Читать книгу "Полет орла - Валентин Пронин"

Когда подъехал Кутузов, толпа расступилась, певчие заголосили громче. Главнокомандующий тяжело слез с коня. Согнувшись и опираясь на двух адъютантов, преклонил колени перед святыней. Белая седина Кутузова как-то особенно выделилась среди более молодых, приглаженных или взлохмаченных голов. Приложившись к иконе, Кутузов, поклонившись до земли, запрокинул лоснящееся лицо с вытекшим глазом. Он попытался подняться сам, но не смог из-за тучности и слабости. Наконец стал на одно колено, его подхватили под локти офицеры. Кутузов еще раз перекрестился, принял от кого-то свою белую шапку без козырька и, тяжело ступая, направился к лошади. Люди сомкнулись за его спиной и продолжали молиться.

Затемно все приготовились и были разведены и расставлены по своим позициям. Когда стало светать, порозовели редкие облака на востоке. Завиднелось Бородино с белой церковью, хотя еще не разошелся туман. Когда туман рассеялся, блеснул первый луч.

Вчера много и упорно трудились «пионерные» войска. Дворы в деревне Семеновской были разобраны, чтобы пожары не помешали передвижению войск. Укрепления на Курганной высоте смыкались. Там располагались корпуса Раевского и Дохтурова.

Кутузов подремывал еще, сидя на кожаной скамье у деревни Горки. Оскорбленный назначением Кутузова на должность главнокомандующего всех войск, Барклай де Толли поздоровался с офицерами подчеркнуто вежливо и спустился, сопровождаемый адъютантами с Горицкого холма. Остановился перед Преображенским и Семеновким полками.

– Господин Сеславин, поезжайте к артиллерийскому резерву. Подготовьте, в случае надобности, его срочное передвижение в нужном направлении, – сказал Барклай.

– Слушаюсь, ваше высокопревосходительство.

Затем Барклай отдал короткое распоряжение Гавердовскому. Съезжая с батареи, Гавердовский кивнул Сеславину и поскакал к Бородину, окутанному туманом. «Увидимся ли?» – подумал Сеславин, а сам поехал исполнять приказание Барклая.

Ширь полей у села Бородино, Утицкий лес вдалеке, жнивье между деревнями Семеновское и Шевардино, воды Колочи и Москвы-реки осветились наконец ярким солнцем.

Говорили, будто Наполеон, выйдя из палатки, произнес торжественно: «Вот солнце Аустерлица!» Впрочем, есть мнение, что в подобных случаях корсиканец был, как правило, скучно-молчалив либо сугубо практичен. А знаменитую фразу изрек кто-то из его маршалов. Или вообще придумали ее позже.

Действительностью явилось то, что Бонапарт направил пехоту в село, отделенное от общих позиций речкой Колочью, и сказал:

– Приступить к бомбардировке неприятельских флешей. Сражение начинается.

Отправляясь верхом исполнять приказание Барклая, Сеславин услышал донесшийся издалека глухой пушечный выстрел. «Гаубица», – определил опытный артиллерист. После короткой тишины последовал второй, третий, четвертый выстрел. И канонада загремела по всей линии французских войск. «Сражение началось», – будто повторив сказанное Наполеоном, подумал Сеславин. Он невольно повернулся в сторону Бородина, куда ускакал Гавердовский.

Через некоторое время он узнал, что лошадь его вернулась с окровавленным седлом. Тело убитого полковника так и не нашли.

Посмотрев влево, Сеславин увидел столбы дыма над Семеновскими флешами, сопровождаемые ревом артиллерии. Русские пушки отвечали. Захваченная французами деревня за Колочью была отбита контратакой армейских егерей. У Бородина трещала ружейная перестрелка. Раздавался многоголосый крик сошедшихся в штыковом бою пехотных колонн.

Барклай-де-Толли отправился к центру русской позиции. За ним с пистолетами и саблями следовали его адъютанты и ординарцы. Огонь с обеих сторон усиливался. Ружейные выстрелы и пушечная канонада слились в один непрерывный гул. Густые облака дыма, поднимаясь от батарей, затмевали солнце. Ядра и гранаты взрывали землю на всем пространстве.

Под сплошным огнем Барклай со свитой верхом проехал перед фронтом гвардейской бригады, стоявшей в резерве на опушке рощи. В штабе обратили внимание на то, что французы переносят усиление своего наступления против Центральной батареи.

Барклай повернулся к свите:

– Господин Сеславин, приведите из артиллерийского резерва две конные роты и установите их у Центральной батареи.

Через секунду Черкес мчался в деревню Семеновскую, где располагался общий конноартиллерийский резерв. К одиннадцати часам Сеславин привел на рысях две конные роты. У Центральной батареи он увидел отступающую пехоту прикрытия батареи. Французы уже захватили пушки.

Указав место артиллеристам для развертывания орудий, Сеславин бросился к отступающей пехоте с обнаженной саблей и пистолетом.

– Стой! – закричал он тем страшным голосом, который дается человеку в решающие минуты жизни. – По приказу главнокомандующего выбить врага с кургана! За мной! Ура! – И он, хромая, повел колонну в штыковую атаку.

Инициатива героя, человека не думающего о смерти, необычайным образом передается рядовым, дрогнувшим в бою солдатам. Загремело «ура!». После страшного и ожесточенного рукопашного боя враг был сброшен с батареи. Захваченные орудия возвращены, тела французов устлали склоны кургана. В то же время на помощь прибежал Левенштерн со свежим батальоном. А в самом центре своих гвардейцев с турецкой саблей и пистолетом ударил генерал Ермолов. На контракующих русских бойцов буквально сыпались пули и летела картечь.

Ермолов достал из карманов пригоршню георгиевских крестов на гвардейских лентах и бросил впереди себя, крикнув громовым голосом:

– Кто поднимет, тому достанется!

Солдаты в героическом порыве кинулись поднимать награды. Французы не выдержали страшного удара штыков и попятились, а потом и покатились с холма. Боевая линия в центре была восстановлена. Ермолова ранило картечью в шею, но яростный генерал словно не замечал своего окровавленного мундира. Пуля сбила с головы Сеславина кивер. Он продолжал рубить и колоть не успевших отступить врагов. Двое гвардейцев приволокли раненого французского генерала. Бросили к ногам Ермолова.

– Кто вы? – львиным рыком разнесся голос Ермолова. Он спрашивал по-французски.

– Бригадный генерал императора…

– Имя?

– Бонами…

Ермолов внезапно захохотал:

– Добрый друг… Отправить в штаб главнокомандующего.

Сеславин верхом вернулся к Барклаю-де-Толли.

– Господин Сеславин, найдите генерала Кутайсова, передайте… – дальше следовало распоряжение об усилении орудийного огня на флангах, куда Наполеон направил удвоенные отряды пехоты и кавалерии.

Сеславин поскакал к предполагаемому месту нахождения командующего всей русской артиллерии. Посланные от разных частей армии офицеры уже с беспокойством разыскивали генерала Кутайсова. Все усилия Сеславина и ординарца начальника артиллерии прапорщика Дивова найти генерала были безуспешны. Кругом лежали трупы в исковерканных позах.

– Вон, – вдруг всполошился приунывший прапорщик, – вон его конь… э-эге… – Дивов побежал к бурому донцу Кутайсова, хромавшему и припадавшему на заднюю ногу. Сеславин тоже подъехал. Лошадь генерала была облита кровью и обрызгана мозгом. Видимо, рядом с ней разорвалась граната. Генерал несомненно погиб, но тела его нигде не было видно.