Читать книгу "Как эскимосы сохраняют своих детей в тепле, или Самый практичный подход к воспитанию вашего ребенка - Мэй-Лин Хопгуд"

Папы стали проводить больше времени с детьми, особенно в обществах, ставших стабильными в последние столетия. По словам Берджес, «американские мужчины действительно много занимаются детьми, и скандинавские отцы тоже очень заботятся о детях».

На самом деле мой муж — отличный отец, как и его и мои братья, и многие из пап, с которыми мы постоянно встречаемся. Они посещают предродовые курсы, присутствуют во время родов (еще двадцать лет назад это было редкостью). В случае развода они борются, чтобы дети остались на их попечении, и хотят регулярно заботиться о них. Я не могу сдержать улыбку, когда вижу, как папы укачивают детей или утром в выходной день идут держа за руку сына или дочь. Парни, несущие новорожденных дочерей в рюкзаках-кенгуру Baby Björns, — обычное явление для больших городов.

Хьюлетт согласен, что западные отцы стали больше заниматься детьми, однако они, по его мнению, пока еще проводят с детьми намного меньше времени, чем отцы ака. Он отметил, что большинство исследователей сосредоточились на том, как отцы взаимодействуют со своими детьми, как и что делают, когда находятся вместе. Отцы ака, даже сегодня, делают все: «Они следят за детьми, они обучают их, они защищают. Они проводят с ними большую часть времени. Они делают множество нужных дел».

Проще говоря, ака занимают особое место из-за постоянного, осмысленного времени, проведенного с детьми.

Когда я спросила Хьюлетта, как жизнь среди ака повлияла на него, как отца семерых детей, он ответил, что научился «находить время».

Из-за бешеного ритма жизни в семьях придается больше значения «качеству», чем «количеству» проведенного времени. Но для мам и пап имеет значение каждая минута, которую они проводят со своими детьми. Отношения у ака особенные, говорит Хьюлетт, но не потому, что отец общается или играет с ребенком, а потому, что отец и ребенок невероятно хорошо знают друг друга, поскольку проводят вместе много времени.

— Мы ведем напряженную жизнь, когда работают и муж, и жена, и мы не можем быть рядом с детьми, а дети ходят в школу, — сказал Хьюлетт. — Наше внимание не сосредоточено целиком на детях, мы только знаем, где они находятся в данный момент… Мы рассматриваем работу как работу, и работа не подразумевает детей. Я преподаю в университете, и студенты спрашивают, можно ли принести на занятия ребенка. Я отвечаю: конечно можно. Вы не можете приносить или приводить детей на работу, но на наши занятия можно.

То же самое относится к вечеринкам для взрослых и банкетам. Прогулкам, встречам с парнями или девушками. И к совместному сну.

— Американцы придерживаются мнения относительно разных сфер и вещей для взрослых и детей, — сказал Хьюлетт. — Если наших детей нет с нами больше суток, то как мы можем реагировать и чувствовать, если не знаем их?

Мы с мужем ежедневно договариваемся, кто сегодня должен присматривать за Софией, чтобы другой мог сделать больше; нам повезло, мы оба работаем дома и можем позволить себе это. Вероятно, мы должны разговаривать о том, как сделать, чтобы проводить с дочкой больше времени. Однако легче сказать, чем сделать, когда мы пытаемся распределить дела в течение напряженного дня.

— Мы должны больше дорожить детьми, — сказал Хьюлетт. — Здесь (в Великобритании) дети в основном рассматриваются как бремя, — мы хотим уменьшить возложенное на нас бремя, так давайте проводить качественное время, а не абсолютное.

Должна признаться, что как ни понравилась мне идея, что младенцы должны проводить столько времени с папой, как если бы они были мамами, она казалась неразумной. Я понимала, что так не будет, и всячески способствовала тому, чтобы это не осуществилось. Я купила Монти книгу об отцовстве (с намеком), в которой было много полезных советов, к примеру таких, как подготовить дом к появлению новорожденного и как ухаживать за недоношенным ребенком. Но я не могла подумать, что многое так заденет меня. (Автор, например, предлагал покупать футболки для него/нее с надписью «Да, сэр, это мой ребенок».)

И все же с первого дня жизни Софии я была тем, кто медленно, но упорно принимал на себя командование ее жизнью. Я ежедневно общалась с няней, составляла детское меню и причесывала дочку. «Так удобнее», — говорила я. Я стремилась руководить жизнью Софии в течение первых двух лет. Честно говоря, для этого было много причин. Во-первых, у меня было больше времени, а Монти был больше занят; он, как иностранный журналист, уезжал по крайней мере раз в месяц, чтобы осветить различные события. Ему очень не хотелось оставлять нас, и иногда он уезжал в печали, но надо было оплачивать счета. До того как забеременеть, я обычно раз в месяц летала на самолете, но когда родилась София, я стала редко путешествовать, только летала домой, чтобы повидать семью.

Я, в отличие от Монти, сторонница светского образа жизни и постоянно организовываю пикники и вечеринки (Монти больше любит посидеть дома, поболтать с нами или провести вечер у нас дома с близкими друзьями). Я брала Софию и проводила много времени с другими мамами, которые приходили со своими детьми. Бывало, что мы уходили надолго, когда я встречалась с подругами в таком месте, где София могла поспать, в коляске или на коленях подруги, охотно оказывающей эту услугу. Мы с Софией стали ходить раз в неделю на игровые занятия для мам и малышей. Иногда вместе с мамами приходили папы, но, как правило, только в первый день, поскольку вообще-то это было маминым делом. Только один раз за весь год детей привели папы.

Я часто задавалась вопросом, почему занятия с ребенком прерогатива матери. Самый распространенный ответ: из-за работы. В большинстве семей, с которыми мы дружили в Буэнос-Айресе, отцы были основными кормильцами. Иногда им удавалось собраться чисто мужской компанией, но они крайне редко стремились прийти с детьми. Однажды я решила, что Монти и его друзья должны организовать свою игровую группу. Моим подругам-мамам понравилась эта идея.

— Никакого руководства и помощи от нас! — заявила одна из подруг.

Она, как и я, понимала, что стоит им попросить, и мы тут же организуем стол, уберем гостиную, придумаем игры, дадим указания и даже нарядим детей. И мы прекрасно понимали, что сами виноваты в том, что взяли на себя все эти заботы, и не только потому, что хотели помочь, но и потому, что считали, что наши мужья не смогут сделать все так, как нужно. Однако нам понравилась мысль дать им возможность оказаться на нашем месте и проникнуться нашими ежедневными заботами. Я думаю, что в глубине души мы надеялись, что им это понравится и они с восторгом воскликнут: «Давайте опять соберемся вместе с детьми!»

Но даже притом, что Монти с друзьями поддержали эту идею (хотя и без восторга), она так и не была реализована. Я ворчала, но ничего не могла поделать. Монти объяснял, что не считает эту идею такой уж хорошей. Парни редко встречаются, а когда им это все-таки удается, то идут в бар, а это не самое лучшее место для маленьких детей. Мы знали, что большинство мужчин предпочитают проводить время с детьми в узком семейном кругу, или один на один с детьми, или вместе с женами. Я ворчала, что прогулки с детьми и встречи не обязательно доставляют удовольствие женщинам, поскольку часто приходится встречаться с мамами, с которыми у меня, например, мало общего, только потому, что наши дети дружат.