Читать книгу "Лев Яшин. Легендарный вратарь - Александр Соскин"

Продлим, однако, попытку самого Яшина разобраться в казусе, с ним, 19-летним, случившимся, когда бежал отовсюду – из дома, с работы, от самого себя. Что это было? «Хандра? Депрессия? Не знаю. Знаю только, что посетила она меня единственный раз в жизни… Положение становилось все безвыходнее. По всем законам я был прогульщик, и на меня распространялись соответствующие указы об уголовной ответственности. Надо было что-то делать…»

Выручил советом кто-то из взрослых:

– Надо идти добровольцем на военную службу. За это многое тебе может проститься.

И Лев Яшин отправился в военкомат. Его определили во внутренние войска.

Видно, уже с ранних лет так притерпелся к житейским ухабам и рытвинам, что это пригодилось в главном, вернее единственном деле его жизни – футболе, хотя и это дело долго не клеилось.

Лев Иванович признавался, что не помнит, были ли в школе, где учился до пятого класса, уроки физкультуры. А физкультурная самодеятельность состояла в том, что выскакивали буйной ватагой на большой перемене в школьный двор и до звонка гоняли в футбол. После уроков – тоже, потом перебегали в свой, около дома, пиная по дороге непослушный мяч, сплетенный из толстой веревки. В войну было не до футбола, еле добирался до постели. Когда вернулся в Москву, как-то увидел в заводской проходной объявление: «Желающие играть в футбол, записывайтесь у В.Чечерова». Он сразу отправился искать указанную в объявлении комнату, где можно было этого В.Чечерова найти. Уже вечером стоял в неровном строю тощих, нескладных сверстников, явившихся на заводской стадион, куда, кстати, выходили окна нового яшинского жилья. Одеты новоявленные футболисты были кто во что горазд – переминались с ноги на ногу в курточках и спецовках, лыжных фланелевых штанах и ситцевых шароварах, сапогах и тапочках. Ходивший вдоль разношерстного строя человек в выцветшей гимнастерке измерял каждого строгим взглядом и определял место в команде.

Остановившись перед Яшиным, Владимир Чечеров приказным тоном молвил:

– Будешь стоять в воротах.

Считавшийся, да и считавший себя нападающим, притом приличным бомбардиром, Яшин не нашелся ни для вопроса «почему?», ни для возражения, хотя было ему обидно до слез, за что же такое наказание – может, подумал позже, за долговязость, чтобы доставал верховые мячи. Но у фронтовика оказалась, как потом убедился, легкая рука. Искалеченная, правда, на фронте, так что мастеру спорта по пинг-понгу (а только так и называли тогда настольный теннис) Чечерову пришлось это занятие прекратить и в 25 лет переквалифицироваться в футбольного тренера. Новые ученики были не намного младше, но уважительно обращались к нему «дядя Володя». Лев Иванович никогда не забывал, как заботился о них этот «светлый человек, энтузиаст, бессребреник».

Казенную форму и бутсы выдали набранным в юношескую команду не сразу. Сначала надевали собственную обувь, купленную на свои кровные, потом доставались видавшие виды бутсы, разлапистые и изношенные футболистами взрослой команды, и только через несколько месяцев – новое футбольное обмундирование. Тренировались и играли битыми-перебитыми, латаными мячами, в которых то и дело лопались камеры. Зато до футбольного поля из новой квартиры было рукой подать, как когда-то до любимого двора в Сокольниках.

Каждая неделя кончалась праздником. По воскресеньям, а это был тогда единственный выходной, собирались у проходной с фибровыми, коваными по углам чемоданчиками, предшественниками сегодняшних роскошных баулов, забирались в полуторку и отправлялись на главный районный стадион играть на первенство Тушино. На стадион Яшин входил уже с двумя чемоданчиками, совершенно одинаковыми. Второй доверял ему носить вратарь мужской команды и первый кумир новичка Алексей Гусев. Носить, семеня за владельцем, его чемоданчик, означало признание старшего по рангу. Раз доверял тебе, значит, человек ты стоящий!

