Читать книгу "В Москве-реке крокодилы не ловятся - Федора Кайгородова"

Наша классная руководительница была заядлой путешественницей и вечно таскала нас за собой. Весь год наш класс работал, как проклятый: разносил газеты, подрабатывал на одну ставку дворником и уборщиком, создавал бюро добрых услуг, ну и так далее. Все денежки складывались в общую копилку. Зато, когда наступало лето — счастливее нас никого не было — мы уходили и уезжали, и снова уходили и уезжали — то в походы, то в путешествия.

После восьмого класса мы расширяли свой кругозор где — то в Уральских горах.

Однажды мы вдвоем с Санькой Герасимовским (вообще — то, он считался мальчиком из хорошей семьи, и его в глаза называли Сашей) на спор залезли на одиноко стоящую гору. Не слишком высокую, но по — настоящему крутую и с круглой такой макушкой. На самой вершине рос кедр, совершенно одинокий. Как он там ухитрился зацепиться на голых камнях — неизвестно, но дерево выглядело довольно крепким.

Азарт покинул нас, когда мы добрались до несчастного кедра. Я посмотрела вниз, на голые обкатанные ветром камни, и подумала, что спуститься будет нелегко.

Мы посидели под кедром, а потом Саня и говорит мне: «Ты, Наташа, иди! Здесь такой вид волшебный, я полюбуюсь!» Я, конечно, удивилась странностям интеллигентного юноши, но возражать не стала и полезла вниз, где скатываясь, где сползая по скользким валунам. Одним словом, это был еще тот спуск! Такое надолго запоминаешь. Уже очутившись на земле, я твердо решила больше не совершать таких опрометчивых поступков, как спор.

И вот со свежеободранными коленками я предстала пред ее светлые очи классной руководительницы.

— А где же Саша? — сразу спросила меня Зоя Федоровна, ясно, что это наша классная.

«Здрассьте! — подумала я. — Вместо того, чтобы спросить, как мне удалось слезть!» — Это я про себя подумала, а вслух сказала:

— Он любуется волшебным видом!

— Где?

— Наверху! — и я показала рукой на кедр.

Наш лаконичный разговор на этом прервался, потому что классная занервничала, просто запсиховала, а потом обреченно произнесла:

— Он не спустится!

— Почему? Я же спустилась!

Она:

— За Сашей надо идти!

— Здрассьте! — теперь уже вслух возмутилась я. — Да что с ним будет — то? Как поднялся — так и спустится! Куда он денется?

— Наташа! Я тебя умоляю! У Герасимовского фобия, ну эта, как ее одним словом, он боится высоты.

— Чего — чего? Какая — такая фобия? — до этого я думала, что фобии бывают только у психов.

— Понимаешь, он не спустится! Может даже потерять сознание от страха, — объяснила мне классная.

— Потерять сознание? Там, наверху? Но ведь оттуда можно упасть!

— Вот именно! — подтвердила Зоя Федоровна.

— Ну, тогда, конечно, — не очень уверенно согласилась я, размышляя, что Санька, может, действительно псих, если ползает по горам с какими — то там фобиями в неразумной башке.

Прихватив моток веревки, мы вдвоем бросились на штурм этой, уже ставшей мне ненавистной горы. Забравшись наверх быстро и без приключений, мы обнаружили, что Санька сидит под тем же кедром в той же обреченной позе, закрыв глаза. Он был бледен, как полотно. Мы обвязали его веревкой. Он почти не реагировал ни на что. Другой конец прикрепили к самой большой лапе многострадального кедра и чуть ли не столкнули Саньку вниз.

Он пришел в себя уже на земле. Сам развязал веревку и пошел умываться к ручью. А мы спустились вниз тем же путем, что и он — по веревке. Никто из одноклассников ничего не заметил. Так у нас с Зоей Федоровной появилась общая тайна. Это она меня попросила никому не рассказывать об этом случае — дескать, ребята засмеют Саньку. Но, по — моему, она преувеличивала.

Когда в старших классах у Герасимовского вдруг проявилась ужасная болтливость, и он получил прозвище «Разбегайся, кто может», я все еще смотрела на него с состраданием, понимая, что, несмотря на развязность и бойкость, он страдает ужасной болезнью, о которой у других есть только общее представление.

Тем временем, мы с Сашей Комаровым подошли к крану.

— Знаешь, Наташка! Ты такая классная девчонка, — неожиданно сказал Саша.

Я с удивлением на него взглянула:

— Чего это вдруг? У тебя что, проблемы с девушками?

Симпатичный, спортивный. И веселый, к тому же. Чего еще желать? Чувство юмора — вообще отпад! Хотя на мой придирчивый взгляд, недостаток у него все же был. Дело в том, что Комаров улыбался чуть смущенно, и от этого выглядел неуверенным. А может, так оно и было.

— Да так себе, проблем особых нет! — ответил Саша. — А все же, такую, как ты, не встречал.

— Смотри, не влюбись! — пошутила я.

— А вот и возьму, да и влюблюсь! — тут же подхватил тему Саша. — Что будет? Замуж, что ли, не пойдешь?

— Ого, куда заехал?! У меня, может, муж есть? — ответила я.

— Нету! — убежденно произнес Саша. — Иначе б не отпустил в мужской коллектив!

— Не знаешь ты нашу работу!

Тут мы подошли к крану, который называется, как мне пояснили, поворотный крюковой кран, предназначенный для погрузки за пределами судна, поскольку у него длинная выносная стрела. Крановщик же, который был мне безумно интересен по причине своего громкого имени, на самом деле назывался оператором. «Николай, Николя, Колян! Кто же ты такой?» — напевала я про себя.

— А вот это и есть наш трудолюбивый Дроздовкин! — представил Саша перепачканного мазутом юношу.

— Коля! — показывая в улыбке ослепительно белые зубы, сказал молодой человек, протягивая мне для приветствия не ладонь, а запястье.

Я неумело пожала ее, а он засмеялся:

— Да, у нас тут не очень чисто, — он обвел рукою широкий круг.

Этот худощавый светловолосый юноша совершенно обезоружил меня своей открытостью. И он уж точно не был похож на лысоватого грузного Коляна, которого я видела в трюме. Впрочем, я не собиралась ограничивать свое знакомство с экипажем поисками Толянов и Михаев.

— Можно я вас сфотографирую! — спросила я, вынимая фотоаппарат.

— В таком виде?

— Вот именно в таком! — подтвердила я. — Человек на рабочем месте. То, что нужно!

Я сняла его на кране, возле крана, с ключом и без него. Саша же фотографироваться наотрез отказался. Он сказал, что «совершенно не фотогеничен, и вообще никому не интересна его физия».

— Расскажите о себе! — попросила я Дроздовкина.

— А что рассказывать? Школу закончил. Служил в войсках ФАПСИ. Знаете такие? Один раз был в Чечне.

— В Чечне? — удивилась я.

— Один раз! — подтвердил Николя. — Но никого не убил! Если это вас интересует?

— Да нет, вы не поняли, — смутилась я, — меня подвиги интересуют. Может, вы подвиг совершили?