Читать книгу "Пиф-паф, прекрасная маркиза! - Дарья Калинина"

Но Марья Петровна, что называется, закусила удила. Она обвела взглядом соседские дома, вздрогнула, когда с верхнего этажа кто-то завопил пьяным голосом какую-то непристойность, и дала самой себе страшную клятву, что либо золото будет принадлежать ей, либо она жить не будет. Потому что назвать жизнью то беспросветное существование, которое она вела уже не один десяток лет, она тоже не могла.

Глава 8

Наутро Василиса, не подозревающая о ночных шатаниях и терзаниях Марьи Петровны, ласково простилась с хозяйкой. Прощание получилось тем более нежным, что женщины чувствовали свою вину друг перед другом. Василиса переживала за свою вчерашнюю подозрительность и мнительность. А Марья Петровна… что же, ее совесть тоже еще не совсем заглохла.

Бодрый Игнат Федорович, который великолепно спал всю ночь, ничего не зная о проделках супруги, сказал:

– Спать надо на свежем воздухе. Тогда голова наутро будет ясная, а сознание светлое. Завидую я тебе, Василисушка. Скоро ты в прекраснейшем месте на земле окажешься.

– Это где?

– Да в Малочаевке! Воздух в Малочаевке такой, что хоть ложкой ешь. Выйдешь в лес, а там такое великолепие. Уж я звал свою супругу перебраться из города в поселок, а она ни в какую.

– Что ты, милый, – откликнулась Марья Петровна, хлопоча на кухне с ранним завтраком. – А как же наша работа? Наш дом?

– Ну и что дом? И что работа? Много ли ты там у себя на предприятии зарабатываешь? Те же деньги можно получить, если держать личное хозяйство.

– Хвосты коровам крутить? – вспылила Марья Петровна. – Ни за что! Мне этого в детстве хватило! Больше никогда в коровник не войду!

– Ну и дура!

Впрочем, сказал это Игнат Федорович вполне беззлобно. Василиса видела, что свою жену этот человек любит. А вот Марья Петровна… Наверное, и она любила своего мужа, но как-то по-своему. Впрочем, какое Василисе дело, любит Игнат Федорович свою жену или она его?

– Вы довезете меня до самой Малочаевки? – спросила Василиса Батурина.

– А как же? Я и следователю честное-пречестное слово дал, что отвезу вас до места.

– А он сам с нами разве не поедет?

Батурин покачал головой.

– Раз до сих пор нет, значит, не поедет.

– Но как же? – растерялась Василиса. – Ведь он обещал, что будет меня сопровождать!

Батурин не стал уточнять, что и кому обещал молодой следователь, а лишь сказал:

– Да я и то думаю, может, оно и лучше?

– Что Калязин не едет? Почему?

– В Малочаевке ему рады не будут. Если хотим вызвать их доверие и желание с вами общаться, лучше никакой полиции. Я и сам помочь хочу. Савва-то мне не чужой, небось. Моей жене родня, а мне друг. Так-то вот. Если его и впрямь убили, так разобраться надобно, кто и почему.

– И вы думаете, что в Малочаевке мне в этом помогут?

– Ноги оттуда растут, – уверенно произнес Игнат Федорович. – Савва-то перед отлетом к вашей бабушке сильно взбудоражен был. Все повторял, что им землю выкупать надо. И отец его ради такого случая на мировую с вашей бабушкой готов пойти.

– А при чем тут земля? И ее выкуп?

– Вот и я его спросил. А он мне рассказывать начал, что на землю их, где у староверов дома стоят, претензии один крутой перец имеет. Чабрецов его фамилия, а зовут Иван.

– Иван Чабрецов, – повторила Василиса машинально. – Так. А при чем тут моя бабушка?

– Этого я не могу знать. А только Савва говорил, что от того, как скоро ваша бабушка помирится со своим дядей, очень многое зависит.

– Дядей?

– А вы не знали, что Прохор Кузьмич вашей бабушке дядей приходится?

– Нет. Не знала.

– Ну, так знайте. Савва не просто к вашей бабушке поехал, а как к своей близкой родне. И вы жителям Малочаевки родней приходитесь. Так что примут они вас ласково, можете не сомневаться.

– А почему вы сказали, что у убийства ноги растут из Малочаевки?

– Не то чтобы убийца в Малочаевке жил, быть такого не может. Там люди сплошь хорошие, в Бога веруют. Не просто напоказ, как многие сейчас в церковь бегают, а в самом деле по правде живут. Но просто очень уж странно совпало. Эта поездка Саввы к вашей бабушке, наказ Прохора Кузьмича привезти вашу бабушку. А все почему? Землю Прохор Кузьмич у этого Чабреца выкупить хотел. А для этого деньги были нужны. А где их взять?

– Уж точно не у бабушки, – вздохнула Василиса. – Бабушка на пенсию жила. Домик совсем старенький, она и его отремонтировать не могла. Какие уж тут деньги!

– Это я не знаю. Только Савва не просто так сорвался к вашей бабушке. Что-то они с отцом затевали. А что, того ни мне, ни моей жене, никому другому, я думаю, они не открыли.

Василиса заметила, что Игнат Федорович, который дома был каким-то заторможенным и неразговорчивым, тут вдруг, выехав на простор, разговорился, повеселел. И Василиса невольно удивилась. С чего бы такие перемены? Стеснялся мужик при своей Марье Петровне рот раскрыть? Или это на него так свежий воздух действует?

– А красота-то какая! – неожиданно воскликнул Игнат Федорович. – Посмотрите!

Василиса глянула в окно и убедилась, что окружающая их природа и впрямь волшебная.

Между разлапистыми ветками елей и сосен падали солнечные лучи, образовывая под деревьями ажурную, прямо-таки кружевную тень. Светлые березовые полянки уже успели покрыться веселенькой молодой травкой. Между корнями из-под прошлогодней листвы уже проглядывали первые крохотные цветочки.

И лишь изредка в самых темных низинах и глубоких оврагах еще можно было разглядеть проплешины, где лежали остатки снега. Но этот снег был сам на себя не похож – черный и ноздреватый, он как будто и сам сознавал, что пришли его последние деньки.

– Красиво тут у вас, – была вынуждена согласиться Василиса. – Природа. Воздух.

Игнат Федорович оживился еще больше.

– Вроде бы молодая совсем женщина, а это понимаете. – И он с уважением посмотрел на Василису. – А моя жена сколько лет прожила на свете, а все без толку!

– Почему вы так говорите? – рассмеялась Василиса.

– Потому что я зову-зову ее в деревню жить, а она ни в какую. Прикипела к городу. Знаете, какие у нее мечты?

– Какие?

– Сплошь дурацкие! – с досадой отозвался Игнат Федорович. – Бизнес хочет свой открыть. И ладно бы у нас, нет, в тропиках ей подавай. Куда, говорю, тебе бизнесом заниматься, да еще в чужой стране? Для этого голова нужна! Язык знать надо. А ты еле училище окончила, с двойки на тройку переваливалась. И это ведь я к ее родственникам ехать хочу, не ее к своим тяну. Вот вы бы со мной поехали?

– Я?

– Ну, не со мной, конечно, я-то для вас стар уже. Но с каким-нибудь молодым? Поехали бы, а? В деревню? Детей растить? Землю пахать?