Читать книгу "Брачная ночь с графом - Амелия Грей"

– Да-да, так и будет – непременно в этом сезоне.

И тут – она не знала, по какой причине, – ей вдруг захотелось приоткрыть дверь в прошлое и поразмышлять о своей семье. У нее давно уже не возникало такого желания, поскольку боль от потери всегда была слишком велика, но сейчас, сегодня, в тишине своей спальни, ей внезапно захотелось вызвать в памяти образы двух своих прекрасных старших сестер и брата. Захотелось вспомнить их смех и болтовню – и даже то, как они сердились на нее, когда она, самая маленькая, ходила за ними по всему дому с просьбами поиграть с ней. И, конечно же, захотелось вспомнить ласковую улыбку матери и ее нежные руки, а также отца, заключавшего ее в свои крепкие объятия, когда она подбегала к нему.

С семи лет Кэтрин жила в доме герцога, и всегда, с первых же минут своего появления здесь, она находилась в окружении людей, постоянно желавших что-нибудь сделать для нее. Однако она всегда чувствовала себя одинокой, и временами ей нестерпимо хотелось услышать веселые крики и смех, или пение, или даже плачь непослушного ребенка.

Да, она хотела любви мужчины, поцелуи которого пробуждали бы у нее желания, еще не вполне ей понятные, мужчины, бросившего бы ей вызов, как лорд Грейхок. И ей давно уже следовало принять решение относительно мужа, чтобы начать новую жизнь и завести детей. А назовет она их в честь своих сестер и брата, ведь они уже никогда не смогут иметь собственных детей…

Кэтрин мечтательно улыбнулась. Да, она непременно почтит подобным образом своих сестер и брата. Наверняка ее муж не откажет ей в этом.

А сейчас она закроет глаза и доставит себе удовольствие, погрузившись в приятные и радостные воспоминания. Да, именно так она и сделает. Вместо того чтобы бежать от воспоминаний, как прежде, ей следовало воскресить их в памяти и насладиться любовью к своим родным, увы, давно уже покинувшим ее. Конечно, это будет нелегко, и она по-прежнему будет испытывать боль. Но и радость от мысленной встречи с ними она тоже непременно испытает.

Глава 13

Что миновало, то забыть пора,

И с сердца сразу свалится гора.

У. Шекспир. Отелло, акт I, сцена 3

Пробурчав себе под нос несколько крепких ругательств, Адам отложил перо и, отодвинувшись вместе с креслом, водрузил ноги в сапогах на край массивного письменного стола красного дерева. Он пытался продолжить просмотр бухгалтерских книг после ухода своего поверенного, но не слишком преуспел в этом занятии. И поэтому ужасно злился на себя, ведь ему во что бы то ни стало следовало во всем этом разобраться и понять, что происходило в его поместьях, прежде чем отправиться туда.

Но, увы, все его старания оказались бесплодны: ему никак не удавалось сосредоточиться. Цифры то и дело расплывались перед глазами, и вместо них появлялась прекрасная и необычайно соблазнительная мисс Райт. Совершенно ему не подходящая!

Адам пытался не думать о ней, но ничего не получалось: она, трепещущая и страстная, постоянно перед ним возникала. И он то и дело вспоминал о ее тихих вздохах, так приятных для слуха, и о сладости ее губ. И еще он пытался представить, как ей жилось в доме герцога, где все относились к ней как к нежному цветку, который может потерять свои прекрасные лепестки, если не окружить его бесконечной заботой.

Проклятие! Он к тому же постоянно думал о том, почему она пользовалась тростью. Ее «необычная походка» не казалась ему такой уж скверной. Но почему же она не могла сказать ему, что у нее с ногой? Ведь это совсем не трудно, не так ли?

Возможно, именно из-за этого ему никак не удавалось выбросить ее из головы. С ней было связано слишком много неясного. Слишком много вопросов, требовавших ответов.

Адам тяжко вздохнул, заложив руки за голову. Ведь это же чистое безумие! Он так увлекся этой девушкой, что потерял способность думать о чем-либо другом. Ну почему его мысли упорно возвращаются к мисс Райт?..

Не прошло и двух недель, как он в Лондоне, а эта молодая леди уже всецело овладела его мыслями – словно околдовала. О, дьявольщина! Ведь сейчас ему это совершенно не нужно. Еще до встречи с Энни многие женщины пытались завлечь его, очаровать или соблазнить, и он научился избегать их всех. А вот мисс Райт… Едва ли она старалась как-то привлечь его внимание. Да, едва ли, но именно это и произошло.

– Она не пожелала сначала даже поговорить со мной, – пробормотал он себе под нос. – И мне пришлось проявить настойчивость.

«Ох, не следовало мне целовать ее», – подумал Адам уже, наверное, в тысячный раз.

Но если уж он решил это сделать, то надо было поцеловать ее мягко и нежно… и побыстрее закончить с этим. Да-да, он не должен был проявлять такую страсть. Следовало помнить, как эта девушка уязвима, как ранима… И, конечно же, следовало учесть, что это был ее первый поцелуй. Но черт бы его побрал, не сумел сдержаться и стал целовать ее со всей страстью, то есть вовсе не так, как следовало бы в подобной ситуации.

«Но ведь она-то не возражала, верно?» – подумал Адам с улыбкой. Да-да, она не возражала, ничего не имела против. И, наверное, ему крупно повезло, что он не напугал ее своей безудержной страстью – иначе она бросилась бы в дом, чтобы рассказать своим дядям, как неучтиво обошелся с ней лорд Грейхок.

Почувствовав беспокойство хозяина, Фараон внимательно посмотрел на него со своего места у камина, потом, зевнув, нехотя поднялся и подошел к креслу. Усевшись рядом с хозяином, пес пристально уставился на него, словно ожидал, что он еще скажет.

Невольно улыбнувшись, Адам проговорил:

– Знаешь, я хотел бы, чтобы этих поцелуев вообще не было. Ни нежных, ни страстных – никаких.

Фараон тихо тявкнул.

– Я знал, что не надо это делать, но не смог удержаться, – продолжал граф. – Хотя… Если честно, меня слишком сильно влекло к ней, потому и не удалось устоять перед искушением. Да, меня неудержимо потянуло к ней. И потом… Ей хотелось того же, понимаешь? Поэтому именно она виновата в том, что я не могу выбросить ее из головы. Стараюсь, но не могу.

Фараон глухо зарычал, словно протестуя, затем облизнулся и снова тявкнул.

– Да, верно, – с улыбкой согласился Адам. – У нее изумительный вкус. Но все же мне не следовало это делать. Она представляет серьезную угрозу для моего душевного спокойствия – и ночью, и днем. Это чертовски расстраивает и выводит из равновесия, – продолжал граф, внимательно глядя на собаку. – Не понимаю, что со мной не так. Я все еще переживаю этот поцелуй… словно неопытный юнец.

Тут дверь приоткрылась, и Фараон с хозяином одновременно повернули головы. В дверном проеме стоял Диксон, молча устремивший на графа взгляд своих огромных карих глаз. Возможно, мальчик слышал, как его опекун разговаривал с собакой. И если так, то, вероятно, решил, что он, Адам, сошел с ума.

Что ж, может, так и было. Разговоры с собакой не могут считаться нормой. Но Адам часто говорил что-нибудь Фараону, когда они жили в небольшом доме на побережье.