Читать книгу "Золотой стриж - Екатерина Соболь"

Кадет опешил. Такой напор застал его врасплох.

– Золотые волшебники не должны… – начал он.

– Что? Орать? Спасать свою жизнь? – Нил с силой толкнул его ладонью в грудь. Кадет покачнулся, скорее от неожиданности, чем от боли. – Должны ложиться и помирать, чтобы никого не обидеть? К лешему это все. Я не такой. Я выжил, ясно? И я не дам какой-то пернатой дряни все испортить. Ты можешь быть нормальным. Я знаю. Так будь. Если ты на это не способен, я сейчас вышвырну тебя отсюда, я смогу. И знаешь что? – Нил схватил его за воротник и выкрутил, глядя прямо в глаза. О, какое это, оказывается, потрясающее чувство: злиться. – Пошел ты со своими приказами. Я тебе не подчиняюсь. Ты на моей земле. Я буду говорить, что хочу, когда хочу, и смотреть, куда хочу. Выкуси.

Кадет моргнул. Нил думал, что тот сейчас явит всю мощь ястребиной Империи, и он понятия не имел, что бы тогда делал, но тот смотрел с неожиданным, каким-то новым любопытством.

– Интересно, – протянул он.

– Да что ты! – заорал Нил, едва сам не оглохнув от своего крика. Он даже не представлял, что в нем есть такая ярость, и сам испугался, но поздно, она его уже подхватила и несла, как ручей несет осенний лист. – Интересно, да?

Нил выпустил его воротник и со всей силы пнул камень на берегу, чтобы не пнуть Кадета: как бы там ни было, до членовредительства он доходить не собирался. Но, как ни странно, злость Кадета иссякла. На его лице было выражение, которого Нил в жизни не видел у Ястреба при разговоре с обычным человеком: что-то похожее на уважение.

– Что уставился? – огрызнулся Нил, тяжело дыша.

– В тебе есть анимус.

– Чего?

– Анимус, – пояснил Кадет, как будто говорил о самой простой вещи на свете. – Материал нашей магии. Вы называете его Тенью, мы тоже, когда говорим на вашем языке, – для простоты. Анимус – это вторая сторона души. Та, которую ценим мы.

– Мерзкий злобный характер и способность выжигать чужие земли? Спасибо большое, пошел вон отсюда.

– Злость как таковая не считается у нас добродетелью, – пояснил Кадет, который, как ни странно, успокоился. – Мужество, упорство, непоколебимый дух, сила характера – вот великие качества. Считать нас злыми – ваше заблуждение. Типично для бывших золотых народов, которые не умеют размышлять и не интересуются ничем, кроме своей семьи, хозяйства и пустого веселья.

Нил хотел заорать в два раза громче, но внезапно понял, что все эти безумные россказни, видимо, недалеки от истины. Большинство Ястребов, действительно, скорее равнодушные, чем злые, но…

– Чудесно, – ядовито ответил Нил. От таких новостей он напрочь забыл и про озеро, и про поиски. – Значит, когда твой приятель колотит игроков, которые рискнут посмотреть ему в глаза, – это не злость.

– Я не сказал, что ее нет, – рассудительно ответил Кадет. Разговор свернул в понятное ему русло, и это явно подняло ему настроение. – Я сказал, что она не усиливает магию так, как спокойное, лишенное ненужных эмоций исполнение долга. Высшие маги всегда бесстрастны, а быть надзирателем игрового Селения – далеко не вершина карьеры, там не работают лучшие. Для меня это просто ступень на пути.

– Ступень, значит, – выдавил Нил, постаравшись вложить в это слово все, что думает о ястребиных карьерах.

– И я бы не назвал сержанта Пять Пять Шесть своим приятелем, – добавил Кадет. – Мы не мыслим в таких категориях.

Нил застонал и прижал к пылающим ушам ладони. Он узнал о Ястребах куда больше, чем когда-либо хотел.

