Читать книгу "Маэстра. Книга 2. Госпожа - Л. Хилтон"

— Понятия не имею, о чем вы, — сдержанно ответила я.

— Еще как имеете! Мне нужна ваша помощь с одной картиной, — прошептала она мне на ухо, словно рассказывая особенно скандальные сплетни, где-то впереди маячила фигура охранника. — Вы же разбираетесь в живописи, правда, Джудит?

10

Остаток дня я провела, лежа на кровати с замирающим сердцем. Ермолов все знает. Елена все знает. Может, мне просто поместить рекламу в чертовой «Коррьере делла сера»? Мне и так уже мерещится, что под кроватью прячется Ромеро да Сильва! Это не кончится, никогда не кончится! И что мне теперь делать? Утопить в лагуне Елену Ермолову, а заодно и ее телохранителя? А что, было бы забавно. Некоторые бы точно посмеялись. Я мысленно отругала себя за такие мысли. Значит, я была права насчет церзетцунга, которым занялся Ермолов, ведь Елена назвала мое настоящее имя. Кто же им рассказал? Я снова и снова прокручивала в голове наш разговор с Ермоловым за ужином в его особняке. Кажется, он что-то говорил о Париже? В отчаянии я впилась зубами в костяшки пальцев. Он все знал еще до того, как пригласил меня приехать! А я-то, дура, гордилась, радовалась… Нет, сейчас не время страдать от уязвленной гордости. Крайне субъективный рассказ Елены обо всей этой истории с разводом все-таки похож на правду. Ермолов хотел, чтобы я оценила коллекцию ниже рыночной стоимости, думал, что сможет надавить на меня. Это все вполне вероятно. А что насчет его жены? Ей и правда грозит опасность? Ее мрачные рассказы не вызывали у меня доверия, но, судя по степени тревоги Елены, сама она в них верила. Она была готова бросить вызов мужу, к тому же упомянула какую-то картину. Значит, вся эта история связана с картиной. Так, что у нас дальше… Защитить себя, пребывая в полной неизвестности, я не могу. Придется с ней встретиться. Вести себя осторожно, вытянуть как можно больше информации.

К семи вечера мне удалось взять себя в руки. На причале меня проводили на медового цвета яхту, где в каюте ждала госпожа Ермолова. Для поездки на Сан-Микеле, остров мертвых, я выбрала подходящий черный цвет: шелковые брюки «Эквипмент» и простой трикотажный топ с круглым вырезом, — но в последнюю минуту решила, что слишком похожа на ниндзя, и накинула на плечи тяжелый кашемировый платок бирюзового цвета, тем более что вечером на лагуне бывает ветрено. Молча мы отправились в путешествие по молочно-нефритовым водам, любуясь бесконечно прекрасными видами Гранд-канала. Две дамы на романтической прогулке. Телохранитель стоял на корме рядом со шкипером и беспрерывно курил. Лодка повернула в сторону Каннареджо, и через несколько минут я почувствовала, как лодку закачали волны открытой лагуны. Я бы с удовольствием покурила, но на полпути до острова заметила, что Елену мутит, и решила пожалеть ее. Когда мы причалили около Сан-Микеле, она сошла на берег, наклонилась, прижав лоб к коленям, и простояла так несколько секунд, а это не просто сделать в вечернем платье с корсетом от «Версус» и на четырехдюймовых каблуках.

— Шкипер подождет нас, — величественно провозгласила она. — Вам уже доводилось бывать здесь?

Нет, не доводилось. Генри Джеймс, может, и говорил, что Венеция — самая красивая усыпальница на свете, но сейчас мне совсем не хотелось заниматься этим вопросом.

— Его могила в православной части. Пойдемте!

В отличие от остального города, Сан-Микеле оказался очень ухоженным, веранды домов из красного кирпича украшали тисовые ветви. Шпильки Елены издавали неприятный звук, вонзаясь в гравий, но она горделиво плыла вперед, расправив плечи. Ну конечно, чего не сделаешь ради Дягилева.

— Вот он, — сказала Елена, и я увидела памятник из светлого камня с позолоченной надписью кириллицей.

Елена удобно устроилась на соседней могиле, достала из сумки бутылку «Столичной», три граненых стакана, налила и повернулась ко мне:

— Один для вас, второй — для меня, третий — для маэстро.

Мы помянули Дягилева, выпили, а третий стакан Елена выплеснула прямо на памятник. Наверное, он так сверкает из-за регулярных возлияний, подумала я, наконец-то прикурила и протянула Елене стакан за добавкой.

— А к Стравинскому зайдем? — как ни в чем не бывало поинтересовалась я вполне в духе нашей декадентской коктейльной вечеринки. — Он всего в одиннадцати могилах отсюда.

— Фи! — фыркнула Елена. — У него же сплошной плагиат!

Да, не самый удачный ход, подумала я и решила попробовать зайти с другой стороны:

— Так вы в прошлом балерина?

— Балерина, пожалуй, громко сказано. Несколько лет пыталась поступить в училище при Большом театре, но не получалось. Потом я познакомилась с Павлом, — добавила она, снова фыркнула и хлопнула еще стакан. — Решила, что здесь мы сможем нормально проговорить.

— Хороший выбор. Елена, мы ведь с вами встречались и раньше, да? Еще до того, как вы увидели меня в загородном доме? Еще до свадьбы Карлотты? Впервые вы увидели меня на яхте Михаила Баленски.

Баленски, также проходивший под прозвищем Человек из Стана, был печально известным торговцем оружием, точнее — бизнесменом. Он пригласил Стива на вечеринку как раз в тот момент, когда я была на «Мандарине». Карлотта сыграла роль невесты Стива, а я потихоньку занялась промышленным шпионажем на нижних палубах яхты. Память на лица у меня хорошая, поэтому я быстро вспомнила, где видела это сильно загорелое и неудачно накрашенное лицо.

— Верно. Поэтому я и решила, что вы… Как вы там это назвали — девушка легкого поведения?

Колокола на невысокой миниатюрной базилике пробили восемь, и звук эхом разнесся по кладбищу.

— Кажется, кладбище сейчас закроется.

— Мы здесь с частным визитом, Павел расстарался, — криво усмехнулась Елена. — С паршивой овцы хоть шерсти клок, правда?

— Итак, начнем, — произнесла я, сделав глубокий вдох. — В две тысячи седьмом году коллекция Ростроповича была выставлена на аукцион в одном из главных домов Лондона. Сделку отменили в последнюю минуту, поскольку один русский купил всю коллекцию целиком за двадцать пять миллионов долларов и пообещал вернуть ее в Россию. Этот патриотичный поступок серьезно прибавил ему популярности. Мне продолжать? — спросила я, только теперь заметив, что Елена практически не слушает меня и снова роется в сумочке. — Вы хотите напугать меня, потому что сами до смерти перепуганы. Хотите заполучить картину, которую сможете передать российскому государству в обмен на собственную безопасность. Так же, как тот бизнесмен поступил с коллекцией Ростроповича?

— А вы быстро соображаете, — подняв голову, улыбнулась Елена и протянула мне пачку ксерокопий.

— Либо ты быстро соображаешь, либо быстро становишься трупом.

— Что? — пораженно воззрилась она на меня, хотя и неясно почему.

— Да ничего. Не обращайте внимания.

Я взглянула на бумаги: распечатки онлайн-издания итальянской газеты, статья об убитом в Риме английском арт-дилере Кэмероне Фицпатрике, короткая заметка на французском о расследовании загадочной смерти в неком отеле недалеко от площади Одеон в Париже. Обе заметки я, разумеется, читала.