Читать книгу "Черненко - Виктор Прибытков"

Состояние человека под названием «старческий эгоизм» известно давно. Если ему подвержены люди, облеченные властью, то они и думать не хотят о том, что кто-то может их заменить на высоком посту, что пора уступать дорогу более талантливым и молодым, что им уже самим не под силу тащить тяжелейший воз государственных забот. Мало кто из них помышляет и об уходе на пенсию. «А как же без меня?» — по их мнению, на этот вопрос нет ответа.

В большом спорте есть такое понятие: «Уйти вовремя». Это означает стремление уйти с арены до того, как тебя начнут покидать необходимые для достижения высоких результатов физические кондиции, а вместе с ними — и твои победы. Жаль, что эта замечательная идея так и не нашла отклика среди отечественных политиков. А в итоге нежелание расстаться со своими постами до глубокой старости многих из них приводило к бесславному угасанию на высоких креслах. Биографии многих видных в свое время государственных мужей это только подтверждают. Не в этом ли одна из причин печальной традиции, известной по советскому периоду и подхваченной в современной России — вспоминать об ушедших из жизни крупных политических деятелях только плохое?

Еще одна чисто возрастная и чисто советская болезнь — утрата иммунитета к всевозможным почестям, неуемное влечение к званиям и наградам. Такого уникального явления, которое я бы назвал «наградной эпидемией», пожалуй, не было больше нигде в мире.

Нет слов, трудно переоценить огромное значение различных форм морального стимулирования трудящихся, которые широко использовались в Советском Союзе. Страна не скупилась на государственные награды, которые вручались людям за высокие достижения в социалистическом строительстве. За проявленное мужество, героизм и самоотверженный труд орденами и медалями награждались военнослужащие и самые широкие слои трудящихся: рабочие, труженики сельского хозяйства, ученые, врачи, представители народного образования и культуры, партийные работники. Как правило, награждения чаще всего приурочивались к завершению пятилеток, крупным мероприятиям общесоюзного и республиканского масштаба, знаменательным датам. Но в какое-то время в работе по использованию наград в целях повышения трудовой и политической активности людей было утрачено чувство меры. Это, с одной стороны, привело к девальвации, обесцениванию государственных наград, а с другой — к настоящей погоне руководителей всех мастей за орденами и «звездами» Героев.

Наградная эпидемия среди высоких чинов началась и стала быстро распространяться при Хрущеве. Сам горе-реформатор закончил свое «великое десятилетие» трижды Героем Социалистического Труда и с «Золотой Звездой» Героя Советского Союза, которой он был удостоен спустя почти двадцать лет после войны. Естественно, свое ближайшее окружение он тоже не забывал поощрять соответствующим способом.

О званиях Героев Советского Союза разговор особый. Видно, не давали нашим руководителям мирного времени лавры настоящих боевых героев Великой Отечественной войны, которые нашли себя и на политической ниве. Например, выдающийся политический деятель Белоруссии П. М. Машеров «Золотую Звезду» Героя получил в 1944 году — за реальные заслуги в борьбе против фашистских оккупантов, будучи руководителем крупнейших партизанских отрядов. В 1978 году он был к тому же удостоен золотой медали «Серп и Молот» — тоже заслуженно.

А вот пять звезд Героя Брежнева вызывали у людей только раздражение и горькую иронию. Но зато Леонид Ильич догнал по высшим наградам и званиям самого Г. К. Жукова. Правда, четырежды Герой Советского Союза маршал Жуков три золотые звезды получил в сталинские времена, когда цену таким наградам хорошо знали. Первую — за Халкин-Гол, две другие — как выдающийся полководец Великой Отечественной войны.

Подхалимствующая часть окружения Брежнева, почувствовав его неравнодушие к получению наград и званий, с великим рвением организовывала для генсека любые мыслимые и немыслимые награды и звания. Но ведь те, кто с упорством, достойным лучшего применения, добивались очередных званий для генсека, хорошо понимали всю абсурдность этого «соревнования» и пагубность его влияния на авторитет высшего руководства страны. Но, видимо, однажды запущенный процесс остановить уже было невозможно.

При Брежневе практически все высшее партийное и государственное руководство получило золотые медали «Серп и Молот», а многие стали и дважды Героями Социалистического Труда. А любимец Леонида Ильича первый секретарь Компартии Казахстана Кунаев был удостоен этого звания трижды. Существовало даже неписаное правило: к шестидесятилетию — звание Героя. В Политбюро только Горбачев не имел этого звания — не потому, что не заслуживал или скромничал, а просто «не дорос»: шестьдесят ему исполнилось, когда партию вовсю громили изнутри и снаружи, и до полного ее уничтожения оставалось всего несколько месяцев.

Ну а что же Черненко?

Помню, как все сотрудники, работавшие под началом Константина Устиновича, с искренней радостью восприняли в 1976 году известие о присвоении ему звания Героя Социалистического Труда за успешную подготовку и проведение XXV съезда партии. Все были уверены: заслужил! А потом были еще две медали «Серп и Молот», которыми награждался он, к сожалению, по уже обкатанному сценарию — одна была вручена в связи с семидесятилетним юбилеем в 1981 году, другая — через три года, в обычный день рождения в 1984 году, когда Черненко уже был генсеком.

Стоит ли в этом случае повторяться, что такие «звезды» не красят высоких руководителей и не делают им чести?

Глава шестая

Страницы личной жизни

Почему сибиряки не мерзнут. Надежный тыл. О подарках, подношениях и Щелокове. Посетители и просьбы. Как поднимали «Спартак». Охота или неволя? Пропавший Горбачев. «Так победим!»

Глядя на Константина Устиновича, я почему-то часто вспоминал одну давнюю шутку. Речь в ней идет о таком почти легендарном и широко известном свойстве сибиряков, как их «морозостойкость». Как говорят балагуры, больших секретов здесь нет: сибиряки не мерзнут в самую лютую стужу, потому что они тепло одеваются. В этой шутке, которую не раз приходилось слышать от тех, кто родился и вырос в Сибири, видится не только здоровый сибирский юмор, но и некоторая снисходительность жителей сурового края к тем, кто привык к жизни в тепличных условиях и поэтому склонен к легкомысленному поведению. То, что допустимо на «материке», в Сибири не прощается. В этой истине берет начало одно из важнейших качеств сибиряков, которое помогает им преодолевать житейские трудности, связанные с суровыми климатическими условиями края, — основательность.

Основательность эта, которая проявлялась и в большом, и в малом — от решения государственных вопросов до бытовых проблем, — была, пожалуй, главной характерной чертой Константина Устиновича. Она и позволила ему создать в ЦК стройную систему аппаратной работы, которая действовала как хороший часовой механизм, без малейших изъянов. Впрочем, и все другие дела, за которые он брался, отличали продуманность и последовательность.

Сибирским здоровьем в свои зрелые годы Черненко, увы, не отличался — растратил его за время многолетней работы на пределе человеческих сил, без полноценного сна и необходимого отдыха. Но все основные качества, свойственные сибирякам — порядочность, доверие к людям, неторопливость, — в его характере проявлялись на каждом шагу. Меня он всегда удивлял какой-то особой житейской мудростью, присущей людям, не понаслышке знающим, почем фунт лиха. Он обладал той неспешной рассудительностью, которую можно приобрести только в самой гуще народной жизни, общаясь с простыми людьми, среди которых не особенно почитаются философские умствования, а высший смысл жизни видится в том, чтобы сеять хлеб, растить детей и иметь прочную крышу над головой.