Читать книгу "Дивизия особого назначения. Освободительный поход - Фарход Хабибов"

– Хорошо, Петр, бери тех, кто тебе нужен, и идите, как говорится, аллюр три креста. Ну и позавтракать не забудьте.

За командирским столом, в ожидании завтрака, сидят Елисеев, Абдиев, братья-летуны, Арсений Никанорович и генерал Огурцов.

Поздоровался со всеми, а с Ильиных особо:

– Арсений Никанорович, как дела, как ваше здоровье, уважаемый?

– Да хорошо все, мил человек. Ты, что там учудил, зачем, паря, пули ногами ловить, а?

– Ну, так получилось, Никанорыч.

– Плохой ты командир, Виталька, какого лешего ты полез вперед? А если бы убили? Теперь одыбаться[115] сто ден[116]… И когда ты станешь путным-то?

– Ну, значит, судьба такая.

Генерал пытается меня защитить:

– Арсений Никанорович., вы, мне кажется, слишком строги с капитаном, парень-то хороший, ну молод, горяч, с кем не бывает?

– Сергей Яковлевич, не надо его защищать, ему не пятнадцать лет. А ты тут мне фатализмом не занимайся, ты не просто сорви-голова и башибузук, ты командир особой части НКВД СССР, и ты уже не просто Виталий Игоревич. Не просто так себе, ты часть советского войска. И уноровить[117] ты должен не своим покастным[118] желаниям, а Родине! Да, незаменимых у нас нет, но пока назначим другого, пройдет время, а у нас времени на такие глупости нет. Впредь, как партийный руководитель, со стажем пребывания в славных ее рядах чуть больше твоего возраста, я ЗАПРЕЩАЮ такие махновские выходки. Ты у нас не чалдон[119] какой! Зарыл бы я тебя на расвете, тоже мне, ухач[120].

– Простите, Арсений Никанорович, больше не повторится.

– Думаешь, товарищу Сталину не хочется воевать с врагом? Но он не имеет права скакать с саблей на врага, на нем ответственность за всю страну. Вот в начале войны поверил он генералам, отвлекся на мирное строительство, и что? В результате немец прет как скаженный в глубь Родины. И пойми теперь, нароком[121] эти Тухачевские да Павловы грезили[122], или так, от дури великой.

– Арсений Никанорович, я все понял, простите, просто недавно я был старшим лейтенантом и командовал мелкими подразделениями, там надо чаще показывать на личном примере.

– Все, капитан Любимов, не надо оправдываться, это приказ партии, да и уставы говорят именно об этом.

– Вас понял, виноват.

– Но я вообще-то тут по другому вопросу. В деревне Лески содержался конский табун колхоза имени Свердлова, и мы решили, пока немцы не позаботились прибрать табун к рукам, передать его вам. Предлагаем создать кавалерийскую часть, коней товарищи колхозники уже гонят лесными тропами к вам, наберите ребят любящих и умеющих обращаться с лошадьми и создайте кавчасть, неважно, эскадрон это будет или сотней обзовете. В лесу твои танки и другие железки не пройдут, а конница пролетит хлеще хлесткого[123], понял? А то ведь и немцы хватят[124] коняшек-то…

– Товарищ секретарь горкома, вы правы, мы и сами об этом подумывали, только вот насчет фуража…

– Не надо, найдешь фураж, если своим железным драконам бензин и соляру находишь, то и для коней овес, сену или солому найдешь, зарыл бы я тебя на расвете. Пока фрицам недо хозяйства, заберите излишки (а их много-много) у селян, ну и сами накосите побольше сена, вон трава какая. Теперь насчет наших баранов, то есть моего предложения по мобилизации и последующему обучению.

– Так у нас все готово, Никанорыч, – говорит Елисеев, – ждем от вас списки деревень, с ответственными лицами, и туда отправим ребят. Вот только куда они пойдут?

– С этим проблем нет, в районе деревни Елгачи есть заброшенные лесозаготовки. Поляки лет десять назад пытались там рубить лес, нарубить нарубили, а с вывозом проблемы – болота вокруг, пытались наладить железную дорогу, да не вышло. Там уже готовят место для первой сотни парней и мужиков. Теперь что касается призывников: вот список деревень с указанием количества будущих бойцов. Правда, ответственных лиц я не надписал, сам понимашь, в фашистском тылу хожу, если попадусь с фамилиями, то ребятам крышка. Давай карандаш. Так вот, Каллистрат, значит, деревня Капшуки, там десять парней, четыре мужика и два окруженца-приймака, ответственный – бригадир Сулима. Пароль для Сулимы – Ашхабад. Идем дальше. Деревня Галеничево, двенадцать парней, четыре мужика и один приймак, зато танкист наш человек, пастух Соловец, пароль – Владивосток. – И битый час Арсений перечислял Каллистрату информацию, тот старательно записывал, я же вышел еще на третьей деревне.

Стоял на улице долго и, блин, мечтал об Ане. Вот ведь какой парадокс, жил когда с Анютой, мечтал о Мане, теперь Маша под боком, я размечтался об Аннушке, не зря женщины говорят, что все мужики – сволочи.

Когда же я вернулся, остались лишь Каллистрат с Арсением и, видимо, добивали мелкие, но нужные подробности.

– Тук-тук, к вам можно, товарищи?

– Можно. Кстати, Любимов, не забывай про кавалерию, ты меня понял?

Да, против Никанорыча переть – это все равно что попытаться соломинкой проткнуть КВ, тем более он прав по всем статьям.

Я, человек XXI века, кавалерию считаю анахронизмом, а вот в лесу она очень пригодится, да и расходы на нее не как на грузовик. И опыт той войны показал, что умелое командование кавчастями может немало забот принести неприятелю, вон генерал Белов, вон генерал Городовиков да Плиев с Осликовским[125]. Ни масла тебе, ни дефицитной резины, ни бензина, и запчастей тоже не надо. Сена или соломы порубает ДСС (двигатель соломо-сенный) – и, помахивая хвостом, вперед. И дороги ему не надо.

– Елисеич, а среди твоих фильтруемых командир-кавалерист есть?

– Да, лейтенант Бондаренко, бывший комэск[126], сегодня уже выпустим, проверили, все чисто. В плен попал, когда танки фрицевские в конном строю атаковал. Танковая колонна остановилась для отдыха, и они всем эскадроном напали на фашистов, а танк сбоку беззащитен, когда тем более танкисты рядом валяются – отдыхают. В люки накидали гранат, насколько смогли, порубали-постреляли танкистов, но случайно мимо проходила мотоциклетная рота противника, и Бондаренку вместе с эскадроном взяли в оборот. Коня под ним убили. Пока он выползал из-под коня, фашисты и поймали его тепленьким. Часть эскадрона постреляли пулеметами, остальные ушли.