Читать книгу "Простишь — не простишь - Валери Тонг Куонг"

Селеста плакала молча. О ком? О чем? О том, что жизнь кончена? О том, что никогда не исполнятся наши мечты?

Жанна попыталась меня образумить:

– Тише, успокойся. Ты же орешь благим матом! Не замечаешь? По сути ты прав, я с тобой согласна, но нельзя же так вопить. Мы все-таки культурные люди.

Выходит, вы обе не ожидали, что я способен кричать? Привыкли, что Лино никогда не поддается эмоциям, не выражает своих чувств. Я старательно подавлял и вытеснял боль, гнев, обиду, страх, разочарование. Это всех устраивало. Даже меня самого. Какое-то время. Лино – молчун, Лино – немой. Все стерпит, все проглотит и глазом не моргнет. Замечания тещи, капризы свояченицы, смерть первенца, болезнь второго сына. Мне все божья роса.

Дудки! Так не пойдет. Я слетел с катушек, я больше не могу молчать. Мой любимый единственный сын ползет, один-одинешенек, по черному бескрайнему туннелю, и неведомо, выберется на свет или нет. А вы говорите: «Тише. Успокойся»… Да поймите же, наконец: я не святой, не кроткий мученик! Разуйте глаза! Меня душит злоба. Я требую справедливости! Хочу, чтоб Маргерит страдала, как Мило. Хочу, чтоб она сдохла. Пусть ее машина задавит. Вот тогда я успокоюсь.

– Ты сам не знаешь, что говоришь! Ты не такой! Я уверена, ты не желаешь ей зла. Вспомни, она беременна. Беременную нельзя выгонять из дома, опомнись!

– Она не пропадет. Поживет у матери. Или в гостинице. У каких-нибудь друзей, где угодно, только не в моей квартире. И еще запомни и не перечь: ей нельзя посещать Мило ни в коем случае. Пусть держится подальше от больницы. Не приближается к моему сыну. Исчезнет, сгинет, растворится!

– Я не смогу ее приютить, – поспешно откликнулась Жанна на вопросительный взгляд Селесты. – Ты же знаешь, у меня тесно. Мне самой едва хватает места.

Жанна продала прежнюю квартиру и переселилась в крошечную однокомнатную, когда Маргерит уехала в кампус, чтоб изучать в университете историю искусств. Львиную долю денег теща вложила в наше жилье. И сама его приискала, как бы невзначай. По соседству с ней продавали просторную трехкомнатную с двухкомнатной на седьмом этаже. Селеста была счастлива: огромная светлая гостиная, детская, спальня, мой кабинет наверху. Мы давно мечтали об этом, однако нам не хватало средств. Жанна сама предложила помощь. Мы приняли ее с благодарностью. Откуда мне было знать, что я на всю жизнь окажусь в неоплатном долгу перед тещей?

– Если честно, – прибавила Жанна шепотом, – Лино тоже можно понять. Ни один человек не согласится терпеть в своем доме стерву, что искалечила его ребенка!

Вот мы и приехали. Я оставил чемоданы в прихожей, спустился, взял вещи Жанны и понес их к ней как примерный зять. Пользуйтесь. Больше вы меня в этой роли не увидите. Я выгнал Маргерит, я стал совсем другим. Меня не остановишь! Милый вежливый молчаливый Лино дал дуба. Одна его семья от него отказалась, другая третировала, использовала, презирала. Отныне и у меня с ним нет ничего общего. Он пожертвовал собой ради светлого идеала. Надорвался. Подох. Идеал лопнул, как мыльный пузырь. Добро пожаловать в реальность! Каждый знай свое место.

– Спасибо, Лино! До вечера! – улыбнулась теща. – Если что понадобится, звони.

Я вышел на улицу и полной грудью вдохнул свежий воздух. Впервые за долгое время.

