Читать книгу "Юрий Гагарин. Один полет и вся жизнь. Полная биография первого космонавта планеты Земля - Антон Первушин"

Скажем прямо, Гагарин никогда не чурался противоположного пола и умел с ним общаться, благо у юноши хватало сестер. Старший брат Валентин утверждал даже, что именно Юрий «сосватал» его будущей жене. Ко всему прочему, Гагарин был парень, что называется, видный: красивое приветливое лицо, ясный взгляд, располагающая улыбка, здоровые зубы, развитая мускулатура, самостоятельность, начитанность, чистоплотность, аккуратность. Неудивительно, что и девушки обращали на него внимание.

Знакомый нам Лев Толкалин в интервью Светлане Михайловой из «Комсомольской правды – Тула» (13 апреля 2004 года) сообщил, что серьезные отношения у Гагарина в тот период завязались с бывшей одноклассницей по гжатской средней школе Аидой Александровной Лукиной (ныне Цибановой). После его отъезда в Люберцы они активно переписывались, а встречаясь на каникулах, гуляли по городу. Девушка, согласно Толкалину, была очень красивая и спокойная, на нее заглядывались многие, но выбрала она Юрия. Среди общих друзей ходил слух, что они договорились сыграть свадьбу по достижении восемнадцати лет, однако судьба распорядилась иначе.

Вернувшись с каникул, Гагарин, Чугунов и Петушков подали наконец заявления на получение семилетнего образования. Люберецкая средняя школа рабочей молодежи № 1 при заводе имени А. В. Ухтомского размещалась в подвале одного из цехов, где производились моторы, неподалеку от второй проходной. В ней обучались не только молодые заводчане и учащиеся ремесленного училища, но и работники других предприятий города. В «гагаринском» классе было двадцать учеников, но не всем удалось закончить седьмой класс. Тимофей Чугунов свидетельствовал: «Мой односельчанин Ваня Моисеенков и другие ребята из училища походили в школу несколько недель, испугавшись трудностей, бросили учебу. Конечно, для нас это было огорчение, мы всячески агитировали, помогали им в учебе, надеясь, что они окончат седьмой класс». Интересный факт: если верить Анне Тимофеевне (а у нас нет оснований ей не верить), то даже после подачи заявления Юрий некоторое время не ходил в школу, объясняя это тем, что на время занятий накладывается производственная практика. Тем не менее всё у него вскоре наладилось: он быстро преодолел отставание и выбился в лучшие ученики.

Как и в гжатской школе, особые успехи Гагарин демонстрировал в алгебре, геометрии, физике и литературе. По воспоминаниям друзей, особо выделяла Юрия учительница русского языка и литературы Елена Петровна Михеева. Они подозревали, что она специально вызывает его к доске чаще других, зная, что он всегда не только ответит грамотно на ее вопросы, но и даст более или менее подробный анализ прочитанного, что простимулирует интерес других учеников к художественной прозе и поэзии. Кроме того, она назначила Юрия редактором школьной стенгазеты, таким образом поддержав «традицию», начатую еще в Гжатске.

На увлечение Юрия Гагарина литературой стоит обратить особое внимание. Чтобы ни говорили сегодня о Советском Союзе как о «самой читающей» стране, в действительности не так уж много советских подростков можно было назвать библиофилами, последовательно расширявшими свой кругозор за счет классики и современной им прозы. Косвенное свидетельство этому мы находим и в мемуарах людей, окружавших Юрия до того, как он попал в отряд космонавтов: они так восхищаются познаниями Гагарина в литературе, его умением декламировать и цитировать, что невольно приходишь к выводу, что для того времени такая начитанность была чем-то особенным. Вероятно, будущий космонавт интуитивно осознавал недостаточность своего культурного уровня и стремился повысить его единственным доступным способом. Что же он читал, будучи в Люберцах? Друзья называют лишь несколько текстов: «Евгения Онегина» Александра Сергеевича Пушкина, «Повесть о настоящем человеке» Бориса Николаевича Полевого, «Это было под Ровно» Дмитрия Николаевича Медведева, «Сталь и шлак» Владимира Фёдоровича Попова. Если первые три текста хорошо известны, то последний, который с подачи некоторых источников называют чуть ли не самым любимым романом Гагарина, стоит полистать. Роман «Сталь и шлак» впервые вышел в 1948 году, а через год был награжден Сталинской премией 2-й степени. Вероятно, Гагарину импонировало то, что Попов был металлургом (практически – коллегой!), который, как тот сам пишет, «прошел всю производственную лестницу – начал с чернорабочего и кончил начальником мартеновского цеха». Тем более, что в книге в равной степени описывались и жизнь пролетариата, и работа в эвакуации, и партизанская деятельность в тылу врага. Наверняка всё это было близко юноше и искупало определенную повествовательную дидактичность.

Люберцы, конечно, давали больше простора для культурного развития, чем Гжатск. В городском кинотеатре шли фильмы, снятые по «горячим следам» реальной войны: «Молодая гвардия» (1948), «Сталинградская битва» (1949), «Падение Берлина» (1949), «Встреча на Эльбе» (1949), «Звезда» (1949), «Смелые люди» (1950) и тому подобные. Впрочем, политическая ситуация снова вызывала предвоенные ожидания: началась история очередного противостояния – теперь между СССР и США, поэтому в прокате появлялось всё больше кинолент, посвященных обличению американского империализма: «Секретная миссия» (1950), «В мирные дни» (1950), «Заговор обреченных» (1950).

Кроме того, учащиеся имели возможность чаще ездить в Москву. Как свидетельствовал Чугунов, они посещали музеи, зоопарк, а однажды Гагарин уговорил приятелей пойти на выступление поэта Назыма Хикмета в парке Сокольники. Сегодня имя этого человека мало кому известно, но в то время за ним закрепилась репутация «турецкого Пушкина». В 1921 году Хикмет, будучи еще очень молодым человеком, эмигрировал в Советскую Россию, вступил в РКП(б), получил образование в Коммунистическом университете трудящихся Востока, а в 1924 году выпустил свой первый сборник стихов. Затем он вернулся в Стамбул, где примкнул к революционному движению. В итоге попал в тюрьму и провел за решеткой многие годы. При этом он продолжал писать, переводил с русского (например, работы Владимира Ленина и роман Льва Толстого «Война и мир»). Несмотря на то что перед войной в СССР Хикмета называли «троцкистом», в 1951 году, после его освобождения по амнистии и отъезда из Турции, поэту предоставили политическое убежище; летом того же года он получил польское гражданство на основании происхождения своего прадеда. Понятно, что человек с такой колоритной биографией стал в послевоенном Союзе знаменитостью, и посещение его выступления надолго запомнилось молодым люберецким ремесленникам.

Интересно, что 13 апреля 1961 года Назым Хикмет подобно многим поэтам мира откликнулся на космический полет Гагарина, но посвятил свои стихи не ему, а более философскому вопросу:

Есть ли в космосе, кроме нас, живое существо?Есть.Похоже ль на нас?Не знаю.Может быть, красивей, чем мы?Может быть, на бизона похоже,В то же время нежнее травы?А быть может, похоже на блеск текучей воды?Может, менее красиво, чем мы?Например, похоже на муравья,В то же время громаднее трактора.А может быть, на скрип двери похоже?Может быть, не красивей, чем мы, и не хуже,Может быть, как две капли похоже на нас?…

Еще через двадцать лет композитор Евгений Дмитриевич Дога положит эти стихи на музыку для четвертого выпуска телепередачи «Этот фантастический мир», посвященного вариантам контактов с инопланетянами. Вот так причудливо порой переплетаются судьбы и тексты…