Читать книгу "Дело о живых мишенях - Александр Ковалевский"

Дебютировав в уголовном розыске с успешного раскрытия убийства, Сокольский понимал, что опытные опера, безусловно, лучше его, новичка-дилетанта, умели раскрывать преступления и спорить с ними о весьма сомнительных с точки зрения закона, но довольно эффективных на практике методах бесполезно. Очевидно, по-другому в розыске никогда и не работали. Со временем он уже спокойнее относился к крикам и воплям взятых в раскол бандитов. Так уж устроен мир, что злу приходится противопоставлять силу, это Сергей усвоил еще мальчишкой, и потому первой спортивной секцией, в которую он записался, была секция дзюдо. Улица, на которой он вырос, признавала только тех, кто способен был постоять за себя, и его характер закалялся в жестоких стычках с отпетыми хулиганами, которые могли пустить в ход и ножи. Расположенный на окраине Слобожанска Железнодорожный район, где родился и до девятого класса проживал Сергей (пока его родители не получили новую квартиру), считался одним из самых криминогенных в городе, так что начальную школу борьбы с преступностью он прошел хорошую. И нужно было иметь сильный нравственный стержень, чтобы, самоутверждаясь на кишащих шпаной улицах, самому не стать на скользкий путь правонарушений. У Сергея этот стержень был. И потому он, мастерски владея приемами боевых единоборств, не подался, как многие оставшиеся не у дел спортсмены, в рэкетиры, а нашел более достойное применение своему мастерству и стал тем, кем стал, — ментом.

Выезжая на задержания, он сам работал очень жестко, но когда сопротивление было уже сломлено, старался обходиться без лишнего мордобоя. Как правило, еще не пришедший в себя задержанный в доверительной беседе давал намного больше ценной информации, чем под угрозой побоев, и искусство опера состояло в том, чтобы вызвать преступника на откровенность, пока тот еще тепленький. Бандиты встречались всякие, но мало кто из них, оказавшись в райотделе, проявлял желание геройствовать, и даже самые крутые, попав в кабинет уголовного розыска, готовы были сдать родного отца и пели аки соловьи. По мотивам именно их песен и раскрывается основная масса преступлений. Если розыск сталкивался с теми, кто нормального языка не понимал, тогда их допрашивали с «пристрастием», стараясь при этом не перегнуть палку: по трусости бандит может признаться в чем угодно, но такие показания никому не нужны. После общения с уголовным розыском (объяснения, данные оперативнику, юридической силы не имеют) преступника допрашивает под протокол следователь. Когда он убедится, что в действиях подозреваемого усматриваются признаки преступления, только тогда, получив санкцию у судьи и прокурора, можно арестовать задержанного.

За четыре года работы в уголовном розыске Сергей Сокольский прошел путь от простого опера до начальника «убойного» отдела Краснооктябрьского райотдела, где познакомился с Зоей Василевской. По службе они почти не пересекались, но в один прекрасный день Зоя, встретив его в коридоре, вдруг почувствовала легкое беспокойство. Сергей как бы невзначай коснулся ее руки, и от этого невинного на первый взгляд прикосновения у нее на секунду замерло сердце. Казалось бы, ничего особенного не случилось, но между ними уже проскочила та искра, которую многие принимают за любовь с первого взгляда. Зоя чувствовала, что не на шутку влюбилась, Сергей тоже был к ней неравнодушен, но райотдел — не лучшее место для служебных романов, а к более серьезным отношениям с ним она была не готова, да и он тоже, и они остались просто друзьями.

Первый ее брак был неудачным. Зоя Корж сдуру выскочила за курсанта летного училища Ивана Василевского, едва ей исполнилось восемнадцать. По окончании училища Иван получил назначение на Крайний Север, отчего Зоя пришла в крайнее уныние. Она только поступила в педагогический институт и бросать учебу не собиралась. После долгих споров и выяснения отношений она заявила новоиспеченному летчику, что следовать за ним в ссылку не намерена. Расстались легко и без взаимных упреков. Лейтенант Василевский убыл в заполярный гарнизон и больше о себе никогда не напоминал. Зое от этого непродолжительного брака досталась фамилия мужа, а очень скоро выяснилось, что она беременна. Эта новость ее доконала. Остаться одной с ребенком на руках? Господи, ну какая же она дура! Зоя в порыве отчаяния записалась на аборт, но в последний момент испугалась: а вдруг она больше никогда не сможет иметь детей?

В положенный природой срок у нее родилась девочка, которую она назвала Анной. Шли годы, росла дочь, Зоя воспитывала ее одна, работая на полставки тренером по плаванию в бассейне на «Динамо», куда ее распределили после окончания института физической культуры. А потом наступила разруха девяностых, бассейн закрылся, как оказалось, навсегда, и она осталась без работы и средств к существованию. Чтобы заработать хоть какую-то копейку, Зоя стала на стихийном рынке торговать детскими комбинезонами, которые сама же и шила. Менты их «ручеек» постоянно разгоняли, но как только блюстители порядка уходили, все опять выстраивались в цепочку, пытаясь хоть что-то продать. У Зои же торговля не шла совсем — никому ее самопальные комбинезоны оказались не нужны, только зря на материал потратилась. Положение было настолько отчаянным — хоть на панель иди, и когда она уже совсем потеряла надежду найти какую-нибудь достойную для себя работу, ее бывший динамовский начальник помог ей устроиться в ОКМДН на должность инспектора по делам несовершеннолетних. Так что полученный в физкультурно-педагогическом институте диплом ей очень даже пригодился. Без педагогического образования ее вряд ли бы взяли на работу в «детское гестапо», как в райотделе в шутку называли отделение криминальной милиции по делам несовершеннолетних, где ей предстояло пройти путь от простого опера до начальника отделения. И уже работая в райотделе, она заочно окончила прокурорский факультет юридической академии, но даже имея за плечами два высших образования — педагогическое и юридическое, Зоя иллюзий насчет своей дальнейшей карьеры не питала. Служба в милиции оказалась совсем не такой романтичной, какой она себе ее представляла, когда устраивалась в ОКМДН.

Однажды ее вызвали на ковер в районную прокуратуру. Зоя Василевская решила поехать в только что сшитой по спецзаказу милицейской форме. Зоя откровенно побаивалась нового прокурора и в новой форме чувствовала себя несколько уверенней. Ей казалось, что майорские погоны, которые она, исколов все пальцы, вчера пришила к милицейскому кителю, придавали ее хрупкой фигуре необходимую солидность. Во всяком случае, она надеялась, что прокурор района Борис Кравцов, отличавшийся весьма хамской манерой общения с подчиненными, не посмеет на нее кричать, ведь как-никак она теперь — старший офицер милиции, в то время как сам Кравцов пока еще носил погоны с четырьмя маленькими звездочками. По своему должностному положению он, конечно, намного выше ее, но все же…

В телефонограмме было указано прибыть в прокуратуру к шестнадцати ноль-ноль. Причина вызова не разъяснялась, и Зоя с утра пребывала в скверном настроении, гадая, чем же она опять не угодила прокурору. Она всего месяц назад возглавила отделение криминальной милиции по делам несовершеннолетних и еще не совсем освоилась в роли начальницы, но уже успела получить взыскание по представлению прокуратуры за просроченные материалы. Сейчас интуиция подсказывала ей, что на этот раз простым выговором она, пожалуй, не отделается.