Читать книгу "Вирус Зоны. Фактор человечности - Дмитрий Лазарев"

Сталкер брел по кладбищу, оглядываясь по сторонам. Если б не холодное время года, за три месяца небрежения оно бы изрядно заросло травой, а так выглядело вполне пристойно. Видно было, что в добрые времена (при людях) за этим местом ухаживали. Но Шатуну в жизни приходилось видеть всякое. Бывал он в совершенно нормальных людских городах, к которым Зона и близко не подступала, а кладбища в них выглядели местами полного забвения, будто, уйдя из жизни, покоящиеся там уходили насовсем и из памяти живых. Да, равнодушия в людях тоже хватало, хотя оно и не принимало такие гипертрофированные формы, как у Новых.

Вокруг действительно не было ни души, по крайней мере живой. Да и откуда? В городе Измененных перемены коснулись даже этой обители мертвых. Тут теперь нет ни охранников, ни вандалов, ни посетителей, ни кладбищенских служащих. Кладбище все больше мертвело без тех, кто помнит и скорбит, без живых цветов, которые раньше можно было встретить даже в снежную пору. Искусственные и те приобрели уже жалкий, непотребный вид. Удручающая пустота… А всегдашняя тишина даже усугубилась. Дивный новый мир, чтоб его!

Кладбище еще не приобрело окончательно заброшенного вида, но если за пару лет в город не вернутся люди… А вернутся ли они вообще? До сих пор Шатун старался не заглядывать столь далеко. На повестке дня были другие вопросы: визиты в Зоны, борьба за выживание, сейчас вот – поиск клиентки… А вот о том, что будет, когда (и если) люди все-таки одолеют Измененных и сумеют остановить возникновение новых Зон, подумать до сих пор ему было как-то недосуг. Да и зачем? Вся его нынешняя жизнь была завязана на эти чужие территории. Шатун привык к ним, сроднился с постоянным риском, чувством смертельной опасности, необходимостью постоянно следить за временем, которое ты пробыл на чужой территории, и удерживанием ментального щита на уровне рефлексов.

Но кладбище эти мысли навеяло просто само по себе, являясь хорошей иллюстрацией того, во что превращается мир, переходя в руки новых хозяев. Да, нет пьяных, преступников и хулиганов, нет криков и скандалов, хаоса и бушующих страстей… Но нет, кажется, и самой жизни. Точнее, она есть, но какая-то совершенно иная, непривычная, нечеловеческая. Все то, что создано и взлелеяно людьми, для Новых, казалось, не имело никакого значения. Религия, культура, литература, искусство, музыка – с этим-то все понятно, они служили людям и созданы были для людей, для удовлетворения их эстетических чувств. Для Измененных все это неактуально. Их чувство прекрасного (если оно, конечно, имелось у них в принципе) отличалось от человеческого настолько сильно, что и представить невозможно. Да и собирались ли они заморачиваться на эстетику сейчас, колоды деревянные, чурбаны бесчувственные? Вряд ли. Все, что не имело для них реального прикладного значения, исчезало из обихода и оказывалось на задворках их мира, очевидно, чтобы там и сгинуть.

Прекрасного… Это слово вновь выдернуло Шатуна из вовсе ему не свойственных философских размышлений в реальный мир, к его главной цели – поиску Джилл. Она была охотницей за произведениями искусства… Черт, почему «была»?! Есть – она жива, наверняка жива! Ее только надо найти. Где? Возможно, как раз поблизости от крупнейших музеев – Русского, Эрмитажа… Она говорила, что сейчас – последний шанс спасти хоть что-то из их сокровищ. Потом холод и влажность погубят все… Да, это он помнил… Холод, влажность… Что с ними было связано еще? Кроме того, разумеется, что они – непременные атрибуты Питера. Было что-то… странное, аномальное, даже для Зоны… Особенно для Зоны… Шатун тогда еще очень удивился, что… Что? Смутное воспоминание крутилось где-то на периферии сознания, но зацепиться за него, притянуть, сделать более ясным и четким никак не удавалось.

