Читать книгу "Спящий - Павел Корнев"

– Стаскивай! – повторил я.

– Нам тебя еще мимо охраны проводить! – объявил Рамон, возвращая револьвер в кобуру. – На улице снимем!

– Проводить? Да кто нас выпустит?! С боем придется прорываться! – И, не став ничего слушать, я продолжил попытки сдернуть с себя ненавистное одеяние самостоятельно.

– Чертов упрямец! – выругался Миро. – Тито, да помоги же ты ему!

Племянник Рамона стянул с меня смирительную рубашку, обхватил за плечи и поставил на ноги, и я со стоном привалился к стене, хоть и прекрасно осознавал, что время утекает как вода сквозь пальцы.

– Нужна каталка, – сказал я, не в силах сдвинуться с места. – Каталка! Найдите каталку!

Рамон зло глянул на меня, но тут же щелкнул пальцами.

– Точно, каталка! Тито, помнишь, одна стояла в коридоре? Бегом!

Племянник крепыша убежал, громыхая подковками форменных сапог, а я перебрался по стене к двери карцера, открыл смотровое окошко и заглянул внутрь.

– Лео, ты что творишь?! – всполошился Рамон.

– Отстань! – отмахнулся я и улыбнулся пленникам. – Знаете, доктор, что я сейчас сделаю? Я отыщу керосин и спички. А потом вернусь. Не уверен, что войлок хорошо горит, но с керосином он полыхнет! Всех спалю! Все ваше змеиное гнездо!

Санитар тихонько заскулил от страха, а доктор Эргант побледнел как полотно, но сполна насладиться их ужасом не получилось. Рамон оттащил меня от двери и захлопнул окошко.

– Лео, скажи, что ты пошутил! – прорычал крепыш, лицо которого побагровело от гнева. – Мы на такое не подписывались!

Я не шутил. Я пугал. Но вдаваться в детали не стал и сполз по стене на каменный пол.

– Рамон, какой керосин? Окстись! Надо убираться отсюда!

Миро кивнул, но продолжил смотреть на меня с нескрываемым подозрением.

Он мне не доверял.

В этот момент по коридору разнесся скрип расшатанного колесика, и Тито загнал в наш закуток каталку. Спасители в четыре руки уложили меня на столь знакомое средство передвижения, а потом накинули сверху не слишком чистую простыню.

– Что за черт?! – опешил я.

– Уймись! – приказал крепыш. – Побудешь немного мертвецом, от тебя не убудет!

И мы отправились в путь. Если кто-то из встречных санитаров и докторов и обращал внимание на невесть что позабывших в клинике констеблей, с расспросами они к стражам порядка не приставали. И лишь дежуривший на выходе из блока охранник поинтересовался:

– Это еще что такое?

– Да буйный ваш, – зевнул Рамон. – Который двух санитаров порезал.

– Этот? – озлобился охранник. – И что с выродком приключилось?

– Из смирительной рубашки выпутался, да и удавился, – невозмутимо поведал мой бывший напарник.

– Или помог кто, – подыграл ему племянник. – Ничего подозрительного ночью не видели, любезный? У нас этот персонаж по серьезным делам проходит. Могли помочь, могли…

– А я только на дежурство заступил! – быстро ответил дядька и зазвенел ключами, отпирая дверь, но засомневался: – Как же вы его без документов-то?

– Вот сейчас и оформим, – легко выкрутился Рамон Миро. – Заведующий отделением уже на месте, он все сделает.

– Профессор Берлигер? – протянул охранник. – А ведь и верно. Кто как не он…

Каталка дернулась, переезжая через высокий порожек пандуса, и я сдернул с лица простыню.

– Что еще? – прошипел Рамон, возвращая ее обратно. – Ну?

– На проходной без документов не выпустят. Дохлый номер.

– Там трое лбов, – припомнил Тито. – Все с револьверами.

Миро беззвучно выругался и остановился у двери кабинета Берлигера, в щель из-под которой выбивалась тоненькая полоска света.

– Пятьдесят тысяч франков или пять лет каторги. Выбирать тебе, – напомнил я, и мой бывший напарник, отбросив сомнения, вломился в кабинет профессора.

– Что вам угодно? – удивился заведующий отделением, который стоял перед вешалкой с длинным плащом в руках.

Прежде чем профессор успел поднять тревогу, Рамон с племянником скрутили его и засунули в рот откромсанный от белого халата рукав. И хоть Берлигер отчаянно извивался, на него очень споро натянули мою смирительную рубашку и оставили валяться на полу.

После этого Тито вернулся в коридор и не без труда, но все же втолкнул каталку в кабинет.

– Что теперь? – спросил он у дяди, который перерывал картотеку профессора.

– Карауль, – распорядился Рамон.

Вскоре крепыш отыскал мою больничную карту и, выложив на стол стопку каких-то бланков, принялся уверенными взмахами перьевой ручки выводить на черновике подпись заведующего отделением.

Я не утерпел и перегнулся с каталки к Берлигеру. У того задергался левый глаз.

– Знаете, чего я хочу, профессор? – спросил я тогда. – Я хочу вас убить. Но это было бы неправильно. Вы сейчас мне ничем не угрожаете…

– Лео! – одернул меня Рамон.

– Мы просто разговариваем! – отмахнулся я от бывшего напарника и вновь обратился к профессору: – И месть как мотив тоже не вполне годится. Вы ведь вылечили меня. Пусть нисколько этого не хотели, но электротерапия помогла справиться с параличом. Я ценю это. Поэтому не убью вас… сразу. Но однажды, когда вы будете возиться со своими приборами, я подойду сзади и воткну вам один провод в левое ухо, а другой – в правое. Не беспокойтесь, вы не умрете мгновенно. Я не поленюсь выяснить, какое напряжение способно поджарить мозг в… щадящем режиме. О, это будет чудесный эксперимент!

Тито хохотнул, и его дядя нервно вскинулся от стола.

– Тише вы!

– Профессор, запомните этот разговор. Когда-нибудь вы обернетесь, а…

– Да заткнись ты! – взбеленился Рамон. – Заткнись и не шуми!

Я замолчал, но не отказал себе в удовольствии воспроизвести характерный жест, проведя пальцем по горлу. Лицо профессора приняло оттенок свежевыпавшего снега, только еще слегка зеленоватый. Он мне поверил, и от легонького отголоска чужого страха на миг стало легче на душе, словно вновь пробудился мой талант сиятельного.

Но нет – не пробудился.

Дьявол! Да кто я теперь такой?!

– Уходим! – скомандовал Рамон, поднимаясь из-за стола. С собой он забрал мою медицинскую карту и собственноручно заполненный бланк о выписке пациента в связи со смертью от естественных причин.

Тито вновь укрыл меня простыней и выкатил в коридор, а Рамон Миро запер кабинет профессора и, обломив ключ в замке, с деловитым видом последовал за нами.

Никто из санитаров и уборщиков неладного не заподозрил. Глазеть – глазели, но с расспросами не приставали и тем более не пытались остановить. Старший охранник проявил едва ли больший интерес к покойнику и просмотрел протянутые Рамоном бумаги без всякой охоты.