Читать книгу "Ступени к Храму - Светлана Нергина"

– Конечно. У цыган мужчина обязан уметь готовить не хуже женщины.

Отличный обычай. И главное – справедливый.

Тарелка опустела с предельной скоростью, на которую я была способна, учитывая, что сначала жаркое было таким горячим, что в рот взять было невозможно. Потом меня напоили чаем с булочками с корицей и сказали спать.

Спать я отказалась, более того, снабдив организм питательными веществами для поддержания чуть тлеющей искры жизни, почувствовала себя настолько хорошо, что встала с дивана и потребовала у Манхо объяснений, что за цыганский вечерок сегодня будет и до сих пор ли он хочет меня на нем видеть.

Оказалось, что будет обычный танцевальный вечер, на котором приветствуются абсолютно все приглашенные кем-либо из цыган гости. «Тем более – такие обаятельные», – с улыбкой добавил Манхо, а я, представив, как я должна выглядеть после утренней работы, пригрозила превратить его в лягушку за наглую ложь.

Но, судя по насмешливому лицу цыгана, он здорово сомневался, что я сегодня вообще еще хоть кого-то во что-то могу превратить. И был недалек от истины, кстати.

В этот раз табор встретил не повседневной суетой, а гомоном, яркими юбками, костром и музыкой – словом, тем, чего от подобного типа сборищ всегда ожидаешь.

Если не жил в нем месяц и не знаешь, что на самом деле скрывается за всеми этими танцами, плясками, хохотом и детскими играми. Но зачем развенчивать мифы? Легенда всегда красивей жизни, какой бы замечательной та ни была.

Кстати, в чем неоспоримое преимущество того, что тебя привел не абы кто, а цыган, так это в том, что к тебе никто не лезет «погадать – всю судьбу рассказать», а если попросишь сама – то гадать станет не обычная уличная цыганка, а матерь рода, действительно слышащая карты. Впрочем, я предпочитала судьбы своей не знать: какая есть – такая и будет. А если узнаешь раньше времени – какой интерес жить?

К нам с Манхо подбежала запыхавшаяся Румтша и тут же начала щебетать что-то о праздничном сбитне и шашлыках.

– Кстати, а я весь день гадала – куда ты ушел? А ты, оказывается, вон за кем ушел! Мне она, между прочим, тоже сразу понравилась – она хорошая!

– Слушай, солнышко, а не могла бы ты быстренько куда-нибудь испариться, а? – досадливо тряхнув кудрями, спросил цыган.

– Ну… – Румтша обиженно покосилась на брата, а потом догадливо протянула: – А, ты не хочешь, чтоб я вам мешала? Тогда пожалуйста!

Я тихонько рассмеялась.

– Не обращай на нее внимания, – попросил Манхо. – Она того… Воспитания ей не хватает.

– Тем лучше. Странно смотрятся дети, у которых в десять лет язык за зубами и взгляд волчий.

Он вскинул на меня глаза и долго, изучающе смотрел в две черные бездны. Я не отворачивалась и не отводила взгляда.

– Не многие так считают.

– А ведьм сложно назвать «многими».

– Да, пожалуй, – сбросив серьезный тон, согласился Манхо. – Пойдем к костру.

Костер… Мм, лучше – костерище.

Взвивающийся до самого неба, из города он наверняка казался пожаром. Вокруг в неясных бордовых, алых, оранжевых бликах танцевали цыганки, носилась ребятня, играли на гитарах цыганы.

Какое-то ощущение нереальности, сказочности, древнего сказания всегда окутывало меня на таких цыганских вечерах. Окутывало, уносило, разбивало оковы и в дикой пляске, песнях у костра, в неясных огненных бликах рождалась новая Иньярра.

Без внешней шелухи, без дурацких принципов, без защитных «иголок» – просто ведьма – во всей ярости ее магии, во всей силе ее любви, во всем великолепии ее красоты. Такой меня видят кошки. Такой меня видят ведьмы. Такой меня видят те, кого я полюбила.

Такой меня видят немногие…

– Иньярра? Ты еще здесь? – Голос Манхо вклинился в возрождение полной ведьминской сущности, внеся туда переполох и смятение.

– Здесь, – с мудрой, всезнающей улыбкой настоящей ведьмы ответила я. – Если бы ты только знал, насколько я здесь…

– Ну а раз ты здесь, то, может быть, скажешь, что ты будешь есть и пить? – пошутил цыган. – Или мне Румтшу позвать – пусть погадает?

– А сам не можешь?

– Могу. Но не люблю. Так что ты будешь?

– Все что угодно!

– Много бы толку вышло от гадания, – подмигнул мне Манхо и, попросив никуда не уходить хотя бы пять минут, испарился.

Люблю цыган. Люблю цыган не меньше, чем странников.

Здесь никто не упрекнет тебя за неподобающее поведение или неприличное количество выпитого вина. Единственной мерой того, как ты должна вести себя, служит внутреннее ощущение: тебе должно нравиться быть такой. Делай, что хочешь, живи, как хочешь, просто не мешай другим заниматься тем же самым.

– А вот и я! Берите, госпожа ведьма, ваш заказ! – На двух тарелках Манхо умудрился притащить столько еды, что хватило бы на пятерых.

– Ты что, с ума сошел? Мы не съедим столько!

– Ага, – улыбнулся цыган, – сошел. С рождения.

– Ну хоть не одна я такая, – усмехнулась я.

Примостившись на одном из бревен, мы вцепились в шашлыки.

«Интересно, куда делось жаркое по-цыгански?» – возмущенно попыталась я призвать желудок к ответу.

«Ага, с вами, ведьмами, попробуй только не поешь, пока дают, – потом месяц без еды сидеть будешь!» – плотоядно улыбнувшись, огрызнулся тот.

«Неправда, до месяца ни разу не доходило!» – Я обиженно попыталась оправдаться в его глазах, но подлый интриган был так занят усвоением питательных веществ, что реплика осталась без ответа.

Я осторожно понюхала предложенный напиток, отметила странное сочетание винного запаха с медовым и, решившись, смело отхлебнула из кружки со сбитнем.

– Вкусно?

– Очень! – со смущенной улыбкой сказала я. – На глинтвейн похоже, только холодный.

– Рецепт примерно один, – кивнул Манхо, с беспокойством глядя мне за спину. Обернуться и проверить, что насторожило цыгана, я не успела.

– Привет, Манхо! – Красивая цыганка с ярко накрашенными губами и густо подведенными черной краской глазами соблазнительно улыбнулась моему собеседнику. – Не познакомишь меня со своей спутницей?

Уничижающий взгляд в адрес «спутницы» выразил все, что она думала о наглых ведьмах, отбивающих цыган прямо из-под носа. В том числе и то, как далеко она бы хотела меня отправить.

Перспектива рисовалась самая мрачная. Цыган, покинутая им цыганка – и я, встрявшая во все это безобразие без малейшего умысла.

– Привет, Акрая, – нарочито спокойно приветствовал ее Манхо. – Познакомьтесь. Это – Иньярра. Ведьма. Это – Акрая. Лучшая гадалка во всем таборе.