Погруженный в раздумья Шатун и сам не заметил, как добрался до церкви Серафима Саровского. Она была достаточно компактной. Деревянная, двухэтажная, выкрашенная в цвет морской волны и с синей крышей, она, если б не купола, казалась бы обычным дачным домиком, ну, разве что богатым, и выглядела удивительно нарядной и позитивной для такого места. Вообще-то Шатун в церкви заходил раз в пятилетку, если кто-нибудь затащит или просто как в музей, но сейчас от нее веяло таким теплом и удивительным уютом, что у сталкера аж сердце защемило. Или это окружающий мрак и безысходность сделали его столь чувствительным, что он пытался тянуть позитив из самых простых вещей исключительно ради собственного душевного здоровья?

Слева от церкви располагалась маленькая одноэтажная постройка, выдержанная в том же стиле. Церковная лавка. Кроме того, два выкрашенных в зеленый цвет одноэтажных деревенских дома находились чуть поодаль справа, а слева, несколько в глубине, среди деревьев, – двухэтажное кирпичное строение с острой крышей и пристроенным сбоку гаражом. Хозяйственная постройка, или и в ней тоже жили? Чуть поразмыслив, Шатун предпочел кирпичное строение – там вероятность найти искомое была выше.

Входная дверь, к счастью, была не заперта, и сталкер без проблем проник внутрь. Чтобы найти санузел, ему потребовалось еще несколько минут. Вода текла слабенько, совсем без напора, но этого хватило, чтобы смыть с рук и лица грязь и копоть. Неплохо бы, конечно, еще и душ принять, но это уже на «чистых» территориях: если не работают электростанции – не работают и насосы, нагнетающие воду в трубы. Там, куда приходит Зона, уходит цивилизация. Точнее, человеческая цивилизация, технологическая. Что придет на ее место – неизвестно, а пока – только хаос и разруха…

Шатуну очень хотелось спать, но сначала надо самым тщательным образом обследовать церковь и все соседние строения на предмет разного рода неприятных неожиданностей…

Мысли материальны. С каждым годом своей жизни Шатун все больше убеждался в справедливости этого утверждения. Стоило ему только подумать о неприятных неожиданностях, как одна из них тут же произошла. На него вдруг упала чья-то тень, и незнакомый мужской голос произнес:

– Так-так, и кто это у нас здесь?

* * *

В первый момент, услышав этот голос, Шатун просто-напросто оцепенел. Вспыхнувшая было безумная надежда, что это не Измененный, а человек, была сразу отметена как несуразная: откуда тут, в самом сердце Зоны, взяться человеку? Есть, правда, один безумец, но это он, Шатун. Других чокнутых тут не найдешь.

А с Новыми резких движений совершать нельзя – эти ребята скоры на расправу. К тому же, будь Шатун даже в лучшей форме, успеть развернуться и выстрелить в Измененного с боевой способностью, когда тот настороже, у него шансов не было. А уж сейчас и подавно. Единственный шанс – не внушить ему подозрений. Да, порванная одежда. Да, расцарапанные руки и лицо. Но если этот тип – не читающий, можно попытаться сойти за своего. А что покоцанный такой, так ведь заправка рядом рванула, а он случайно поблизости оказался. Чудом выжил.

Разработав такую стратегию на предстоящую непростую беседу, Шатун медленно развернулся… и удивился еще раз. Перед ним стоял священник. Самый настоящий, с окладистой бородой и в черном церковном облачении. Только глаза его были несколько затемненными. Измененный, причем почти готовый применить свою силу. Кто бы сомневался!

– Я тут случайно. – Когда надо Шатун мог выглядеть спокойным, как сфинкс на Университетской набережной. – Заправка взорвалась рядом с вами. Я мимо проезжал и чуть не погиб. Мне нужно…