Читать книгу "Джазовые портреты - Харуки Мураками"

У Кармайкла есть несколько вещей, которые он исполняет сам. Больше всего мне нравится композиция «Memphis in June» с альбома «V-Disk Cats Party». Кармайкл поет с глубоким чувством — насвистывая, аккомпанируя себе на рояле. И никаких других инструментов. Вся душа наружу. Так же он исполняет «Stardust», причем — не менее достойно.

V-DISC CATS PARTY/

VOLUME ONE FEATURING HOAGY CARMICHAEL etc.

(Elec KV-115) (японское издание)

Хоуги Кармайкл (1899–1981)

Родился в штате Индиана. В 20-х играл с Луи Армстронгом, Биксом Бейдербеком, Томми Дорси и другими. В 1930-м возглавил звездный состав, подписал контракт с лейблом «RCA». В середине 30-х писал много музыки, выступал на телевидении и радио, снимался в кино. Самая известная композиция — «Stardust». В 1961-м написал саундтрек к фильму «Хатари!»[19].

Тони Беннетт

Долго шло острое соперничество за место на Олимпе, освободившееся после смерти Фрэнка Синатры. В нем участвовали многие исполнители. Бобби Дарин, Перри Комо, Бадди Греко, Вик Дамоне, Джонни Мэтис… Но все они были, что называется, ни то ни сё. Ни один из них так и не стал гигантом этого жанра. Шло время, и в итоге на поверхности остался лишь Тони Беннетт. Он устоял, как крепко сколоченный сарай, где рыбаки хранят свои лодки, не уступившие ударам волн. Конечно, Беннетт — не Синатра, но в те годы более способного певца не нашлось. Впрочем, Синатра, проживший долгую жизнь, выступал на сцене до последних дней, и после его кончины спрос на музыку в его стиле резко упал, поэтому суета вокруг того, кто в итоге займет место «преемника Синатры», не имела большого значения. И в этом смысле Тони Беннетта, пожалуй, можно назвать последней действительно ценной и значимой фигурой жанра.

В отличие от Синатры, обладавшего высочайшим мастерством и работавшего только с большими оркестрами, Беннетт, большой эрудит в области джаза, любил петь в небольших джазовых ансамблях. Ему импонировал приятный и легкий стиль Ральфа Шэрона, пианиста английского происхождения, и несмотря на то, что одно время они выступали порознь, начиная с 1954 года Беннетт постоянно привлекает его в качестве пианиста-аккомпаниатора и одновременно аранжировщика. Кроме Шэрона певцу также аккомпанировали многие выдающиеся музыканты, с которыми он записал неплохие, джазовые по духу альбомы. Если Синатра был дитя больших оркестров, то Беннетт был певцом небольших ансамблей, уходящих своими корнями в бибоп.

И все же если говорить, кто из них двоих был ближе к сути джаза, то это однозначно Синатра. А все потому, что, как ни старайся, в пении Беннетта никогда не ощутишь и намека на безумие, противоречие с самим собой, разочарование, злость, страсть и разрушение. Красивый, чересчур звучный голос, излишне четкая фразировка. Чересчур открытая и чувственная манера пения. Я не соглашусь с теми, кто запишет это в недостатки. Я бы так не сказал. А большинство людей вообще не задумывается над тем, джазовый Беннетт певец или нет.

Все, кому доводилось слышать «живые» выступления Тони Беннетта, как один называют их замечательными. Мол, все просто великолепно — и певец, и сцена, и музыка. Наверное, это в самом деле так. Естественная и широкая манера пения уносит слушателя в места, известные одному лишь Беннетту. Голос согревает присущим только ему теплом. Думаю, в этом достижении проявляется его незаурядный талант певца. И все же, если бы мне вдруг пришлось выбирать между Синатрой и Беннеттом, я бы, наверное, предпочел беспокойного Синатру. И Тони Беннетт здесь совершенно ни при чем. Скорее, здесь дело в том, что меня самого что-то беспокоит.

Как-то так получилось, что я оставил в стороне самого Беннетта, а вместо него представляю альбом Ральфа Шэрона, исполняющего в составе регулярного трио вещи из репертуара Тони. Слушая эту запись, кажется, что Беннетт, решив передохнуть, отложил микрофон и спустился со сцены, а Шэрон, воспользовавшись паузой, захотел немного постучать по клавишам. Замечательное чувство. Без Беннетта его присутствие ощущается вдвойне. И конечно же, здесь не обошлось без композиции «I Left My Heart in San Francisco».

The Ralph Sharon Trio

THE TONY BENNETT SONG BOOK (Columbia CL-2413)

Тони Беннетт (1926-)

Родился в Куинсе. Популярный певец, принадлежавший к поколению Фрэнка Синатры. Интересовался коммерцией, но во время войны получил известность, выступая перед фронтовиками, и стал профессиональным певцом. Был оценен Бобом Хоупом. Много гастролировал, заключил контракт с фирмой «CBS». В 1951-м выпустил хит «Because of You», а в 1962-м — незабываемую «I Left My Heart in San Francisco». Выступал с Биллом Эвансом, Каунтом Бейси и другими музыкантами.

Эдди Кондон

В истории джаза записано немало чудаков, и Эдди Кондон был несомненно одним из них. Большой любитель выпить, всегда безупречно одетый, с бесстрастным выражением лица, он отличался прекрасными манерами и едким чувством юмора. Его инструментом была совершенно необыкновенная четырехструнная гитара, и он никогда не играл соло. Кондон не признавал бесчисленные музыкальные стили, возникшие после войны. Он содержал собственный джаз-клуб и до самой смерти играл там старый добрый диксиленд.

Точно не знаю, сколько на сегодняшний день в мире почитателей Эдди Кондона, но уверен, что немного. Людей, способных с закрытыми глазами узнать его гитару, очень мало. Кондон пользовался широкой известностью. Наверное, он действительно выдавал уверенные, проникнутые джазовым духом ритмы, но при этом, похоже, всячески старался держаться в тени. И сколько его ни слушай, до конца всех особенностей стиля Кондона все равно не уловишь. Одним словом, странный был человек.

Из всех пластинок, вышедших под именем Эдди Кондона, мне больше всего нравится альбом «Bixieland» (в него вошли композиции из репертуара Бикса Бейдербека). Сыграны они потрясающе. Оформлением обложки занимался сам Кондон, и получилось очень смешно. Например, в составе музыкантов-исполнителей значится фамилия Бада Фримана, инструмент которого называется «utter silence» — «полное безмолвие». «Дело в том, что в тот день Бада Фримана с нами не было. Его пригласили выступить в каком-то клубе. И все же мне приятно видеть его фамилию на обложке. А уж как ему было приятно!» — вспоминал Кондон.