Читать книгу "Страна аистов. Саги, сказки и хроники Пруссии - Вадим Храппа"

Ничего лучше не придумал герцог, как выделить мужику комнату, в замке да к дверям охрану поставить. Станет тот волком, что ж, придется мясом кормить. А пока велел носить ему еду со своего стола.

Наступило Рождество Христово. Герцог ходит у комнаты мужика, ждет, когда же тот завоет. А тот все не воет. Неделя проходит, другая. Приказал герцог привести мужика к себе.

Привели. Ни хвоста у него, ни волчьих ушей за это время не прибавилось.

— Ладно, — думает герцог, — подождем до Иванова дня.

Полгода еще жил мужик в замке. Раздобрел на герцогских харчах, похорошел. А на Иванов день приказал герцог Альбрехт выпороть лодыря да пинками из замка выгнать.

Могила Осиандера

Издревле как-то само собой так сложилось, что Альтштадт всегда был центром общественной жизни всех трех кёнигсбергских городов — Альтштадта, Лёбенихта и Кнайпхофа. В кирхе Альтштадта хоронили видных государственных деятелей, а в его ратуше после объединения городов в единый Кёнигсберг принимались судьбоносные для Пруссии решения. Вот в старой альтштадтской кирхе в XVI веке при правлении герцога Альбрехта и произошла эта странная история.

После того как Альбрехт разогнал Орден, принял лютеранство и герцогскую корону, он навез в Пруссию целую толпу деятельных реформаторов и проповедников учения Лютера. Возглавлял команду некий Андреас Осиандер, доктор теологии, уже прославившийся в Европе своими, мягко говоря, нестандартными взглядами на христианство. Не брезговал этот теолог и экспериментами с каббалистикой и магией.

Не станем здесь углубляться в его теории, тем более что о том, чем он занимался по ночам с Павлом Скалихом, вообще никому не известно. Зато известно, чем это все закончилось.

Когда возмущение народа приезжей бандой чародеев и казнокрадов, что хозяйничали при дворе герцога, достигло состояния, граничащего с восстанием, ландтаг арестовал чужаков. Одних казнил, других упрятал в застенки, а некоторых выслал из Пруссии. Но двое из них ушли от ответственности. Павел Скалих, несмотря на облаву, загадочным образом исчез из страны, а Осиандер в 1552 году тихо умер своей смертью и, как заслуженный ученый и преподаватель университета, даже был похоронен в кирхе Альтштадта. Правда, альтштадтцы этому противились, но герцог настоял, чтобы Осиандера похоронили с честью.

Похоронили. А через пару дней из-под пола кирхи, в том месте, где лежал достопочтенный доктор теологии, стал раздаваться пугающий скрежет. По городу поползли слухи: дескать, это черти грызут грешника Осиандера. Прихожане откровенно боялись заходить в храм на службу. Дошло до того, что герцог приказал вскрыть могилу в присутствии самых уважаемых граждан города.

Вскрыли. И с ужасом обнаружили, что никакого Осиандера в ней нет, а покоится там истлевший труп колдуна Балтазара, который посетил Кёнигсберг еще в начале XVI века. Он тогда поразил двор — на обеде у герцога слепил из хлеба монету с надписью на неведомом языке, которая тут же превратилась в золотую. Монета позже попала в замковый музей, а Балтазар исчез неизвестно куда.

Могилу закрыли, ничего в ней не трогая, а присутствовавшие дали клятву никогда никому не говорить о том, что видели. Но разве такие вещи утаишь? Кто-то сказал брату, тот — свату… Короче говоря, скоро об этой истории знала вся Пруссия.

После вскрытия могилы пугавшие людей звуки прекратились, и постепенно жизнь прихода наладилась. Но вот что интересно: кирха с тех пор начала трескаться и проседать в землю. А к началу XIX века храм и вовсе стал представлять угрозу для жизни горожан — тогда его попросту снесли.

Альтштадт

Буквально — «Старый город». Так назывался первый из трех городов Кёнигсберга, построенный под южными стенами орденского замка. Так сложилось, что именно Старый город всегда был центром общественной жизни Кёнигсберга. В его кирхе хоронили видных государственных деятелей, а в его ратуше принимались судьбоносные для Пруссии решения. Позже, когда 13 июня 1724 года Альтштадт, Лёбенихт и Кнайпхоф объединились в единый столичный град, именно альтштадтский бургомистр Цахариас Гессе стал первым главой нового магистрата. С того дня герб Альтштадта — сверху красная корона на серебряном поле, а внизу черный крест на пурпуре — стал частью герба Кёнигсберга.

Такая популярность города не могла не сказаться на его застройке. Улицы Альтштадта были так узки, что по ним невозможно было проехать в повозке. Чтобы представить себе эту картину, стоит вспомнить постановление магистрата от 1700 года, запрещающее строить в Альтштадте дома ближе двух шагов друг от друга. Конечно, сегодня такая застройка средневековых европейских городов кажется особенно милой нашему измученному бетонными громадами сердцу. Но мне как-то довелось читать записки некоего немецкого путешественника. Тот самыми последними словами ругал узкие кварталы Альтштадта и нависающие над головами прохожих балконы, украшенные мещанской деревянной резьбой. Пожалуй, сегодняшняя панорама Альтштадта — вечно продуваемый ветрами пустырь над Прегелем в районе Московского проспекта — показалась бы ему более привлекательной.

Лёбенихт

Второй из городов, составивших позже Кёнигсберг. Получил узаконенный статус такового в 1300 году. На гербе Лёбенихта был изображен голубой щит с золотой короной, под короной и над ней сияли две звезды.

К сожалению, от Лёбенихта не осталось ничего. Город, или, если хотите, этот район Кёнигсберга, был напрочь разрушен англичанами во время памятных миру бомбардировок 1944-го года. Теперь там огромный пустырь с бензозаправкой и каким-то ржавым катером на постаменте, напоминающем о той страшной войне. Нет Лёбенихтской кирхи, построенной в XIV веке, с ее резным алтарем в стиле рококо, с ее люстрами, украшенными фигурами веселых пивоваров и сапожников. Лёбенихт ведь был городом ремесленников, и в своей кирхе горожане хотели видеть не скульптуры рыцарей, а таких же, как и они сами, мастеров. Нет и готической ратуши, где после объединения городов заседали пивовары Кёнигсберга, и где в мансарде жил студент Альбертины Иммануил Кант. Нет больше одной из старейших в Европе общедоступных гимназий — Лёбенихтской, которой за многовековые успехи в образовании в 1811 году было присвоено звание высшей школы, выпускавшей инженеров. Стараниями английских летчиков все это навеки стерто из людской памяти.

Кнайпхоф

Самый молодой из трех городов, составивших позже Кёнигсберг. Только с 1324 года на острове началось серьезное строительство капитальных домов. Но началось, судя по всему, довольно резво. Уже через три года — в 1327-ом — Книпав (так поначалу назывался Кнайпхоф) получил статус города и соответствующую конституцию. Позже здесь вырос Кафедральный собор, ныне ставший визитной карточкой Калининграда-Кёнигсберга, позже к нему был пристроен университет «Альбертина». Кстати, здесь же, у собора, была и одна из самых старых в Европе гимназий, открывшаяся еще в 1304 году. Несколько лет — с 1633 по 1639 год — ее возглавлял входящий сейчас в моду поэт Симон Дах. Его статуя потом стала украшать ратушу Кнайпхофа, в которой правительство Кёнигсберга заседало вплоть до 1927 года, пока не переехало на площадь Ганзы — сегодняшнюю площадь Победы, — в здание, где и сейчас заседает правительство города.