Читать книгу "Занавес упал - Дмитрий Видинеев"

Ох, как же хотелось ринуться в бой, наброситься на подлую тварь и рвать ее зубами, раздирать ногтями, выдергивать щупальца из черной ткани легких. Как же хотелось!.. Но он был всего лишь безвольным наблюдателем, и это бессилие сводило с ума.

Виктор теперь видел в желтом глазу злорадство: жить захотел? Ну уж нет! Сожру тебя, сожру тебя, сожру тебя!.. Вместе навсегда, до самой смерти!

Когда отчаяние достигло предела, он услышал мощный громовой раскат. Его развернуло, перед взором предстало величественное зрелище: клубящиеся тучи до самого горизонта — плотные, маслянистые, подсвеченные изнутри миллионами вспышек молний. В мглистой массе кружились вихри, огромные валы врезались друг в друга и распадались в клочья, чтобы через секунду собраться воедино. Масштаб странного грозового фронта поражал воображение, казалось, это бескрайний, живущий по своим законам океан чужого мира. Зрелище вызывало одновременно благоговение, тоску и страх. И какая-то сила манила, звала стать частью клубящейся массы.

— Я — Гроза-а! — услышал Виктор протяжный женский голос, по силе не уступающий реву урагана.

Гроза пообещала, что уничтожит желтоглазого монстра.

Но у всего есть цена.

И она рассказала, что он должен сделать.

Виктор вырвался из цепкой хватки сна, сел на кровати. В ушах все еще звучали громовые раскаты… Хотя нет, они были наяву, за окном, где-то далеко. Сердце бешено колотилось, безумно хотелось курить. Рука машинально потянулась к тумбочке, на которой лежала пачка «Bond», и застыла. В таком положении Виктор просидел не менее минуты, после чего поморщился с отвращением, взял пачку и стиснул ее в кулаке изо всех сил, ощущая, как с хрустом ломаются сигареты. Кормить желтоглазое чудовище он больше не желал. Вместе навсегда, до самой смерти?

Быть может, и нет!

Быть может, есть шанс!

Пачка шуршала в кулаке, сигареты превратились в бумажно-табачное крошево: Рак сегодня останется без привычного дымного смрада! А завтра… Гроза сказала, что уничтожит тварь, сказала, что очистит легкие от монстра! Завтра! Нужно только выполнить ее приказ — ничего сложного, работенка вполне привычная. К тому же она обещала облегчить задачу и устранить кое-какие препятствия. И ей можно верить.

Нужно верить.

Вера в нее — это все что есть!

Виктор даже ни на секунду не допускал, что она была плодом его воображения. Гроза являлась столь же реальной, как и смятая пачка «Bond» в кулаке, а кто усомнится, тому место в выгребной яме! Кто она? Божество! Виктору сейчас казалось, что он всегда был готов к этой встрече. Более того, ему как-то довелось уже ее видеть — мельком, во время того пожара, когда мать подожгла дом. Да-да, теперь он в этом не сомневался: Гроза была там! Странное воспоминание, оно словно пряталось в сознании, чтобы именно сейчас дать о себе знать.

Ощущая эйфорию, Виктор разодрал пачку на части и швырнул обрывки и табачное крошево на пол. Вот и все. Больше ни одной чертовой сигареты!

Вместе не навсегда! Смерть подождет!

Он вскочил с кровати и принялся возбужденно расхаживать по комнате. Во всем теле была удивительная легкость, даже дышать стало как будто… О нет, это самообман, дышать все еще тяжко, ведь желтоглазое чудовище все еще там, в легких. Гроза не дает никаких авансов.

В подтверждение этого его охватил яростный приступ кашля. Когда он прекратился, Виктор какое-то время стоял, пошатываясь, затем подошел к стенке и вдарил по ней кулаком.

— Вот так вот, тварь желтоглазая! — Ударил еще раз, скривив губы в злой улыбке. — Недолго тебе осталось. Вместе не навсегда, слышишь, сучара?! Не навсегда! — Еще удар и еще. Костяшки покраснели от крови. — Не навсегда! Я буду жить! Буду!

* * *

В тот момент, когда Виктор нанес первый удар по стенке, в гостиной соседнего дома проснулся Пастух. Какое-то время старик молча сидел в своем похожем на трон глубоком кресле, затем напрягся, закряхтел и, задрав голову, принялся яростно скрести ногтями по подлокотникам.

Из соседней комнаты прибежала сиделка. Растерянно глядя на Пастуха, женщина развела руками.

— Вот не было печали…

Старик застыл, поднял на нее взгляд и неожиданно захохотал — хрипло, с одышкой. Его глаза буквально вылезали из орбит, ладони хлопали по подлокотникам. Хохот походил на карканье ворона, веселья в нем было меньше, чем в звуках похоронного марша, а безумия — через край.

Сиделка никак не могла сообразить, как расценивать этот приступ смеха. Старик за последние два года даже не улыбнулся ни разу, а тут такое. Ей в голову пришла фраза из погодных новостей: «За день выпала месячная норма осадков». Но что теперь делать, ведь старик и не собирался останавливаться? Того гляди, задохнется от своего безумного карканья. Может, успокоительного вколоть?

Она уже хотела сбегать за препаратом, как рот с гнилыми пеньками зубов резко закрылся. Пастух отдышался, зашамкал сморщенными губами, покосился на стол и зашевелил пальцами.

Этот жест был хорошо знаком женщине. Она кивнула, подошла к столу, взяла блокнот и фломастер.

Уже спустя несколько секунд она с прежней растерянностью глядела, как старик с натугой чертил в блокноте кресты, да так, что бумага рвалась. Он хрипел, сжимая фломастер в кулаке, и вид у него был такой, словно не существовало на белом свете миссии важнее, чем накарябать в блокноте как можно больше крестов. Губы Пастуха разомкнулись, и он сделал то, что не делал уже очень долгое время: заговорил. И сиделку это поразило больше, чем неожиданный приступ хохота.

— Гро… Гро… Гроза, — выдавил старик. — Гроза… идет.

Блокнот с изорванными скомканными листами упал на пол. Теперь Пастух чертил кресты на подлокотнике кресла.

— Гро… Гро… Гроза… идет…

И снова захохотал. Сиделка горько вздохнула, перекрестилась и пошла за успокоительным для старика. Да и себе решила накапать валерьянки.

Глава восьмая

Июль порадовал очередным ясным днем. На небе — ни облачка. В воздухе витал аромат освеженных росой трав, в саду щебетали птицы.

Стоя на балконе с кружкой чая, Дарья глядела вдаль. За поросшим бурьяном полем, в объятиях теплого марева, стояла стена смешанного леса. Кроны деревьев в лучах солнца переливались изумрудными и салатовыми цветами. А небо над ними было глубоким, и сейчас даже не верилось, что там за слоем атмосферы существует холодная космическая тьма. Казалось, это синее небо и есть вся вселенная.

Дарья улыбнулась своим мыслям, глотнула из чашки чаю и загадала желание: «Хочу, чтобы сегодня все было хорошо!» Она в воображении и восклицательный знак поставила — огромный, как Останкинская башня. И тут же загадала еще одно желание (кто-то наверху ведь не будет против?): «Хочу, чтобы Артур наконец нашелся. Живой!» И мысленно нагородила целый частокол восклицательных знаков. Авось сработает. В такое чудесное утро хотелось верить только в лучшее. А экстрасенс Владимир Рар, перезвон колокольчика и сон дочки пускай останутся в прошлом. Навсегда. В настоящем и будущем они гости нежеланные.