Читать книгу "Все еще мертв. Фальшивые намерения - Рональд Нокс"

– Почему?

– Иначе Колин работал бы со свечой. А человек, пишущий при свече, постарался бы зайти глубже в пещеру, подальше от сквозняка. Если надпись сделана у входа, значит, он писал при свете дня, причем довольно ярком, иначе ему мешала бы тень.

– Ты прав. Но бедняга избавил бы нас от множества проблем, если бы нацарапал дату обычными английскими цифрами, а не римскими. Почему он так не сделал? Они ведь короче.

– Зато в них есть закругления. Похоже, в школе тебя никогда не заставляли вырезать свое имя на доске. Иначе бы ты знала, что резать легко, пока делаешь прямые линии. Проблемы возникают, когда они начинают изгибаться. Римляне, дорогая Анджела, – раз уж ты хочешь услышать лекцию по палеографии, – сначала выбивали свои надписи на надгробиях и тому подобных местах, поэтому цифры у них в основном прямолинейные. Арабы же использовали перо и чернила и могли позволить себе округлости. Колин Ривер и так намучился, вырезая свои инициалы, и ему не хотелось тратить лишние усилия еще и на цифры. Пока он не добрался до года, разумеется, писать год римскими цифрами чересчур длинно, ему бы не хватило места. Но чтобы исправить дату, Колину пришлось бы сильно попотеть, стирая лишнюю единицу, на которую ушло столько трудов. Поэтому он должен был дважды подумать, прежде чем написать число.

– Хорошо, пусть будет тринадцатое. Но на скале была трещина, она перечеркивала последнюю «I», а он этого не заметил, поскольку заканчивал работу вечером. Или его инструмент случайно скользнул вбок, когда надпись была уже готова. Или… хотя все остальные «или» означают, что в пещеру мог заглянуть кто-нибудь еще. По крайней мере, я не представляю, зачем Колину Риверу, потратив столько сил на вычерчивание даты, понадобилось бы исправлять ее на ложную.

– Верно. Вот почему меня так интригует данный факт. Но если в пещере после Колина побывал кто-то другой, то кому могло понадобиться подделывать дату? Что это был за человек?

– Например, Дональд Ривер. Хотя вряд ли он стал бы шататься по болотам, едва оправившись от болезни. Но если это не он, значит, кто-то, кто мог получить выгоду от его завещания.

– Когда я научу тебя правильно выражаться? Не «мог получить выгоду», а думал, что может получить выгоду. И это еще больше усложняет дело. Если бы Дональд Ривер умер, мы бы сразу узнали, кто получил в наследство деньги от страховки. Даже сейчас, когда он так неосторожно выздоровел, мы можем это выяснить, например, спросить его самого. Но нам это ничего не даст, потому что человек в пещере – не тот, кому достанутся деньги, а тот, кто думал, что они ему достанутся; и мы можем предположить, кто это был, только опираясь на догадки. Между тем ты наверняка заметила…

– Что подделка была сделана неправильно? Да, заметила. Если там написано «тринадцать», Компания обязана выполнить свои обязательства по страховому договору. Но если это число «двенадцать», ее обязательства оказываются под вопросом. Вывод: кто-то из директоров «Бесподобной», следуя твоим инструкциям, явился сюда и изменил «тринадцать» на «двенадцать».

– Блестящая версия. Правда, чтобы забраться на эту скалу, каждому из них как минимум полгода пришлось бы просидеть на диете. В то же время, как ты правильно заметила, непонятно, почему кто-то, желая передвинуть дату смерти Колина Ривера, зачеркнул последнюю единицу. Было бы логичнее соединить нижние концы двух последних единиц и получить число XIV.

– Майлз, наверное, меня слишком далеко заносит, но, может, это был двойной обман? Допустим, сначала Колин действительно написал XII. Потом пришел кто-то, кому хотелось заставить Компанию раскошелиться. Почему бы ему просто не дорисовать еще одну «I»? Это легко установить, скажем, он сделал не такой пробел, или работал инструментом не так, как Колин, или просто его цифра чем-то отличается от других, если рассмотреть ее под микроскопом. Как он мог отвести подозрения в подделке? Да очень просто, перечеркнуть ту цифру, которую сам же и написал. Так он снял подозрения с себя, переложив их на другого.

– Анджела, это любопытное предположение.

– Я довольно умна, не правда ли?

– Да, ты довольно умна, именно это и делает тебя такой полезной. Потому что я могу использовать твое мышление как индикатор мышления других людей, например, преступников. Большинство мошенников, пытающихся обмануть страховые компании, как правило, довольно умны. А вот если бы ты была очень умна…

– Эй, хватит! По-твоему, я сморозила чушь? Ты скажешь, что так в жизни не бывает. Это твоя обычная реакция, когда не знаешь, что делать с моими гениальными идеями.

– В данном случае мне безразлично, как бывает в жизни. Вопрос в том, может ли «довольно умный» человек вроде тебя считать, что такие вещи действительно случаются. Если да, что ж, прекрасно, значит, они порой и происходят. Единственное, чего я не понял, почему, на твой взгляд, поперечная черта выглядит такой бледной? Казалось бы, наоборот, она должна быть очень четкой, чтобы ни у кого не возникало никаких сомнений… Ну, хорошо, теперь давай вспомним еще раз о том, что в пещере не было бритвы.

– Ты имеешь в виду, что если Колин Ривер находился в пещере уже в воскресенье двенадцатого, то в ночь на среду у него бы уже отросла щетина… Но мы не можем быть уверены, что все случилось именно в ночь на среду! Проклятие! Тогда так, если Колин был в пещере в понедельник двенадцатого, то в ночь на среду его щетина должна была заметно отрасти. Верно?

– Да, это я и хотел сказать. Ладно, давай обсудим вот что: доктор Парвис сказал, что когда нашли тело, у него было мертвенно бледное лицо. Что ты об этом думаешь?

– Вообще-то, я плохо разбираюсь в трупах, но, по-моему, этого и следовало ожидать.

– Я не стану говорить тебе про свою версию, потому что для меня важно, как на все это смотрит человек со стороны. Иначе я не смогу трезво оценить факты и начну подгонять их под свою версию. Что тебе еще сказала Императрица? Как, кстати, ее зовут?

– Миссис Уочоуп. Ну, она много болтала про их семью. Заявила, что у Генри Ривера – чудовищный характер и ему очень повезло, что Колин умер раньше своего отца, иначе пришлось бы платить двойной налог на наследство. Еще упоминала, что Колин, по слухам, был влюблен в дочь доктора Парвиса. А у доктора мания говорить правду. И что она отдыхает днем наверху, потому что заботится о цвете своего лица.

– Кто – дочь доктора?

– Нет, миссис Уочоуп. Майлз, я хочу представить тебя этой даме. Она может положить на лопатки любого собеседника. Получишь удовольствие. Так, кажется, посыльный несет тебе телеграмму. По крайней мере, он смотрит на тебя, словно сомневаясь, тот ли ты человек, кто ему нужен. Можешь ее вскрыть, пока я не ушла. Есть новости?

– Нет, скорее их вечное отсутствие, – ответил Бридон, нахмурив брови. – Компания нанимает частные детективные агентства, чтобы разгребать всякую рутинную работу в таких делах, как это. Вопрос в том, хорошо ли они ее делают? В агентстве клянутся, что за последние две недели в Саутгемптоне на берег не сошло ни одного человека по фамилии Ривер.