Читать книгу "Безумие! Не тех лечим. Занимательная книга о психотерапии - Манфред Лютц"

Мы были уверены в своем успехе. Речь шла о классической проблематике брака. Каждый из нас старался сделать свои выводы из наблюдений, но, чем с большим воодушевлением мы привлекали всевозможные специальные понятия, тем более странно реагировал куратор. Он и не соглашался, и не противоречил, а на его лице появилась загадочная улыбка. В конце нашего взволнованного сообщения он сухо спросил, не заметили ли мы что-нибудь еще. Нам было нечего добавить. Тогда он пригласил в комнату пациента. После любезного приветствия и обмена несколькими пустыми фразами, куратор, как бы невзначай спросил, где мы находимся. «В отеле», – уверенно отвечал пациент. Нас будто громом поразило. Ведь было очевидно, что мы в больнице. Куратор любезно спрашивал дальше. Пациент не знал ни имени правящего федерального канцлера, он не знал ни даты, ни года, ни месяца, ни дня. Он считал нас журналистами. Куратор вежливо закончил беседу. Пациент попрощался, и мы сидели, как мокрые курицы перед нашим слегка развеселившимся инструктором. Пациент был в состоянии с помощью общих пустых фраз и маленьких историй в течение часа скрывать от нас свою деменцию Альцгеймера. Долговременная память еще функционировала. На вопрос, сколько ему лет, он ответил: я родился в 1927 году. Мы не заметили, что на наш вопрос он не ответил. Он и не смог бы это сделать, так как он не знал, какой сейчас год. Таким образом, он провернул трюк, который часто используют больные деменцией, когда называют только год рождения, так как эти сведения они еще без проблем извлекают из долговременной памяти. Таким способом больные слабоумием могут долго вводить в заблуждение неискушенного посетителя. Иногда это создает проблемы, если недоброжелательные, живущие далеко родственники приходят в гости в семью, которая преданно заботится о больном слабоумием дедушке. Эти родственники могут сказать, что болезнь – неправда, это, мол, всего лишь дурной оговор, пожалуй, родственники захотели заполучить дедушкины деньги. Ведь у него еще «блестящая память», он рассказывает даже кое-что из военных лет, да и другие детали из прошлого. И это – правда, так как при слабоумии память, хранящая воспоминания о событиях далекого прошлого, функционирует даже лучше, чем у нормальных людей. Возможно, уже на следующий день дедушка полностью забудет, что накануне его посетили гости. Запоминание важной для повседневной жизни новой информации представляет для него неразрешимую проблему.

При общении с людьми, страдающими расстройствами памяти и ориентации, из-за которых они часто попадают впросак, очень важно проявлять к ним особую деликатность. Однажды нам, студентам, демонстрировали пациента, страдающего тяжелой формой деменции: у него оставалась только секундная память, он мгновенно забывал то, что только что говорил. Было очевидно, что определенные вопросы для него мучительны. Когда пациент вышел, мы, студенты начали обсуждать вопрос, допустимо ли с этической точки зрения ставить человека в такую неприятную ситуацию. Доцент успокоил нас тем, что пациент сразу же все забывает. Меня такой подход не устроил. По-моему, с этической точки зрения несущественно, помнит ли человек о неприятной ситуации, в которую его поставили вопреки его воле. Фактом остается то, что в одно из неповторимых мгновений жизни этот человек испытал чрезвычайно неприятное для него чувство.

Поэтому я стараюсь обходиться особенно чутко с людьми, больными слабоумием, с самого начала болезни. Некоторые психиатры сразу спрашивают о дате, о месте, в котором больной находится и т. д. Для многих пациентов это выглядит так, как будто врач с самого начала сомневается в их умственных способностях. И все же, как можно было убедиться, эти вопросы важны, и нельзя из-за преувеличенной деликатности отказаться от них вовсе. Поэтому я взял себе за правило «встраивать» эти вопросы в беседу. Когда однажды посреди беседы я мимоходом спросил почтенную немолодую даму, которая поступила с подозрением на деменцию: «А кстати, не можете ли вы мне подсказать, какой у нас сегодня день», она мгновенно назвала правильную дату, а затем добавила с улыбкой: «Но иногда все путается, не так ли, господин доктор?». Вежливость тоже чего-то стоит.

Естественно, были и другие забавные случаи, когда к пациентам необходимо было относиться с особым вниманием. Был один священник, который постоянно забывал, что он больше не служит в приходе и радостно стремился приступить к мессе, хотя в церкви его давно уже заменил преемник. Был и бывший главный врач с деменцией, которому действующий главный врач при обходе просто позволял сопровождать себя, так как тому это заметно нравилось. Была и более мрачная ситуация, когда мужчина забыл о разводе и создавал проблемы для бывшей жены, все еще посещавшей его. Другой пациент не признавал в пациентке с деменцией свою жену, что вело к определенным трениям. В таких ситуациях от врача требуются находчивость и фантазия, а также и хорошая доля юмора. Если все проходит только с серьезным выражением лица и чрезмерным осознанием важности своего дела, это не приносит пользу пациентам. Необходимо сохранять уважение к пациенту и никогда не говорить ему неправду, впрочем, это одна из составляющих уважительного отношения к пациентам.

Наибольшую помощь при деменции оказывают не психиатры – по сути, они необходимы только для диагноза. А после лучшими экспертами часто становятся специально обученные уходу за больными люди – социальные работники, эрготерапевты, специалисты по лечебной гимнастике и так далее. И прежде всего, это родственники, которые, не щадя себя, осуществляют огромную помощь нашим согражданам, больным слабоумием. В то время, когда пациент еще узнает родственников, они незаменимы, но именно поэтому, они не должны быть слишком требовательны к себе, а должны беречь силы и распоряжаться ими как стайер. Профессионалы давно поняли, что поддержка родственников имеет решающее значение. Геронтопсихиатрические центры выполняют обширную поддержку семей, сталкивающихся с проблемами. Вследствие этого, для пациентов и родственников, с момента постановки диагноза, доступно среднесрочное планирование жизни, при котором на каждом новом этапе болезни они могут получать соответствующую помощь.

Нет сомнений, что на этом поле в ближайшие годы развернется большая дискуссия по поводу основ нашего общества. Если качества человека, похожие на возможности компьютера, являются определяющими, как внушают нам некоторые нормальные, то человеческому компьютеру, когда он будет в деменции, капут. Испорченные компьютеры, как правило, выбрасывают: «Ремонт не выгоден». Надо признать, что уход за больными деменцией стоит денег, большого количества денег. Если исходить из этого, больные более не полезны для общества. Возникает искушение показать этим людям на выход. «Exit» – так и называется соответствующая организация в Швейцарии, которая прокладывает «испорченным» людям дорогу к смерти. Сложность всех обсуждений права на собственную смерть состоит в том, что, с точки зрения законодательства, это вовсе не право на собственную смерть, а решение позволить себя убить, как только общество или уставшие родственники сочтут тебя невыносимым грузом. Можно без проблем изъять себя из употребления, необходимо только захотеть… Если эта грань сотрется, в мире станет тесно для сограждан, больных деменцией. При такой холодной диктатуре нормальных, гордящихся своими похожими на свойства компьютера качествами, эмоциональным, слабым, чувствительным и больным не будет места в жизни.