежды, чтобы отнести ее обратно в комнату Адама. (Женатые все равно знают лучше.) Адам остановил их, объяснив, что все, что он хотел, – это всего лишь того, чтобы его привлекли к процессу принятия решения. В конце концов, они все обговорили, и Адам согласился остаться ночевать в гостиной.

Можно было бы посчитать это хорошим концом: Адам высказал свое мнение, как и все остальные взрослые. Но у истории есть продолжение. В конце недели друзья спросили Адама, что он думает о том, чтобы разделить расходы на пятерых, а не на три части, как они делали раньше, когда у Адама была жена. Адам с радостью согласился. Когда он рассказывал эту историю психотерапевту, последнюю фразу он произнес с гордостью: «Ага, вот такие друзья нужны!»[152] Кажется, пересказывая конец этой истории, психотерапевт тоже гордился.

Наверное, вы уже не удивляетесь, что я снова собираюсь вернуться к тому, как играла роль ничтожества во время вечеринки в саду. (А я задаюсь вопросом, почему меня далеко не всегда приглашали на эти вечеринки.) «Ага, вот такие друзья нужны!»? А зачем? Почему Адам должен давать своим друзьям дополнительные баллы за то, что они обошлись с ним несправедливо? Он напомнил мне женщину, с которой я встретилась в одной из своих поездок. Она считала, что ей повезло, потому что давние друзья не подвергли ее остракизму после смерти ее мужа. И почему психотерапевты, которые написали книгу об одиноких в мире пар, не распознали, что, когда Адам чувствует себя благодарным за то, что с ним обращаются справедливо, он только льет воду на мельницу культа пар? Было похоже на то, что Адам согласился с тем, что его друзья, у которых есть пары, являются особенными и более ценными людьми по сравнению с ним только потому, что у них есть партнеры, а у него нет.

Я не собираюсь как-то по-особенному выделять Адама или даже его психотерапевта. Мысль о том, что пары имеют особые права только потому, что они пары, давно и прочно поселилась у нас в головах. Это кажется таким естественным, что мы редко осознаем, насколько это чудовищно на самом деле.

В авторемонтной мастерской, когда я стояла в очереди, чтобы оплатить счет, клерк на регистрационной стойке сказал, что вначале примет оплату у другого клиента, потому что дома его ждет жена, у которой день рождения.

Поклонение парам становится еще более абсурдным, когда люди, имеющие определенные достижения, которые можно было бы выставить напоказ, не обращают внимания, если все восхищение обращено на пары. Иногда буквально. Одинокий ученый рассказывал мне о мероприятии для недавно устроившихся на работу, на котором ему довелось побывать. На нем собрали преподавателей нового факультета, чтобы они познакомились друг с другом и больше узнали об университете. Это было прекрасное учебное заведение, поэтому у новых преподавателей были великолепные интеллектуальные достижения, которые никак не были отмечены и о которых даже не упомянули. Зато те, кто состоял в браке, пригласили на мероприятие своих супругов. Этих жен и мужей попросили выйти вперед, и именно в этот момент комната наполнилась аплодисментами.

А вот какое письмо я получила из профессионального сообщества. Группа состоит из исследователей, изучающих отношения, и в электронной рассылке обычно содержатся новости о делах сообщества, объявления о новых книгах или предстоящих конференциях. В тот день в письме была ссылка на статью в «Нью-Йорк Таймс» о свадьбе одного из членов сообщества. В организации состоит ряд видных ученых. В промежутке между двумя рассылками у многих ее членов выходили статьи в престижных газетах и журналах. Но была упомянута только история о свадьбе.

***

Вашингтон, округ Колумбия, – это не то место, где легко добиться всеобщего одобрения, но по поводу самого трепетно охраняемого секрета в современной американской политике всегда царило всеобщее согласие. Этим секретом была личность человека, который более трех десятилетий был известен только под псевдонимом «Глубокая Глотка». «Глоткой», как крутые ребята называли его для краткости, был мужчина, который на темной парковке встретился с журналистами Бобом Вудвордом и Карлом Бернстайном и передал им материалы по делу, которое в конце концов привело к отставке президента Никсона. Удивительно, что все это время в городе, где раскрывается так много секретов, Вудворд и Бернстайн сдержали свое обещание и сохранили тайну личности Марка Фелта (Глубокой Глотки). Они сообщили ее только одному человеку, которому обязаны были сказать: Бену Брэдли, их редактору в «Вашингтон Пост»[153].

Это легенда. Но в действительности все обстояло немного иначе. Все это время тайну знал еще один человек. Вудворд сказал своей жене Эльзе Уолш[154]. Сделав это, он предал доверие Фелта. Оказавшись между желанием исповедаться во время постельного разговора и поддержать честь профессии журналиста, Вудворд выбрал постель.

Что я нахожу таким же чудовищным, как и нарушение журналистской этики, так это отношение Вудворда к делу. Из очерка Салли Квин (ей ее муж Бен Брэдли, которого она никогда ни о чем не спрашивала, никогда не говорил о личности Глубокой Глотки) я узнала следующее: «Каждый раз, когда мы собирались вместе и возникал разговор о Глубокой Глотке, Боб насмешливо ухмылялся и говорил что-нибудь провокационное, вроде «между мной и Эльзой нет секретов»[155].

До 2005 года, когда была установлена личность Фелта, все основные средства массовой информации без устали изучали самые разные вопросы, осуждали всех и вся и в конце концов садились в лужу. «Нью-Йорк Таймс» был вынужден извиниться за публикацию историй, сфабрикованных репортером Джейсоном Блейром, а также выразить сожаление за слишком доверчивые репортажи о войне в Ираке. Телевизионная сеть CBS и ее ведущий журналист Дэн Разер признали, что они поспешили вывести в эфир разоблачения по поводу выборов. На канале Fox News несправедливые и неверные истории рассказывают так часто, что целые легионы критиков пишут очерки и книги под названиями вроде «Ложь и лжецы, которые ее рассказывают». Такие журналисты, как Вудворд, знаковые фигуры в своей профессии, теперь обвиняются в том, что они променяли отважное независимое расследование на доступ к информации, который получили от более симпатичных для них людей, стоящих у власти. Тем не менее, даже в этой атмосфере постоянных сомнений и подозрений, никто – возможно, за исключением Салли Квин – кажется, не думает, что было что-то плохое в том, что Вудворд поделился доверенной ему тайной со своей женой. Журналист бесцеремонно предоставил особые привилегии своей супруге, и все общество против этого не возражает.