Читать книгу "Навек с любимым - Карла Кэссиди"

После десяти Маргарет собралась ехать назад, в университет, а Фрэнсин к тому времени приняла окончательное решение еще до наступления ночи открыть сердце и душу Трэвису. Пришло время проверить, есть ли у нас еще один шанс попытать счастья вдвоем.

Следующими уехали Сьюзи и Ричард. Они расцеловались со всеми, потом сели в машину и укатили. Трэвис исчез в доме, чтобы отнести посуду на кухню.

– Я думаю, мисс Фасолинка тоже готова отправиться спать, – сказал Поппи Фрэнсин, показывая на Грэтхен, которая, сидя в кресле, уже клевала носом.

– Тебе не трудно будет отвезти ее домой? А я останусь с Трэвисом и помогу ему все убрать, а потом приду, – попросила Фрэнсин.

Поппи долго смотрел на нее.

– Пора, – сказал он. – Пора сказать мальчику о дочери. – Фрэнсин ошарашенно уставилась на деда. Он хмыкнул и печально покачал головой. – Я не старый дурак, за которого ты меня принимаешь, и уже много раз спрашивал себя, как долго ты будешь оставаться столь наивной. – Он отвернулся и позвал Грэтхен.

Фрэнсин смотрела вслед машине, в которой Поппи увозил Грэтхен домой. Задние огни были видны всю дорогу, они мигнули в последний раз, когда Поппи поставил машину перед домом и заглушил двигатель.

Значит, Поппи все это время знал, что Грэтхен – дочь Трэвиса. Его не удалось провести враньем про ее возраст. Она улыбнулась и покачала головой. Очевидно, Поппи не лгал, когда говорил, что от него не многое ускользает.

Она услышала веселый свист Трэвиса, доносившийся из задней двери. Он грохотал тарелками, потом пустил воду в раковину. Он явно будет счастлив, когда я скажу ему, подумала она. Он так привязался к Грэтхен за эти последние пару недель…

В первый раз страх закрался к ней в сердце, когда она подумала о том, что признается Трэвису. А обрадует ли его это известие? Пошлет ли нам судьба второй шанс обрести счастье? И где же мое будущее – неужели здесь, в Купервиле, вместе с Трэвисом? Как забавно, что пять лет назад я и представить себе не могла, что останусь жить здесь. А после моего возвращения город и его жители встретили меня с распростертыми объятиями. Возвратившись сюда, Фрэнсин ощутила чувство причастности к этому городку, незнакомое ей прежде.

Мысли о Нью-Йорке потеряли для нее всякую притягательность. Единственное, что ее теперь интересовало, – это Трэвис и его отношение к ней. Значит, мое будущее здесь? Есть только один способ выяснить это. Глубоко вздохнув, она открыла заднюю дверь и вошла в кухню.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Это был один из тех дней, которые особенно любил Трэвис, – день семьи и друзей, смеха и тепла.

Как пойдет его жизнь после того, как Фрэнсин и Грэтхен уедут в Нью-Йорк? Он и понятия не имел, что в жизни его была такая пустота до того, как они вернулись домой и заполнили это пространство вокруг него.

Трэвис не замечал этого раньше, когда растил Маргарет и Сьюзи, но теперь, когда Сьюзи вышла замуж, а Маргарет уехала из дома, он так сильно страдал от одиночества, что даже визиты к Поппи не могли его успокоить.

Он повернулся, услышав скрип открывающейся задней двери, и одарил Фрэнсин ослепительной улыбкой.

– А где остальные? – спросил он.

– Уехали. Поппи забрал уставшую малышку домой. А я решила, что будет справедливо, если останусь и помогу тебе все убрать.

– Это хорошо. Я терпеть не могу мыть посуду. – Он вытер руки, передал губку Фрэнсин, потом, уселся за стол и показал ей на раковину.

Фрэнсин засмеялась.

– А я ожидала, что ты будешь немного сопротивляться, – сказала она и принялась за дело.

– Но только не тогда, когда дело доходит до мытья посуды, – ответил он и прислонился к спинке стула, радуясь тому, что она решила остаться. – Какой был чудесный день, правда. – спросил он, размышляя о том, испытывает ли она такое же волшебное ощущение единства, как и он.

– Да, правда, – согласилась она.

– Как насчет чашки кофе? – спросил Трэвис, вставая. – Я мигом сварю новый.

Я хочу, чтобы она осталась, молил он Бога, хочу, чтобы сидела со мной за столом и мы обсуждали бы предстоящий день, как супруги. Пусть этот волшебный миг продолжается.

– Я бы не отказалась.

Через несколько минут кофе уже булькал в стеклянном кофейнике, распространяя по всей кухне божественное благоухание. Фрэнсин поставила в посудомоечную машину последнюю тарелку, когда Трэвис налил им по чашке свежесваренного кофе.

– А почему бы нам не выйти во двор? – предложил он. – Так жаль упускать такую чудесную ночь!

Он пошел впереди, и они вместе уселись на качели. Аромат духов Фрэнсин витал в воздухе, как нежный запах какого-то цветка. Трэвис подавил в себе волну желания, от которого у него едва не перехватило дыхание.

Он наблюдал, как она пила свой кофе, потом перевел взгляд на ночное небо.

– Мне кажется, в Небраске звезды висят ниже, чем в любом другом месте на земле, – тихо произнесла она.

Трэвис улыбнулся.

– Помнишь, когда мы были маленькими, мы верили, что светлячки – это упавшие с неба звезды?

Фрэнсин рассмеялась, и от этого переливчатого смеха к сердцу его подступил ком.

– О Боже, я и забыла про это. – Она вздохнула. – В Нью-Йорке редко увидишь звезды. Из-за всех этих огней рекламы начинаешь думать, что звезды исчезли навсегда.

Оставайся здесь. Сердце Трэвиса жаждало произнести эти слова. Оставайся здесь, где звезды всегда живут на небесах. Оставайся и стань частью моей жизни. Он отпил кофе, заставляя себя молчать.

Даже если я раскрою перед ней свою душу, это ничего не даст. Я знаю, что она вернется назад в Нью-Йорк, снова начнет гнаться за своей мечтой, которой и так уже отдала почти всю свою жизнь… Ее грезы вечно будут стоять между нами.

Он отбросил в сторону грустные мысли, не желая размышлять более о том, что не в силах изменить. В тот момент он просто хотел наслаждаться мгновениями рядом с нею, исключив горькие воспоминания прошлого и мучительные видения будущего, в котором для него все равно не было места.

Он положил руку ей на спину, и она прильнула к нему, как делала тысячи раз прежде. В этой близости не было ничего интимного, просто удовольствие от доверия и глубокой дружеской привязанности.

– Маргарет и Сьюзи такие милые, Трэвис. Ты для них много значишь, – сказала она.

Он печально улыбнулся, и боль пронзила его сердце.

– Мне только жаль, что мамы нет и она этого не видит. Она бы могла гордиться ими. – Он крепче сжал ее плечи. – И я знаю, что и твоя мать гордилась бы тобой.

Фрэнсин снова вздохнула, нежно пощекотав своим дыханием его шею.

– Я хотела бы лучше помнить родителей, – сказала она. – Меня пугает, что с каждым прошедшим днем мои воспоминания о них становятся более расплывчатыми и слабыми и в один прекрасный день я могу даже не вспомнить, как они выглядели. Раньше временами я была рада, что не помню их, потому что просто с ума сходила по ним.