Читать книгу "Большая волна - Галимов Брячеслав"

В день похорон монах отчитал отходную молитву над гробом. «Расторгается узел сердца, разрешаются все сомнения, и дела его рассеиваются», – говорилось в ней. Кроме того, священник сказал несколько слов от себя: «Тиха и спокойна бывает, обыкновенно, смерть всякого доброго человека: но умирать добровольно, умирать охотно, умирать радостно – это преимущество человека, который отверг и отринул волю к жизни. Ибо лишь такой человек действительно, а не притворно хочет умереть; он охотно поступается жизнью, которую мы знаем: ибо наше существование, сравнительно с тем, что ждет его, – ничто…»

Все присутствующие на похоронах молились вместе с монахом и бросали щепотки ладана в специальную чашу, где курились благовония. После молитвы ближайшим родственникам покойного (ими считались Сэн и Йока) были преподнесены денежные подношения, завернутые в особые бумажки, на которых были написаны имена дарителей. Эти подношения предназначались для возмещения расходов на похороны и поминки, и хотя денег, оставленных Сотобой, с избытком хватало и на то, и на другое, но обычай соблюдался свято.

Когда закончилась поминальная служба, с покойником простились, положили в гроб цветы, которыми был убран столик у изголовья усопшего, и закрыли гроб крышкой. Первый гвоздь вбил в нее Сэн, затем гвозди забивали остальные присутствующие в порядке очередности. Бить старались из всех сил: существовало поверье, что того, кому удастся забить гвоздь двумя ударами, ждет большой успех в будущем.

Шесть человек вынесли гроб из дома, ногами покойника вперед, и понесли к месту кремации. Монах шел впереди и нес дощечку с новым именем усопшего.

После кремации прах покойного сложили в урну, начиная с останков костей ног и заканчивая головой. Урну поместили в ящик из белого дерева и накрыли белой тканью. Сэн взял этот ящик, отнес в дом и поставил на алтарь. Там прах Сотобы должен был находиться сорок девять дней, ибо в течение этого срока душа усопшего обречена скитаться между земным и загробным миром, подвергаясь различным испытаниям на каждый седьмой день (поэтому Сэн заранее пригласил монаха, чтобы тот приходил читать молитвы на седьмой, четырнадцатый, двадцать первый, двадцать восьмой, тридцать пятый, сорок второй и сорок девятый день после смерти Сотобы). По истечении сорока девяти дней урну с прахом Сотобы следовало похоронить на деревенском кладбище.

* * *

Измученная, заплаканная Йока уснула вскоре после того, как закончились поминки. Сэн плотнее укрыл ее одеялом, поворошил угли в жаровне и собирался уйти в свою комнату. Однако маленький Такэно, лежавший возле матери, окликнул его:

– Дедушка Сэн, не уходите, пожалуйста!

– Ты не спишь? – сказал Сэн.

– Мне страшно, – прошептал Такэно.

– Чего ты боишься?

– Там, в той комнате, стоит этот ящик… А вдруг дедушка Сотоба придет туда? Ведь в том ящике лежит то, что осталось от него.

– Ты боишься мертвых, Такэно?

– Очень боюсь! – воскликнул мальчик. – Тетя Мацуо из деревни рассказывала мне, что мертвые, которые умерли недавно, часто ходят по ночам. У них бледно-синие лица и стеклянные глаза, а руки такие холодные, что если они прикоснутся к тебе, твое сердце превратится в ледышку, и ты тоже умрешь. Тетя Мацуо говорила, что в позапрошлом году в деревне умер бондарь, и душа его никак не могла успокоиться. Он каждую ночь ходил по домам, очень страшный, его не останавливали даже закрытые окна и двери. Сестра тети Мацуо сама видела его. Она спала в доме одна, ее муж уехал в город. Ночью, во сне, ей показалось, что муж зовет ее. Она проснулась, открыла глаза, а перед ней стоит мертвый бондарь. От страха она не могла даже кричать. Бондарь был ужасный, и от него исходил белый свет. Он, бондарь, сказал, что жители деревни плохо относились к нему, и плохо похоронили его, за это они будут наказаны. Потом он пропал, а сестра тети Мацуо три дня не могла сказать ни одного слова, думали, что она вообще не сможет больше говорить. А после в деревне начали умирать люди, в каждом доме, где появлялся мертвый бондарь, умерло по одному человеку. Это рассказала мне тетя Мацуо… Дедушка Сэн, это правда, что мертвые ходят по ночам? Куда девается человек, когда он умирает?

– Хорошо, малыш, я расскажу тебе про это, чтобы ты знал и не боялся. Только будем говорить тихо, а то как бы нам не разбудить твою маму. Она так устала за последние дни. Бедная, когда она вернулась с тобой из деревни и узнала о смерти Сотобы, – что с ней было!

Сэн вдруг всхлипнул, вытер глаза, тяжко вздохнул, а потом уселся на постель маленького Такэно.

– Слушай же, малыш. Я расскажу тебе, куда девается человек, когда умирает. Ты, действительно, должен это знать. Как нас учат мудрецы, в нашем теле, малыш, есть два начала: грубая материя и жизненная сила, которую которая передается через эфир…

– Через что передается? – переспросил маленький Такэно.

– Через эфир. Запомни, это важно. Эфир есть повсюду – в воздухе, в камнях, в море, – но там он находится в скрытом состоянии…

– В скрытом? – опять переспросил маленький Такэно.

– Да, в скрытом. Он есть, но его трудно найти, однако каждый человек имеет свое эфирное тело, помимо тела из кожи, костей и мышц.

– У меня тоже есть эфирное тело? – спросил маленький Такэно.

– Конечно, малыш. Так вот, смерть – это полное отделение эфирного тела от тела из кожи и костей. Даже частичного отделения эфирного тела достаточно, чтобы вызвать бесчувственное состояние. А полное отделение вызывает неминуемую смерть, поскольку жизненное начало не может более воздействовать на физическое тело без своего проводника.

– Ага, понятно, – проговорил маленький Такэно.

– Вскоре после смерти (обыкновенно через три дня) эфирное тело в свою очередь покидается душой, как второй труп, – продолжал старик Сэн. – Этот второй труп носится поблизости от первого трупа, то есть тела из кожи и костей, – и рассеивается по мере того, как последний разлагается. Увидеть эфирный двойник не трудно, так как нервного возбуждения, вызванного страхом, иногда достаточно, чтобы усилить восприимчивость и сделать эфирные формы видимыми.

– Значит, мы сейчас можем увидеть дедушку Сотобу? – маленький Такэно съежился под одеялом.

– Нет, малыш. Его тело сожжено, а в таком случае эфирный двойник пропадает немедленно.

– А-а-а, ясно, – с облегчением протянул маленький Такэно.

– Правда, остается астральное тело.

– Еще одно тело? – вскрикнул маленький Такэно.

– Тише, тише, малыш, ты разбудишь маму. Да, у каждого человека есть еще астральное тело – сосредоточение его высших переживаний, чувств и мыслей. Оно светится в темноте, отчего Просветленные Духом по ночам видят сплошное сияние: они видят, как везде, подобно светлячкам, мелькают астральные тела. Астральное тело сохраняется долго, поэтому, теряя тело из кожи, костей и мышц, а также своего эфирного двойника, человек сохраняет всё остальное – никакого изменения в его действительной личности смерть не производит. Он остается таким же живым, даже более живым, чем мы с тобой, малыш, только он не может дать о себе знать, потому что лишился языка, губ, легких – всего, что дает нам возможность говорить. Он существует в форме более тонкой, недоступной для восприятия человека, живущего в земном мире.