Читать книгу "Леди Сирин Энского уезда - Татьяна Коростышевская"

— А пикси кто выручать будет? Пушкин?

— Мы не будем привлекать к этому делу вашего великого поэта, — улыбнулся Ларс. — Ты говорила, опасность малышам грозит ночью. Сейчас полдень. Время для отдыха у нас есть.

— Их же разыскать еще надо.

— Даша, ты еле на ногах стоишь. Даже если ты выпьешь еще котелок жидкости, отдыха это не заменит. К тому же…

Блондин замолчал.

— Начал — договаривай, — раздраженно прикрикнула я.

— Мне кажется, что, как только мы проснемся, нас будет ждать подсказка.

— Но…

— Просто поверь. — Он гостеприимно похлопал по лежанке рядом с собой. — Присоединяйся.

— Руки не распускать, — сварливо предупредила я, растягиваясь на теплых шкурах.

— Если хочешь, я положу между нами меч, — саркастично предложил блондин.

— Обязательно положи, — отдала я распоряжение и отрубилась.

— Даша, — раздался через некоторое время требовательный шепот. — Ты спишь?

— Уже нет, — пробурчала я, не открывая глаз. — И сейчас за это кто-нибудь поплатится!

— Я просто хотел сказать тебе спасибо. За то, что спасла меня, хотя думала, что я тебя предал, и за то, что поделилась магией.

— Хорошо, пожалуйста… Можно мне теперь поспать?

Ларс тихонько рассмеялся.

— Сладких снов, девочка. Но знай, у тебя теперь на одного должника больше.

Думаю, что последующий легкий поцелуй в щеку был вывертом моего подсознания, потому что он сопровождался маршем Мендельсона и горловым голубиным курлыканьем.

ГЛАВА 9

Школа злословия, или Совы здесь тихие

С помощью доброго слова и револьвера вы можете добиться гораздо большего, чем только одним добрым словом.

Аль Капоне

Проснулась я уже в сумерках. Сквозь водную завесу пробивались багровые лучи заходящего солнца. Голова тяжелая, во рту вкус песка и хвойной смолы. С усилием я выплюнула сосновую шишку. Тяжкие плоды сквернословия. Пора завязывать с чертыханиями. Ларс тихонько посапывал рядом, на его подбородок спускалась экзотичная бородка из сухих травяных стеблей. Значит, его иностранные ругательства тоже никто не принял за эвфемизмы. Я вскочила с лежанки, наступила в придвинутый кем-то котелок с ледяной водой, чертыхнулась по старой памяти и растянулась в луже на полу.

Блондин сел:

— Фто флучилось?

Я хихикала, даже не пытаясь встать, пока вольный охотник отплевывался.

— Что за погром?

— Нам намекают, что за речью надо следить, — всхлипнула от смеха я. — Маленький народец борется за чистоту языка. Твоя подсказка заключалась именно в этом?

— Почти. — Ларс потер лицо ладонями и сладко потянулся. — Пак, хватит прятаться, покажись!

Зеленый человечек спланировал со стены на постель.

— Привет! Всем привет! Я вернулся!

— Разве Бусинка не говорила, что тебе придется целую ночь провести на каком-то жертвенном камне?

— Как видишь, не пришлось. Чары великолепной Руби развеялись абсолютно неожиданно.

— Я почувствовал, — кивнул Ларс. — Может, ее амулет опустел?

— Не похоже, — вставила я свои пять копеек. — В моем мире с ними еще Сапфир был, ныне покойный. Так его силой амулет как раз и заряжали.

— Сирена смогла убить альва? — всплеснул ручками пикси. — Как тебе это удалось?

— Ничего сложного, — пожала я плечами. — У меня на кухне неожиданно обнаружился табурет из рябины. Паладин очень неудачно на него сел…

Мне было грустно. Я не люблю смерти, не люблю и боюсь. Даже если это смерть нелюди или вообще врага. Поэтому всеобщего веселья я не поддержала.

— Тогда непонятно, что происходит с волшебством непорочной Руби, — отсмеявшись, проговорил охотник. — И сама она при нашей последней встрече вела себя странно.

— У нас других проблем для обсуждения, что ли, нет?

Моя сварливость объяснялась просто: болела голова, болела спина, непривычная к жесткому ложу, саднила скула. Непорочная, черт ее за ногу, Руби неплохо меня приложила еще в квартире. Я потерла щеку, с раздражением ощутив влагу.

— Раны, нанесенные альвами, плохо заживают, — ласково пропищал Пак. — Давай помогу, чем смогу.

— Твое знахарство ничто по сравнению с древним волшебством сирен, — напевно произнес Ларс. — Или, леди Сирин, сама себя ты не уговоришь?

Я покачала головой.

— Вряд ли.

— Тогда отдайся в надежные руки нашего нюхача, — посоветовал охотник.

Он наконец поднялся с ложа и стал энергично разминаться. — Вы лечитесь пока, а я, пожалуй, искупаюсь.

И он начал снимать одежду, нисколько не стесняясь моего присутствия. Татуирован охотник был полностью. Сложное плетение рун покрывало его широкие, бугрящиеся мышцами плечи, спину, живот…

— Прекрати на него пялиться, — ревниво пропищал Пак, вдруг оказавшийся на моем плече. — Всем давно ясно, кто главный персонаж твоих эротических фантазий.

Ларс, огромный и голый, скрылся за струями воды. До нас донесся всплеск, звук размеренных гребков и негромкое пение. Я вон тоже в душе петь люблю — там акустика просто замечательная. Сообщить, что ли, всем заинтересованным, что с некоторых пор я мечтаю исключительно о брюнетах, шатенах, рыжих, лысых и даже седых, и блондины в перечень героев моих грез не входят? И это даже несмотря на сдержанную благодарность вышеозначенных блондинов. Нет, лучше при случае футболку себе закажу с тематической надписью.

Я уселась на лежанку.

— Хватит болтать!

С моей ранкой зеленый управился в два счета. Он ее просто зализал. Язык малыша был холодным и шершавым, как у кошки.

— Вот за что я раненых дев обожаю, всегда можно кровушки на халяву хлебнуть, — мечтательно сообщил пикси, взлетая.

— Спасибо, — отмахнулась я от него, как от бабочки. — Это особенность твоего метаболизма? Тебе положено пить кровь?

— Не положено, — вздохнул малыш и, несколько раз вяло взмахнув крыльями, отлетел от меня на безопасное расстояние. — И даже запрещено. Меня за это пристрастие из племени изгнали. Не посмотрели, что я сын вождя… вождицы… предводительницы.

Вы видели когда-нибудь пьяных жуков? Вот я — нет. Бестолково мельтешащий Пак сейчас был похож именно на пьяного жука. Он наконец плюхнулся на шкуры, сложил крылья за спиной и начал примащиваться рядом.

— Не время сейчас спать, — остановила я его. — Тебе нужно немедленно к маме лететь, предупредить ее о нападении сов.

— Во-первых, — зевнул Пак, — мне никто не поверит, я трепло и сумасброд. Во-вторых, меня изгнали из племени, и любой дозорный имеет право меня прихлопнуть громадной мухобойкой, если я попытаюсь проникнуть в город. А в третьих…