Маргерит

Чтобы добраться до центра реабилитации, нужно сесть на автобус, потом на электричку, затем дождаться еще одного автобуса. Полтора часа в один конец. Ничего не поделаешь, я все равно поеду.

Лино запретил мне входить в палату, значит, стану гулять под окнами. Я люблю Мило – тут его запреты бессильны.

Задумал избавиться от меня. Обвинил в непростительной оплошности. Но ведь это был несчастный случай! Никакого преступления я не совершала. Все могло сложиться иначе. Я лежала бы на обочине без сознания, в крови, а Мило метался и звал бы на помощь. К сожалению, пострадал он. Я невиновна, хоть и причастна.

Зато Лино очутился в моей постели отнюдь не случайно. Злой умысел налицо. Случайность в другом. Вопреки всем его стараниям, у него не встал. Преднамеренное преступление не свершилось. Моральный ущерб, нанесенный мне, не зафиксирован. Поэтому Лино не призовут к ответу, ему не вынесут приговор. Хоть он не только причастен, но и виновен.

Мое предположение подтвердилось: он вовсе не мстит за Мило, он выгораживает, оправдывает себя.

Вопрос лишь в том, действует Лино сознательно или бессознательно.

Вчера ни свет ни заря ко мне ворвалась Селеста. Она задыхалась, будто поднималась пешком с первого на седьмой. Я спросила:

– А что, лифт не работает?

– Лифт в порядке, – помотала она головой. – Просто я очень спешу, мне пора возвращаться. Мило сегодня перевели в центр реабилитации. Я к тебе по делу. Ты должна срочно съехать отсюда. Чтобы вечером Лино тебя не застал. Не спрашивай, почему и зачем. Давай не будем выяснять отношения. Лино страшно на тебя зол. Я тоже еще не простила. Но я бы ни за что так не поступила. В смысле, так резко и жестко. В смысле, сейчас, когда ты… Кстати, я очень рада, что ты дома, а не в больнице. Значит, не станешь делать аборт? В любом случае в жилье тебе отказано и твой мобильный мы больше не оплачиваем. Перебирайся куда знаешь, а мне отдай ключи.

Выгнала меня из дома, ни с того ни с сего выбросила на улицу! Внезапно!

В голове у меня все перепуталось, в глазах потемнело. Я не находила слов. Лишь жалобно бормотала:

– Селеста, Селеста, пожалуйста, пощади!

Убивало не то, что я останусь без крыши над головой, а то, что сестра вдруг перешла на сторону врага, не желала меня прощать, отказалась защищать и поддерживать.

– Какой-нибудь друг приютит тебя без проблем, верно?

О да! Какой-нибудь друг всегда найдется. Да у меня и выбора нет, если честно.

– Ты еще ничего не решила? Я правильно поняла? Или все-таки оставишь ребенка?

Тут мне захотелось усадить ее рядом и поговорить по душам. Снять с плеч тяжкий груз многолетней лжи. Рассказать все как есть. Не отделываться полуправдой, которая устроит ее и меня. А вывалить всю подноготную. Однако я справилась с минутным искушением. Нельзя быть такой эгоисткой. Нельзя обрушить на единственного друга, на ту, что растила и утешала меня вместо матери, такой удар, когда Мило только-только начинает выздоравливать, когда она сама едва опомнилась после недавних потрясений.

Уж лучше в который раз промолчать, решила я.

Насколько я помню, Жанна ни разу меня не приласкала. Ни разу не сказала «любимая моя доченька». Я себя убеждала, что мне и не нужно ее любви. Что я и без нее прекрасно проживу. Не убедила…

– Маргерит, пожалуйста, поторопись!

– Ладно.

С вещами на выход? Пустяк! У меня и вещей-то никаких нет. Ничего лишнего, ни одной безделушки. Содержимое шкафа запросто помещается в чемодан. Секрет прост: нужно скручивать, скручивать майки, джинсы и свитера в аккуратные плотные валики, носки запихивать в кроссовки, а куртки и пальто уминать и сплющивать.