К таким знакам внимания и сводилась вся дедовщина тех лет, а во что теперь превратилась в армии, да уже и в средней школе? В мордобой и издевательства над новобранцами и «слабаками». В футбольных командах, вспоминают старые мастера, в худшем случае втихаря посылали новых пришельцев в магазин за водкой. Унижения личности и членовредительства даже в помине не было.

Очередной тур соревнований начинался с матча юношеских команд. Гусев располагался за воротами Яшина и по ходу дела подсказывал, советовал, короче – учил уму-разуму Когда юношей сменяли взрослые, вратари менялись местами: теперь Яшин из-за ворот постигал уроки и опыт старшего товарища. Черпал премудрости и на совместных тренировках. Много лет спустя называл Алексея Гусева наряду с Владимиром Чечеровым своим первым тренером.

Между тем заводской футбольный коллектив заслужил право участвовать тремя командами – двумя мужскими и юношеской – в первенстве Московской области (Тушино в городскую черту тогда не входило). Яшин объехал в те времена все Подмосковье в кузове полуторки, устеленном соломой, чтобы тряска на сельских дорогах не так сильно отбивала кости и мышцы. В Ногинске, Наро-Фоминске, Кимрах, Шатуре и других городках и поселках приучался играть при полных трибунах плохоньких, неказистых, но все же стадиончиков. Тушинцы, которых местные за приближенность к столице уважительно величали москвичами, соответственно такому отношению чаще всего возвращались домой победителями. За это полагалась благодарность тренера и изредка – талоны на бесплатное питание в заводской столовой.

В своих автобиографических записках Лев Иванович, вспоминая, почему в 1948 году ушел с завода, из дома и переселился к приятелю, как вытекает из приведенного выше фрагмента, не возлагал вину на футбол. А вот что пишет в заметках о муже, как помнит с его слов, Валентина Тимофеевна: «Футбол поглотил не только все его свободное время, но и целиком все мысли. Даже стоя за станком, он заново проигрывал эпизоды последнего матча. Надо ли было оставаться на линии ворот? Или лучше выйти навстречу нападающему?… А ситуации в разных играх повторяются – как не ошибиться в следующий раз? Впору было бросить станок и бежать на стадион, отрабатывать приемы. Он и бросил. Целыми днями пропадал на поле. Кроме футбола, ему уже ничего не было нужно».

Это отрывок из подарочного, не поступавшего в продажу буклета «Лев Яшин. Страницы биографии выдающегося вратаря и замечательного человека» (2004). Расширенный вариант этих воспоминаний включен также в первый (и единственный вышедший) том богато иллюстрированной книги под арифметически нелепым («Динамо» тогда едва переступило 80-летний рубеж) названием «Два века с московским «Динамо» (2005), тоже подарочной, но уже доступной (правда, не по цене) покупателям.

Некоторая разница в трактовке одного и того же биографического эпизода проистекает, по-видимому, оттого, что самому Льву Ивановичу, как и каждому человеку, свое «ретро» в разное время виделось не всегда совершенно одинаково, а общая хандра вполне могла уживаться с поглощенностью футболом. Но каковы бы ни были нюансы этого переломного момента биографии Яшина, в результате он раньше положенного срока оказался на армейской службе.

В армию Льва провожали всей командой, за которую успел отыграть два года. На память подарили фотографию, где он заснят в воротах, с надписью: «Лева, не забывай футбол». Забыть, понятно, уже не мог, да и не дали. На команду взводного «Футболисты, шаг вперед!» на радостях рванул из строя. Физрук части капитан Матулевич, едва узнав о его вратарстве на гражданке, немедленно отправил туда же, на задний рубеж, охранять ворота. Оказалось, к счастью, по назначению, хотя в 17-часовом солдатском дне с обязательной строевой подготовкой, боевой учебой, нарядами и караулами время на футбол поначалу отводилось редко. Никакие игры и тренировки от обычных воинских занятий не освобождали. И ощущения какой-то своей футбольной полезности стали приходить, когда отпускали на матчи между воинскими частями. Яшин был включен в третью команду своей части.