Читать книгу "Британская империя. Разделяй и властвуй! - Джон Роберт Сили"

Я говорил об этом поединке еще в начале курса. Я хотел показать вам на наглядном примере, что расширение Англии не было спокойным процессом и не принадлежит исключительно к новейшему времени, и мы видели, что в течение всего восемнадцатого столетия расширение это было деятельным началом брожений – причиной войн, не имевших равных себе по величине и по числу. Я не мог тогда идти дальше в глубь времен; но теперь, когда мы уже анализировали ту притягательную силу, которую проявил Новый Свет по отношению к Старому вообще и к Англии в особенности, когда мы вникли в характер и интенсивность этой силы, теперь мы в состоянии углубиться назад и проследить с самого начала расширение Англии в Великую Британию.

В век Елизаветы, как я уже говорил, Англия впервые начала принимать свой новейший характер, т. е. впервые она попала в главный поток торговли и впервые стала направлять свою энергию к морю и к Новому Свету. Это и было началом расширения, первым симптомом возникновения Великой Британии. Великим событием, возвестившим миру о новой Англии и о ее новой роли, было морское нашествие испанской Армады. Тут начинается новая история Англии. Если вы сравните это событие со всем тем, что предшествовало ему, то сразу увидите, насколько оно ново; если же вы спросите себя, в чем же состоит, собственно, его новизна, то придете к заключению, что это было первое событие вполне океаническое. Правда, Англия всегда была окружена морем, и войны ее всегда начинались на море; но под морем в прежние времена подразумевались пролив, канал или, самое большее, узкие моря. Теперь же впервые вся борьба начинается, продолжается и оканчивается в широком море; Великая Армада представляет как бы последнее действие драмы, которая вся разыгрывалась не в английских морях, а в Атлантическом и Тихом океанах и в Мексиканском заливе. Нападающая страна – обладательница Нового Света, наследница открытий Колумба и Васко да Гамы; ее главная обида – нарушение монополии Нового Света. И кем же встречено это нападение? Не средневековыми рыцарями, не стрелками, одержавшими победу при Креси, а совершенно новой расой людей, каких не знала средневековая Англия, – героями-флибустьерами, какими были Дрек (Drake) и Хокинз (Hawkins), проведшие всю свою жизнь на волнах того океана, который для отцов их был неизведанной, бесполезной пустыней. Теперь впервые можно сказать об Англии словами народной песни: «Путь ее лежит по волнам океана».

Английская королева Елизавета I

Но Великой Британии еще не существует; явился только импульс, стремление основать ее и исследовать путь, ведущий к заатлантическим землям, где со временем могут жить англичане Великой Британии. В то время, как Дрек и Хокинз подают пример грубого героизма и любви к странствованию по морям, Гемфри Джильберт (Humphry Gilbert)[55]и Вальтер Ралей (Walter Raleigh) выказывают необычайные колонизаторские способности. В следующее царствование была основана Великая Британия, хотя ни Джильберту, ни Ралею не было суждено вступить в нее. В 1606 году Яков I подписывает хартию для Виргинии, а в 1620 году – хартию для Новой Англии, и затем очень скоро новая жизнь, воодушевившая Англию, ее новые цели и новые ресурсы делаются столь явными, что обращают на себя внимание всей Европы. Новая английская политика проявляется впервые в большом масштабе в войне между королем и парламентом и затем во время протектората. Уже при Кромвеле Англия является, хотя преждевременно и на шатком для империализма базисе, той Англией, какой она окончательно сделалась в царствование Вильгельма III и какой продолжала оставаться в течение всего восемнадцатого столетия, а именно: Англией, неуклонно расширяющейся в Великую Британию.

