Читать книгу "Ключи к чужим жизням - Лариса Теплякова"

– Послушай, Аннет, я уже завершаю одну из заказанных работ! – оживленно сообщил Эдуард, потирая руки. – Останется еще две, но там дело пойдет быстрее. Наброски уже сделаны. Вообще, в любом творчестве важно не только само искусство, но и та скорость, с которой художник может работать. Ну, это если творец желает зарабатывать! А мы скоро получим неплохие деньги. Покутим, а?

– Не знаю, посмотрим, – Анна опять была задумчива. – Скажи, а я могу пригласить подругу посмотреть картину, да и наброски тоже.

– Конечно, нет проблем! Можешь всех своих подруг позвать. Сколько их там у тебя? Устроим слет нимф. Или шабаш ведьм?

Эдуард был готов на все и острословил на свой манер.

– У меня всего-то две самые близкие – Светлана и Марьяна. Марьяшка пока в больнице с сыном, но скоро выйдет.

– Вот и славно! Приводи свою Светлану хоть завтра! – великодушно позволил Эдуард. Он уже обнимал Анну за плечи и заглядывал ей в глаза. – До чего же прелестная вышла картина!

– Послушай, Эдичка, я спешу, – Анна попыталась высвободиться из его объятий. – Мама одна. Ей нездоровится.

И она поспешно оделась и ушла, опять оставив Ивлева в недоумении.

Эдуард частично был прав в своих измышлениях по поводу Анны, но он знал о ней не все. Анна умалчивала о своей новой работе и своих свежих впечатлениях. Почему-то именно Ивлеву она не хотела ничего говорить. Может, потому что пыталась начать иную жизнь, где ему не отводилось места?

В фирму брали по конкурсу. Анна была слегка смущена, когда увидела, сколько хорошеньких девушек явились по объявлению. Поначалу всем было предложено заполнить несложные анкеты. Потом женщина-психолог раздала карточки и карандаши. Дама попросила девушек нарисовать домик, какое-нибудь фантастическое животное рядом и необычное дерево. Анна сразу поняла, что это тест на воображение, гибкость ума и креативность, но не стала ломать себя. В искусстве она всегда ценила реалистичность, а в работе – точность. Анна придерживалась мнения, что нормальная профессиональная беседа даёт большее представление о человеке, чем эти веселые картинки. В общем, она скептически отнеслась к заданию, хотя не сочла за труд выполнить его. Анна с детства неплохо рисовала, да еще столько часов провела в мастерской Ивлева и в ЦДХ, что, казалось, уже вполне могла бы самостоятельно иллюстрировать детские книжки.

Рисунки собрали, а девушек попросили немного подождать. Анна достала книгу, намереваясь почитать, но отвлеклась. С улицы в помещение стремительно вошел высокий, крупный молодой мужчина в очень элегантном импортном пальто. Он окинул присутствующих взглядом, чуть рассеянно, но приветливо улыбнулся и прошел вглубь офиса.

Минут через десять именно к Анне подошла та самая психологиня, чтобы уточнить фамилию. Ещё минут через пять Анну пригласили в кабинет руководителя. В рабочем кресле за столом сидел тот мужчина, уже без пальто, но в не менее элегантном костюме.

– Меня зовут Алексей Игоревич, – представился он.

– А вас как величать?

– Комарова Анна.

– Вот, психологи мне советуют отбирать сотрудников по новомодным тестам, а я в них мало что смыслю, – вдруг сознался он. – Нанял их, пусть почудят. Занятно ведь посмотреть. Сам я больше люблю просто побеседовать с глазу на глаз, по старинке. Расскажете мне, что окончили, где работали?

Он очень заинтересованно смотрел и непрестанно улыбался. Его широкая, открытая улыбка сразу понравилась Анне. Глаза Алексея Игоревича лучились теплотой и мальчишеским любопытством, а на лице играл безмятежный здоровый румянец. Анна в тот момент без всякого зеркала ощущала свою собственную розовощекость. Такая уж она была, кровь с молоком. Её первоначальное смущение улетучилось без следа. Анна ровным голосом рассказала свою недлинную историю и ответила на вопросы.

Прощаясь, Алексей Игоревич встал и протянул ей свою большую теплую ручищу. На безымянном пальце блеснуло тонкое обручальное кольцо.

«Хорошо быть женой такого человека» – мелькнуло тогда в голове Анны.

Через неделю ей позвонили и пригласили для оформления на работу. Анна со всей присущей ей старательностью приступила к обязанностям технического референта.

* * *

Дни в больнице тянулись унылой вереницей. Только вечерние посещения вносили некоторое разнообразие. Марьяне и Димочке неизменно приносили много фруктов, соков, выпечки, сладостей, но мальчик ел без аппетита и вообще был очень вялым. Марьяна часто раздавала гостинцы другим детишкам. Ей доставляло удовольствие смотреть, как они с живостью все уничтожают, словно на пикнике. Чуть окрепнув, дети галдели и носились по коридорам. Их особенно никто не урезонивал. Ведь эта их бойкость знаменовала собой здоровье.

Палатный врач назначил очередную изнурительную сдачу анализов. Дима весь день капризничал, а вечером долго и трудно засыпал. Самой Марьяне и вовсе не спалось. Возможно, сказывалась духота. Топили так щедро, что, казалось, можно жарить яичницу прямо на батарее. Все мамаши опасались простуд, и палаты проветривали неохотно.

Марьяна немного почитала книгу, сидя в пустынном холле. Сюжет не увлек, не потащил за собой. Вечер и вовсе приобрел монохромный оттенок тоскливости.

Марьяна затянула потуже поясок халатика и в задумчивости пошла по коридору. В отделении было удивительно тихо. Тускло горело ночное освещение. Только из-под двери ординаторской виднелась яркая световая полоса. Повинуясь какой-то мимолетной шальной мысли, Марьяна толкнула эту широкую дверь без вежливого предварительного стука.

В просторном кабинете за новеньким компьютером сидел дежурный врач. Он пристально посмотрел на Марьяну и участливо спросил:

– Что, не спится?

– Вот ни капельки, – певуче ответила Марьяна.

– Эх, а я бы поспал! Так устал сегодня! – признался он.

Димочку наблюдал совсем другой доктор, но за долгое время пребывания в больнице Марьяна приметила и этого. Он ей нравился, но она знала лишь его фамилию. Максимов. Фамилия как фамилия, ничего особенного, а вот сам доктор был мужчина интересный.

– Ничего не беспокоит, мамочка? – спросил Максимов, тыча одним пальцем в клавиатуру компьютера. Это занятие плохо ему давалось.

– Нет, не беспокоит.

– А то, может, валокординчику накапать. Или чего покрепче?

– А чего покрепче?

– Снотворного. А вы о чем подумали? – усмехнулся Максимов.

– Я и не успела ни о чем подумать.

– Присаживайтесь на диван, – по-хозяйски кивнул он Марьяне.

– Мы послушны докторам, – с улыбкой сказала Марьяна и присела немного бочком. – Что, печатаете?

– Да, вот пытаюсь освоить это чудо техники. Недавно нам установили.

– Я могла бы вам помочь, – предложила Марьяна.

– Да что вы? – ухмыльнулся Максимов. – Описания операций за меня составите?