Читать книгу "Владыка морей - Эмилио Сальгари"

В лагере даяков тоже было тихо. Лилы и миримы уже в течение нескольких часов больше не ревели своими огненными пастями.

Все защитники кампонга, поспешно соорудив над спингардами навесы, чтобы защитить их от надвигавшегося дождя, собрались на широких парапетах террас с карабинами и другим оружием в руках, тревожно вглядываясь в непроницаемую темноту ночи. Янес, Тремаль-Наик и полдюжины пиратов разместились около подъемного моста, защитив его, как наиболее доступное место, снятой со сторожевой башни пушкой большого калибра. Все были встревожены и озабочены. Царившее в лагере даяков молчание производило на них гораздо большее впечатление, чем самая сильнейшая канонада.

— Я предпочел бы самую бешеную атаку этому спокойствию, — сказал Янес, яростно затягиваясь сигарой. — Они, вероятно, ползут сейчас, как змеи, по направлению к кампонгу. Или же ждут ливня, который сделал бы почти бесполезными наши карабины.

— Ничего! — ответил Тремаль-Наик. — Расплавленный каучук не отсыреет, как порох. Я распорядился поставить на огонь все котлы, какие только у нас есть.

В этот момент чудовищных размеров молния рассекла огненным, мечом небо, начинавшее уже сеять по земле тяжелые брызги дождя, и мощный раскат грома потряс воздух. Почти в то же самое мгновение находящиеся на стене часовые издали крик:

— К оружию! Неприятель близко!

Янес и Тремаль-Наик, которые улеглись было вздремнуть у парапета, вскочили на ноги.

— К спингардам! — закричал португалец громовым голосом. При непрерывном свете ослепительных молний было видно, как даяки, разбившись на группы, бегом пересекали долину, защищаясь своими гигантскими щитами от начавших лить как из ведра дождевых потоков.

Они казались вырвавшимися из ада демонами, призраками, освещаемыми фантастическими вспышками молнии, которая окрашивала их тела то в багровый, то в зеленоватый цвет.

И чудилось, что встали из могил и носятся на полях прежних битв павшие за последние дни бойцы, охваченные жаждой мести…

Спингарды кампонга зарокотали, и дождь свинцовых и чугунных осколков принялся хлестать колышущиеся вершины кустарников «живой изгороди». Стреляли, конечно, из ружей. Но эффект достигался довольно незначительный: не было возможности прицеливаться, и к тому же ружья стали все чаще и чаще давать осечку.

Ураган сразу достиг колоссальной силы.

Вообще говоря, в этих широтах бури очень редко бывают продолжительными. Чаще всего достаточно каких-нибудь двадцати— тридцати минут, чтобы воцарилась обычная тишина. Но зато эти недолгие минуты господства разъяренной стихии представляют собой что-то неописуемое, совершенно невероятное.

Бурные порывы ветра, словно стремящегося стереть с лица земли все на ней находящееся, залпы грома, бороздящие небо молнии, вихрем несущиеся над самой землей клочья, лохмотья черных туч и целые потоки вод, низвергающихся сверху, — все это смешивается, связывается в одно целое, представляя великолепное, но ужасное зрелище.

И под грохот раскатов грома, к которым присоединяли свои голоса пушки и карабины, под завывание беснующейся бури, при призрачном адском свете молний шла отчаянная борьба не на жизнь, а на смерть.

Даяки, на этот раз ринувшиеся на приступ не сомкнутыми колоннами, а врассыпную, успели добраться до «живой изгороди», почти не понеся никаких потерь, ибо защитники кампонга в эту ужасную ночь не могли похвастаться меткостью стрельбы.

Врезавшись в колючий кустарник, даяки с изумительной быстротой прокладывали себе дорогу, яростно срубая тяжелыми парангами ветви и стволы растений. Их усилия направлялись, вне всякого сомнения, к подъемному мосту. Это был ключ к кампонгу — наиболее защищенный его пункт, но одновременно представлявший и наибольшую опасность для защитников кампонга. Сюда мчались даяки, волоча за собой тяжелые бревна, которыми они рассчитывали действовать, как таранами, чтобы пробить брешь в палисаде кампонга.

Янес и Тремаль-Наик, отлично понимая, что на карту в этой ужасной игре поставлено все, поторопились принять все возможные меры для организации защиты, и моментально в находящемся под угрозой пункте собрались все свободные люди гарнизона с котлами, полными кипящего каучука, который должен был снова сыграть решающую роль в борьбе.

Уже приближались даяки, стремительно прорубаясь сквозь «живую изгородь». Один отряд добрался до палисада и осадил подъемный мост, пытаясь пробить брешь толстым бревном, которое раскачивали тридцать или сорок человек. Целый дождь кипящего каучука, брызнув на головы этих врагов, обжигая нагие тела, заставил их, однако, отказаться от достижения намеченной цели. Другой отряд повторил ту же отчаянную попытку, но с тем же успехом. В этот момент к палисаду пробилась целая толпа даяков, которых не могли остановить спингарды. Двести или триста человек, ожесточенных упорным сопротивлением осажденных, набросились на палисад, приставляя к стене толстые стволы деревьев, чтобы устроить из них импровизированные лестницы.

Момент был критический.

На крик Янеса и Тремаль-Наика к этому пункту сбежался почти весь гарнизон кампонга, оставив только несколько канониров около спингард.

Швырнув карабины, ставшие бесполезными при обрушивавшемся на головы сражающихся дожде, защитники кампонга схватились за тяжелые паранги, эти ужасные мечи.

На осаждающих отовсюду лились кипящие и дымящиеся струи расплавленного каучука, сжигая их тела. Но обезумевшие от злобы даяки не останавливались перед этим препятствием и лезли на палисады под оглушительный воинственный крик. Десятки падали вниз, получив ужасные раны, но на смену павшим лезли и лезли другие, размахивая сверкающими парангами. Ничто не могло, казалось, остановить их. Эти фанатики, вдохновляемые голосом пилигрима, наступали так отчаянно, что заставляли бледнеть Янеса, которого начинало охватывать сомнение в благополучном исходе сражения. Но защитники кампонга, особенно пираты Малайзии, старые соратники Сандакана, не уступали даякам ни в храбрости, ни в стойкости; на вопли даяков они отвечали не менее воодушевленными криками в честь родного гнезда, вольного Мопрачема. Три раза воины хаджи шли навстречу смерти под огнем спингард, под потоками кипящего каучука, под смертоносными ударами парангов на приступ фактории. Три раза они взбирались на парапеты. И трижды отливала назад их волна, наполняя ров мертвыми и изувеченными телами.

— Держись! Еще одно усилие! — прогремел Янес, увидя обнаружившееся в рядах нападавших замешательство. — Еще одно усилие, и мы отбросим врага.

Защитники кампонга усилили канонаду пушек и ружей, малайцы «Марианны» и яванцы гарнизона снова, передохнув, схватились за паранги, а слуги Тремаль-Наика опять взялись за котлы с кипящим каучуком.

Начался четвертый приступ. Но уже чувствовалось отсутствие прежнего воодушевления, прежней фанатичной, слепой ярости, заставлявшей осаждающих презирать смерть.

Их охватывал страх, и они больше не взывали к Аллаху.

Тем не менее, и этот натиск грозил опасностью. Ряды даяки были еще многочисленны, тогда как гарнизон уже потерял часть своих защитников, особенно сильно пострадав от огня даякских стрелков, скрывавшихся в чаще. Кроме того, защитниками кампонга овладевала смертельная усталость.