Читать книгу "Соль и пламя. Вестница - Татьяна Зингер"

– Любопытный вопросец. Позови его, – сдался комендант и тоскливо глянул на дверь. – Докатились, бабы необходимы магам…

Вскоре комендант давал четкое указание хозяину Дома: немедля разорвать контракт с Таей. Тот заламывал руки и канючил взять с нее хоть какую-то плату («Ну давайте прилюдно высечем ее, чтоб неповадно было»), напоминал о неукоснительном исполнении закона и о том, что она занесла нож над воином гарнизона. Даже вставил фразу про то, что вообще-то Таю отмыли казенным мылом – а она, неблагодарная, отплатила членовредительством.

Голос коменданта срывался, дыхание было тяжелым, но он вынес окончательное:

– Исполнять мой приказ. Ах да, никаких больше кристаллов в быту, – после чего обратился к Иттану, скромно замершему у входа подобно лакею: – Направление подпишу ей завтра. Пусть зайдет сама, больно уж интересно посмотреть на девственницу из борделя. А теперь уйдите… все…

Комендант, упав на подушку, заснул быстрее, чем закрылась дверь за спинами поздних гостей. Хозяин Дома утех угрюмо молчал, но сопел и косился на Иттана недобро, с поистине детской обидой. После откланялся так театрально, склонившись аж до пола, чем вызвал невольную усмешку.

– Благодарю вас за то, что позаботились о моей женщине! – окрикнул его Иттан. – Если хотите, заплачу за потраченное мыло.

Хозяин засопел еще громче, но ничего не ответил.

Осталось порадовать Таю маленькой победой, которой Иттан, признаться, гордился. Давненько ему не удавалось убедить кого-то в своей правоте – ни ректор, ни преподаватели академии, ни родной отец, ни даже Агния не внимали его речам. Кивали и соглашались, но делали по-своему.

Иттан, задумавшись, свернул в незнакомый коридор. И застыл, принюхиваясь, глубоко втягивая ноздрями воздух.

Воняло жженым сеном и прокисшим молоком. Так пахла необструганная магия, чистая и неловкая, не знающая ограничений.

Самоучка.

Откуда тут взяться второму магу, если первого-то не жалуют? Почему он скрывает свою личину? Или потому и скрывает, что храмовники недолюбливают тех, в ком течет истинная сила?

Иттан взял след. Он двигался бесшумно, как дикий зверь, настигающий жертву. Прислушивался к чутью, останавливаясь на короткое мгновение, на цыпочках пробирался вглубь, и луна выстилала лучами ему под ногами золотой ковер.

– Вам помочь, господин маг?! – Писклявый голосок разорвал тончайшую тишину.

Молоденький храмовник-целитель, нагруженный коромыслом и согнувшийся под его тяжестью, пугливо заморгал.

След смылся. Самоучка ускользнул.

Ничего, отыщется позже.

* * *

Тая крепко спала. Связанная по рукам и ногам, скрючившаяся в узкой постели, замерзшая донельзя, но спала. Оковы контракта бесследно исчезли, измотав ее до предела. Иттан аккуратно разрезал путы, накрыл тяжко вздохнувшую сквозь сон девушку пледом.

Необычная она. И не просто потому, что воровка. Разве бывают темноволосые рынди? Такие хрупкие, тонкие? Ладные.

Разве играют они на скрипке, да так умеючи, словно обучал их мастер?

Разве могут вызывать жалость и нестерпимое желание оберегать?

– Холодно, – то ли во сне, то ли наяву всхлипнула Тая.

Иттан, не раздеваясь, плюхнулся рядом и, заключив свое новое приобретение (сколько же денег и сил в него вложено!) в кольцо рук, попытался забыться.

* * *

Моросил дождь. Капли лупили по высохшей траве часто, надрывно. В нестройный рядок по плацу выстроилась пятерка «избранных»: тех, с кем Иттану предстояло идти бок о бок навстречу неизведанному. Не зная ни имен, ни отличий, мысленно он окрестил их: четверо длинных и один короткий. На длинных форменная черная солдатская куртка перекосилась и жала в подмышках, на коротком же свисала как на пугале.

Почему именно они отобраны в числе так называемой элиты? Поисковикам разрешено отсиживаться во время наступлений, их обед и ужин богаче на целую краюху хлеба и кусок масла. О них говорят с придыханием. Чем же отличились эти пятеро?

Коротышка, рыжеволосый и кособокий, толстый и оттого похожий на шар, переминался с ноги на ногу и выглядел наиболее враждебно.

– Долго коня тянуть за причиндалы будем? – гундосо возмутился он.

– Недолго, – ровно бросил Иттан. – Ждем последнего члена отряда.

Тая улизнула с утра, клятвенно пообещав прийти на встречу, чтобы познакомиться с остальными поисковиками. Пока Иттан вводил ее, сонную, растрепанную, перепуганную, в курс дела, она грызла нижнюю губу – догрызла до трещины – и чесалась, словно вознамерившись вытащить из головы все волосы до последнего. А выслушав, проронила короткое:

– Спасибо.

Она была признательна – и взгляд ее с пляшущими искорками, и ямочки на щеках, и губы, на которых заиграла робкая улыбка, – но сказать ничего не сумела. Правда, на секунду показалось, что обнимет, – но нет. Лишь тряхнула волосами и заверила, что сходит к коменданту, соберет свои вещи, а после завтрака явится на сбор.

Иттан ждал, хотя остальные терпением не обладали. Коротышку поддержал крайний левый, высоченный лысый мужчина. Вся волосатость его, по-видимому, ушла в бороду, которая была заплетена в толстую косу.

– Нам что, заняться нечем?

– Вы в моем подчинении, – напомнил Иттан, поглядывая на казармы. – Потому если я приказываю ожидать – ждите.

– А если ты, маг, прикажешь вылизать тебе зад – что нам делать? – сплюнул парень со шрамом, который пересекал правый, заплывший глаз. И слово «маг» из его уст прозвучало как оскорбление. Это была еще не ненависть, но уже глубочайшая неприязнь.

Склонив голову набок, Иттан ответил:

– Лизать. Есть претензии?

Парень набычился, и вена на его шее надулась синим червем. Но третий из длинных, простоватый юнец, чьи щеки украшали веснушки, худой до изнеможения, зато с живыми синими глазищами, остановил его:

– Кай, затихни.

– Ты слышал, что этот грязный чернокнижник сказал?!

– Что ты спросил, то и сказал, – передернул плечами худющий.

Четвертый длинный молчал и выглядел он настолько неприметно, что это пугало. Ни единой черты, за которую можно было бы зацепиться, в нем не обнаружилось. Волосы темные, щетина темная же, глаза серые, черты лица – типичные. Иттан отводил от него взгляд и забывал напрочь.

Коротышка, не устояв на месте, взялся ходить по плацу, заложив пухлые ручонки за спину. Иттан не останавливал его, лишь отсчитывал про себя шаги.

– Назовитесь хоть, – внезапно опомнился он, мысленно обозвав себя придурком. Столько лет обучал детей, знакомился с ними на собраниях первокурсников, а здесь позабыл о самом главном. Сам-то представился, но, встретившись с кислыми мордами собравшихся, замешкался.

– Я Арно, – представился худощавый доброжелательно. – А это Локк, он у нас вспыльчивый, но не вредный, – ткнул пальцем в коротышку как в старого товарища, а тот лишь отмахнулся.