– А теперь послушай меня, – процедил он. – Я тебе не простачок, который будет трястись, пока его убивают. Идешь со мной, не мешаешь и не пытаешься убить, иначе я всем этим анимусом врежу тебе так, что от тебя кучка перьев останется. Ясно?

– Ясно.

Кадет серьезно, торжественно кивнул, и Нил захлопал глазами. Прозвучало вполне искренне: так, будто Кадет не просто молол языком, а действительно понял.

– Ты… Ты реально не бросишься, если я спиной повернусь?

– Нет. Ты здраво раскрыл свою позицию, твой гнев обоснован. – Нил воззрился на него, как на умалишенного, и Кадет пояснил: – Анима для нас – это мягкость, уступчивость, потакание своим желаниям и жажда сохранять жизнь, даже если она не приносит пользы. Это то, что нужно искоренить. Без нее мир стал лучше.

– Да что ты говоришь.

– Но ты… Я не понимаю, как это происходит, но ты не такой, как маги, о которых я слышал. Ты не сдаешься, я это уважаю. Упорство в борьбе – это наше качество, не ваше. Мне так гораздо комфортнее, чем когда ты… – Кадет неопределенно махнул рукой, – проявляешь дружелюбие.

– Ясно. Отлично. Я веду себя, как вы. Это похвала, которую я мечтал услышать всю жизнь.

– Правда? – заинтересовался Кадет.

– Нет. Так, все. Сейчас ты постоишь спокойно. Погуляй, цветы понюхай. Не нависай надо мной.

Он первый раз в жизни произнес что-то как приказ, и Кадет, как ни странно, тут же послушал. Цветы он, конечно, нюхать не стал, но отошел и сел на песок.

Нил повернулся к озеру, щурясь от солнца. День был теплый, солнце приятно грело спину, и так хотелось окунуться в эту сияющую воду, но нет, не до того. На душе было как-то мутно. Он потер руки, думая, что ничего не получится: он запятнал себя. Сорвался. Пошел против правил своей магии.

Думать о Ястребах не просто как о злобных тварях было почему-то еще тяжелее. Как будто он увидел мир с другой стороны и больше не мог выбросить это из головы. Нил сжал зубы, чтобы не заплакать. Да что ж такое. Он ведь столько лет не злился и не грустил, а теперь… Нет уж, он не такой, как они. Он хороший. И освободит землю. И никогда, никогда не сдастся.

И спокойствие вдруг пришло – какое-то новое, более полное, он сам удивился, но оно не помешало ему, наоборот, – подтолкнуло. Нил нагнулся, зачерпнул воду обеими руками и приподнял.

В буквальном смысле. Приподнял воду. Движение как-то само пришло, он хотел посмотреть, что под ней, и анима, почувствовав желание, превратила его в действие гладко и легко.

Толща озерной воды у берега поднялась в воздух, выгнувшись аркой. Из воды посыпались рыбы, с громким шлепаньем попадали и забились о дно. Нил уставился на свои руки. Они уже не касались воды, но он все равно чувствовал вес, будто держит что-то невидимое.

Он посмотрел на оголившееся песчаное дно, затаив дыхание. Вот оно! Шагах в десяти от берега лежало что-то мокрое, жалкое и плоское и сияло бледным золотом. Нил сначала принял это за дохлую рыбину, потом за осенний лист чересчур правильной формы, потом сообразил – это что-то вроде бересты. Как она вообще могла сохраниться под водой?

– Возьми, – негромко сказал он. – У меня руки слегка заняты.

Нил говорил с Кадетом, но между его ногами вдруг прошмыгнул монструм. Оскальзываясь на смешно разъезжающихся лапах, он в пару секунд домчался до листа, осторожно взял его в пасть и потащил к берегу. Нил обомлел от ужаса. Он был уверен, что прикосновение Тени сейчас уничтожит золотой предмет, но ничего не случилось: лист продолжал бледно сиять в черной пасти, свободный край волочился по дну. Лист не расползся и не порвался – монструм прытко дотащил его до берега и положил на песок.