Читать книгу "Неприступный Севастополь. Стержень обороны - Анатолий Сарычев"

С этими мыслями он и вознесся в Валхаллу, когда 280-миллиметровый снаряд весом в два с лишним центнера ударил в добротный, в три наката бревен блиндаж командира батареи. После того как рассеялся дым и осели несколько тонн вырванной и взметнувшейся фонтаном взрыва земли, на месте блиндажа образовалась добротная, метра три глубиной и диаметром в пять метров, воронка. В такой ямине может поместиться средних размеров одноэтажный дом!

Еще несколько снарядов легли с большим перелетом, взметнув огромные дымные фонтаны взрывов. Следующий залп неведомой советской батареи разнес вдребезги одну 150-миллиметровую гаубицу «К-18» и серьезно повредил другую. От мощного взрыва во все стороны полетели стальные обломки и ошметки горелой плоти.

Один из снарядов, выпущенных советскими артиллеристами, угодил в скопление грузовиков. Немцам очень повезло, что кузовы автомашин были пусты. Но все равно среди этих грузовиков оказался бензовоз, который полыхнул гигантским факелом. Хоть большинство советских снарядов бесцельно перепахали крымскую землю, но и тех, что поразили цели, хватило с лихвой. Удар был ошеломляющий, гитлеровцы никак не ожидали, что с ходу получат столь сокрушительный отпор. Кроме того, факел пламени от взорвавшегося бензовоза был виден за несколько километров, это серьезно демаскировало позиции немецкой гаубичной батареи. Осторожные «фрицы» предпочли передислоцировать уцелевшие орудия и солдат в другое место.

* * *

Как водится на войне, многое определяет случай. Прямое попадание в штабной блиндаж и гибель командира батареи тяжелых орудий было похоже на другую случайность, произошедшую в сентябре 1941 года.

Двенадцатого сентября легкий немецкий штабной самолет «Физелер-Шторьх» неудачно приземлился посреди советского минного поля. Командующий 11-й армией Вермахта генерал Ойген Риттер фон Шоберт погиб. А вместо него командование армией принял амбициозный генерал-полковник Эрих фон Манштейн.

* * *

Как бы то ни было, первый удар 35-й бронебашенной батареи по врагу был весьма эффективен. Действия артиллеристов капитана Лещенко были отмечены в оперативной сводке Севастопольского оборонительного района.

Между тем 35-я батарея продолжала огневую поддержку артиллеристов лейтенанта Ивана Заики. На следующий же день мощные двенадцатидюймовки с мыса Херсонес «дотянулись» сверхдальнобойными снарядами до шоссе, ведущего от города Саки. По корректировке с выносных постов 54-й батареи артиллеристы «Тридцатьпятки» накрыли несколькими залпами колонну немецких грузовиков со снарядами и подкреплением. До батальона закаленной прусской пехоты осталось лежать от огня русских «богов войны»! Разбитая и переломанная груда техники превратилась в гигантский погребальный костер.

Благодаря этому ночью к берегу подошли шхуны в сопровождении эсминца. Несмотря на то что Каламитский залив – место для стоянок судов неудобное и опасное, на шлюпках удалось вывезти раненых. Место здесь сложное и опасное, по дну тянутся подводные каменные гряды и банки – отмели. Но эвакуация продолжалась до самого рассвета, после чего шхуны снялись с якоря и ушли в Севастополь. Строй замыкал эсминец, который дал несколько залпов по заранее разведанным скоплениям немецких войск.

А лейтенант Заика, как и положено командиру, остался со своими матросами. Вместе с ним осталась и жена Валентина, которая в эти жаркие дни была и за хирурга, и за медсестру. Она продолжала оказывать помощь раненым.

Четверо суток упорной обороны заставили гитлеровцев основательно «забуксовать», теряя солдат и технику, расходуя боеприпасы. Днем начались налеты бомбардировщиков с паучьими крестами на крыльях. Два счетверенных «Максима», которые наводились вручную, мало что могли против скоростных «Юнкерсов-88»…

Вой падающих бомб, рев моторов и грохот бомб слились в адскую какофонию. Прямым попаданием авиабомбы было уничтожено второе орудие, из ее расчета в живых остался лишь командир орудия младший сержант Спивак.

От прямого попадания фашистского снаряда в дворик четвертого орудия погиб весь расчет…

Лейтенант Заика покинул командный пункт и встал у первого орудия, комиссар батареи – у третьего. Они сами стреляли, а поредевшие расчеты под разрывами немецких снарядов по полузасыпанным ходам сообщения подносили боеприпасы.

Гитлеровцы уже заняли селения Береговое, Дясавджурек, Дорт-Куль и Табаксовхоз, окружив 54-ю батарею и блокировав пути отхода.

Второго ноября к исходу четвертого, и последнего, дня смертельной битвы артиллеристов 54-й батареи, в пять часов сорок пять минут вечера лейтенант Заика передал в Севастополь: «Связь кончаю! Батарея атакована и окружена! Прощайте»!

Расстреляв весь боезапас и лишившись связи, оставшиеся в живых артиллеристы покинули почти дотла разрушенную батарею и, укрываясь у местных жителей, рассредоточенно пробирались к Севастополю.

Было принято решение рассредоточиться и выходить в Севастополь поодиночке, поскольку все дороги к городу-крепости уже были заняты немцами.

Лейтенант Иван Заика остался с женой, которая не успела эвакуироваться вместе с ранеными. Оставшись одни, Валентина и Иван все же попытались пройти в Севастополь, но им это не удалось, тогда решили податься в район Карасубазара, там жили родители Валентины, а Заику никто не знал. На протяжении всего пути до Карасубазара Заика выдавал себя за беглого заключенного. Потом удалось связаться с партизанами. Сначала лейтенант Заика в партизанском отряде сражался как рядовой боец. Потом его выдвинули на должность начальника штаба отряда. За отличие в одной из операций был назначен командиром 10-го отряда 2-й бригады восточного соединения партизан Крыма.

Но все это будет потом, а пока Тридцать пятая батарея с мыса Херсонес ударила по занятой уже гитлеровцами и разрушенной дотла батарее… Огненный ад разверзся на уже занятых гитлеровцами позициях. Разрушительный вихрь стальных осколков, могучие молоты ударных волн не оставили захватчикам даже призрачного шанса на спасение. Артналет был страшен – фашисты, уже праздновавшие победу, умылись кровью!

Глава 10

Пушки майора Александера

Двенадцатидюймовая береговая артиллерия Севастополя ударила снова первого ноября 1941 года. Огонь вела Тридцатая батарея майора Александера, расположенная на Северной стороне Севастополя у деревни Любимовка[2]. Растянувшаяся по шоссе механзированная колонна с грузовиками и самоходками, походным строем пехоты, полевой артиллерией, которую тащили грузовики и лошади, отлично «уложилась в эллипс рассеивания 305-миллиметровых осколочно-фугасных снарядов советской батареи!

На шоссе взметнулись чудовищные фонтаны взрывов – тонны потревоженной земли поднялись, чтобы похоронить пришлых завоевателей вместе с их техникой. Ударные волны ломали приземистые немецкие самоходки, переворачивали автомашины, буквально «сдували» солдат в мышиного цвета мундирах. Первый удар на Севастополь захлебнулся. За один раз захватчики потеряли около батальона пехоты и несколько разбитых и не подлежащих восстановлению самоходок. А ведь их у Манштейна было и не так уж много – всего три приданных штурмовых батальона на всю армию. Что хуже всего – разбитыми оказалось и значительное количество грузовиков и бронетранспортеров. А ведь сила Вермахта как раз и была – в моторах.