Главной характеристикой этой фазы развития Англии, мне кажется, является то, что она представляет одновременно торговую и воюющую державу. Существует ходячее мнение о естественной связи между торговлей и миром; основываясь на нем, заключают, что войны новейшей Англии могут быть приписаны только влиянию феодальной аристократии. Говорят, что аристократия, будучи по своему происхождению военной, любит войну, тогда как купец, естественно, желает мира, чтобы беспрепятственно вести торговлю. Вот образец рассуждения a priori в политике! Каким же образом завоевали англичане Индию? Разве завоевание это не было прямым следствием их торговли с Индией? Но это только один из ряда наглядных примеров, иллюстрирующих тот закон, который управлял историей Англии семнадцатого и восемнадцатого столетий, – закон тесной взаимной зависимости между войной и торговлей. Ибо в продолжение всего этого периода торговля, естественно, ведет к войне, и война покровительствует торговле. Я уже указал на то, что войны восемнадцатого столетия были несравненно крупнее и обременительнее, чем войны Средних веков. Войны семнадцатого столетия, будучи сравнительно меньших размеров, тем не менее, также были крупны, а между тем именно в течение этих столетий Англия становилась все более и более торговой страной, и чем воинственнее она делается в это время, тем больше развивается ее торговля. Нетрудно указать на причину такого одновременного развития войны и торговли; причина эта – старая колониальная система.

Торговые интересы сами по себе могут благоприятствовать миру, но если какое-нибудь государство, сношение с которым обещает выгоды, искусственно, путем правительственного декрета, закрывается для торговли, то эта последняя требует войны. Мы знаем это по недавнему нашему опыту в Китае. Новый Свет мог бы, конечно, содействовать торговле, не являясь причиной войн, но только в том случае, если бы он состоял из либеральных государств, готовых войти в сношения с иностранцами, или если бы он был занят европейскими колониями, придерживающимися либеральной системы. Но мы знаем, чем была старая колониальная система. Мы знаем, что она раскроила Новый Свет на ряд территорий, которые эксплуатировались колонизующими нациями как собственные поместья. Надежда обладания такими великолепными поместьями и пользования всеми выгодами, какие можно извлечь из них, создавала громадный стимул торговле, и стимул этот действовал непрерывно в течение столетий. Эта важная историческая причина имела следствием постепенное уничтожение средневекового строя общества и замену его промышленным веком. Но неразлучно с торговым стимулом действовало и международное соперничество. Теперь цель каждой нации состояла в расширении своей торговли, но не путем удовлетворения нужд всего человечества, а совершенно иными путями, именно путем приобретения исключительного господства над той или другой богатой областью в Новом Свете. Несмотря на естественную противоположность между духом торговли и духом войны, торговля, веденная таким способом, почти тождественна с войной и почти не может не повлечь за собою войны. Что такое завоевание, как не присвоение территории? А присвоение территории при старой колониальной системе делалось первой национальной задачей. Пять западных наций были вовлечены в страстное соперничество из-за территории, т. е. они стали друг к другу в такие отношения, при которых погоня за богатством, естественно, вела к ссорам, – в отношения, при которых, как я уже сказал, война и торговля были неразрывно связаны между собою, так что торговля вела к войне, а война питала торговлю. Этот характер нового периода проявился очень рано. Вникните в природу той долгой, несколько раз возобновлявшейся войны между Англией и Испанией, в которой экспедиция Армады представляет наиболее выдающийся момент. Я уже сказал, что английские морские капитаны того времени очень походили на флибустьеров, и действительно, для Англии война эта была промыслом: она служила путем к обогащению и считалась самым выгодным предприятием, самым выгодным для того времени помещением капиталов. Эта испанская война, в сущности, является младенчеством английской иностранной торговли. Первое поколение англичан, пускавших в оборот свои капиталы, вкладывало их в эту войну. Подобно тому, как мы теперь помещаем наши капиталы в железные дороги и другие предприятия, так в то время проницательный делец брал долю в новом судне, которое снаряжалось в Плимуте Джоном Оксенхамом (John Oxenham)[56]или Франсисом Дреком (Francis Drake) и должно было подстерегать богато нагруженные испанские суда или делать набеги на испанские города в Мексиканском заливе, а между Англией и Испанией не было объявлено настоящей войны. Таким-то образом система монополии отождествляла в Новом Свете торговлю и войну. Процветание Голландии представляет еще более характерное проявление того же закона. Что, – может быть, скажете вы, – разорительнее продолжительной войны, особенно для маленького государства? А между тем Голландия разбогатела благодаря почти восьмидесятилетней войне с Испанией. Почему же? Дело в том, что война открыла для ее нападения все беспредельные владения соперницы в Новом Свете, которые в мирное время были бы закрыты для нее. Благодаря своим завоеваниям Голландия создала империю, и эта империя обогатила ее.