Читать книгу "Неуловимый Рыцарь - Даяна Тейт"

Возвращение в мотель было долгим, осторожным и путаным. Морган был уверен, что за ним нет слежки, но все же не преминул принять меры предосторожности, хотя последняя замена машины прошла без сучка и задоринки.

Взъерошив волосы, он бдительно проследил за всеми подозрительными тенями, мелькавшими на автостоянке и окружающей мотель территории.

Но как же он упустил из виду брата Джины? Он в недоумении пожал плечами. Еще год назад, нет меньше, он безупречно владел собой и не допустил бы такого.

Пальцы сжались в кулак. Он должен найти Слоуна. Его все время сверлила одна и та же мысль: где может быть его бывший партнер? Если Слоун жив и не находится в поле зрения людей, которые охотятся за ним, то он еще на что-то годится.

Он думал и о тех парнях. Морган не сомневался, что они были агентами разведки. А это заставляло думать, что Левинтон, державший постоянную связь со Штабом, был в этом замешан. Ему было до сих пор не ясно, каким образом Левинтон, так же как и Беккер, находившийся в деле, могли быть использованы предателем и не было ли это простой утечкой информации.

Вернувшись в номер, он увидел Джину, спящую на кровати, рыжие кудри разметались по подушке. Из-под полотенца выглядывало молочно-белое полушарие обнаженной груди. При виде тела, только прикрытого полотенцем, он весь напрягся.

Морган глубоко втянул в себя воздух, ему одновременно хотелось, чтобы она и проснулась, и продолжала спать. Он опять был недоволен своей реакцией — слишком сильно она тянула его на себя.

Сейчас это чувство было намного острее, чем прошлой ночью, когда они спали на продавленном матрасе. Они лежали тогда на узкой кровати, боясь пошевелиться, чтобы не дотронуться, не оказаться в объятиях друг друга. Ему хотелось выругать ее, убедить в том, что он не собирается воспользоваться сложившимся положением. Но в глубине души он не испытывал этой уверенности.

Она тогда все же заснула, скатившись прямо в его руки и не давая ему уснуть от возбуждения. Только перед самым рассветом он урвал несколько минут для сна.

Морган резко отвернулся, стараясь взять себя в руки и умерить вдруг разгоревшееся желание. Слишком рискованно предаваться соблазнительным мечтам, слишком опасно отвлекаться от поставленной цели.

Какого черта физиология подшучивает над ним? Он обеими руками сильно растер кожу на голове. Будь она девяносто девятой из сотен его женщин, он бы не поддался страстному желанию, которое каким-то образом возникло между ними. Тогда бы ему было просто подавить сексуальное влечение, и это не отразилось бы на его самочувствии.

Те женщины, с которыми ему приходилось спать за последние десять лет, были другими. Они знали правила игры и хотели того же, что и он, — приятного эпизода, который ни к чему не обязывает.

Совсем другое дело — Джина Беркли. Какие-то крупицы чести, ответственности, совести, еще сохранившиеся в нем за минувшие десять лет, велели ему держаться от нее подальше. Он не мог так просто покуситься на ее прелести, не мог злоупотребить ее невинностью. Если бы он так поступил, его одолели бы угрызения совести.

Он и так уже причинил этой женщине массу неприятностей. Джина была чистой натурой, далекой от жестоких и мрачных сторон жизни, которыми полон мир. Ее еще никто не разбудил от душевного сна, она даже сама не представляла, какой огонь страсти бушует в ней. Она была человеком, не уверившимся в своих силах, хотя и проявила почти бессознательно удивительное мужество.

Морган стоял, опершись о край комода, думая о странности своей судьбы. В чем причина его возвращения на родину? Уже не для того ли, чтобы от него отделались, использовали и выбросили вон? А он отдал этому делу столько лет, отдал свое имя, больше того — душу! А взамен не получил ничего, кроме горького осадка.

Он медленно расстегнул брюки. Улегшись рядом с Джиной, успокаивая себя, Морган подумал, что все обойдется, просто он слишком устал. Несколько часов отдыха — и он вновь будет полностью контролировать себя, свои действия, свои желания.

Какое-то время он боролся с искушением, чувствуя рядом с собой теплое женское тело. Но рассудок взял свое. Он вздохнул и осторожно привалился к ней.

— Я обеспечу тебе безопасность, не причиню никакого вреда, — уже в полудреме прошептал он.

Джина медленно просыпалась. Ей стало спокойно от того, что тяжелый груз давит ей грудь и сердце. Она сообразила, что это рука Моргана.

Джина медленно повернула голову и очутилась нос к носу с Морганом. Он спал.

Она попыталась осторожно высвободиться из-под него. Словно протестуя, он замычал, повернулся, перекатившись на спину и натянув на себя одеяло.

Джина с удивлением смотрела на себя. На ней ничего не было! Желание отдохнуть несколько минут вылилось в глубокий сон. Сейчас она чувствовала себя лучше, но до нормы было еще далеко. Вытащив из-под себя чуть влажное полотенце, Джина закуталась в него. Бросив взгляд на Моргана, она замерла, восхищаясь его мускулистой грудью, чуть прикрытой смятой простыней.

Он был великолепно, прекрасно сложенным мужчиной. Черные волоски кудрявились на его скульптурно выпуклых мышцах, тоненькой линией пересекали плоский живот.

Джине еще никогда не приходилось лицезреть мужчину в таком виде. Она видела Моргана без рубашки, лишь когда он брился, но тогда она боялась даже поднять глаза. Ей было неловко, и все же вид его доставлял удовольствие. Наверное, еще приятнее дотрагиваться до его тела.

Он был красив. Она робко провела пальцем по его груди, животу. Природа явно постаралась, создав этот классический образец мужественности. Морган несомненно был одним из красивейших представителей своего пола.

Ее пальцы замерли, когда коснулись широкой эластичной тесьмы на трусах. Джина ужаснулась, что ее пальцы намеревались продолжать свой путь и обследовать тот участок, который скрывался под трикотажной тканью. Ее жгло любопытство потрогать мужчину. Настоящего мужчину, из плоти и крови, а не литературного героя, живущего на страницах книг.

Она просто сгорала от любопытства. Джон никогда не вызывал у нее такого желания. Ее даже передергивало, когда она случайно касалась его, не то чтобы умышленно дотрагиваться. Она целовалась с ним по обязанности, а не по желанию. Она действительно никогда еще не испытывала удовольствия от того, что прикасалась к этому мужчине. Теперь она чувствовала, что может быть и такое особенное, обжигающее чувство.

Какой это соблазн! После всех тех проповедей, которые произносил ее отец, кляня греховную чувственность, Джина именно сейчас поняла смысл слов «греховная чувственность». Это была дорога в ад. И об этом всегда твердил Ной Беркли. Но для Джины сейчас это означало райское наслаждение. Она просунула ладонь под резинку трусов. И замерла.

Девушка подняла глаза и сразу же наткнулась на жесткий взгляд черных глаз.

— Ты играешь с огнем, милочка. Лучше прекрати это занятие. Иначе мы оба превратимся в пылающий вулкан.