Читать книгу "Владыка мира - Алекс Ратерфорд"

– Прошу прощения. Я не так храбр, как вы, и пушечные залпы пугают меня, повелитель.

– Ты достаточно смел, раз не покидаешь свой пост, – ответил Акбар. – И запомни, что сказал о сражениях мой отец. Тот, кому довелось слышать выстрелы или взрывы, уже пережил их.

Рабочий несмело улыбнулся.

– Я запомню это, повелитель.

Акбар дал ему несколько мелких монет, и человек, подняв руки над головой, сложил их в индуистском приветствии. А падишах продолжил свой путь по сабату.

Спустя совсем немного времени, несмотря на извилистые изгибы тоннеля, он увидел впереди неясный свет, смутно исходящий от входа. Тут же послышался выстрел из мушкета – то ли его собственные воины прикрывали рабочих, пока те трудились под открытым небом, то ли защитники крепости расстреливали их из бойниц. Сразу же последовал сдавленный крик, вскоре перешедший в предсмертный вопль. Акбар уже успел понять по доносящимся звукам, что кто-то из строителей погиб за работой. Вскоре он добрался до конца сабата, где для дальнейшего строительства стен были сложены валуны и грубо распиленные бревна для возведения крыши. Прямо у входа в тоннель чернорабочие в поте лица смешивали ведра воды с сухой землей, чтобы получить грязь, которая служила своего рода цементом, скрепляющим стены. Акбар и Мухаммед-бек спустились с лошадей. Оба надели шлемы и в сопровождении телохранителей, прикрываясь большими железными щитами, пробрались через участок открытого пространства к каменному валу, за которым смогли спрятаться.

– Повелитель, гляди, если смотреть отсюда, то выходит хороший обзор бойниц Читторгарха.

Командир позвал Акбара пройти немного дальше вдоль насыпи. Его одежда и некогда белый тюрбан были покрыты пылью и грязью.

– Будь осторожен, повелитель, – сказал Мухаммед-бек. – Если ты видишь стрелков, значит, они тоже тебя видят и могут узнать в тебе падишаха по золоченому нагруднику.

– Мои воины ежедневно подвергают себя такой угрозе. Не колеблясь, так же поступлю и я, – отозвался Акбар.

Он выбрался вперед, туда, где стоял командир, указывая вверх. Отсюда была хорошо видна верхняя часть стены, где, очевидно, размещалась наблюдательная вышка. Посмотрев минуту-другую, Акбар заметил, как там появились двое и начали всматриваться в позиции моголов. Один из них – высокий человек с черной бородой – указал на что-то другому. Яркие солнечные блики от колец у него на пальцах и его манера держаться выдавали в нем важного военачальника. Акбар шепнул командиру в белом тюрбане:

– Подай-ка два заряженных мушкета и треногу. Попробую застрелить этих драгоценных господ.

Двое стрелков, оставленных у входа в сабат, быстро передали Акбару свое оружие. Чтобы навести на цель мушкет длиной шесть футов, удерживая его в устойчивом положении на треноге, падишаху пришлось опуститься на пыльную землю и, наполовину присев, наполовину согнувшись, занять позицию позади мушкета. Стараясь действовать спокойно и быстро, он навел дуло на украшенного драгоценными камнями человека, словно это был тигр в просвете зарослей джунглей. Изо всех сил задержав дыхание, чтобы не дернуться, выстрелил. Закашлявшись в облаке едкого дыма, увидел, как человек качнулся вперед и упал с глухим стуком на землю с наблюдательной вышки всего в нескольких ярдах от них. Другой сразу исчез, прежде чем Акбар успел приготовить второй мушкет.

– Заберите тело, – приказал он. – Посмотрим, кого мы подбили.

Когда два воина притащили обмякшее тело человека, Акбар заметил, что пуля из мушкета попала ему над ухом справа, хотя точно сказать было нельзя, так как бо́льшая часть затылочной части головы при падении превратилась в кровавое месиво.

– Очевидно, что это высокопоставленный чиновник, – сказал Мухаммед-бек, – но имени его я не знаю.

– Я тоже, – заметил Акбар. – Но раджа Рави может узнать его. Несмотря на повреждения, если мы покажем ему тело. Он встречался со многими вождями Мевара в прошлые годы, когда их государства не так враждовали.

Акбар стоял с раджой Рави Сингхом на верху насыпи из камня и земли, которую построили несколькими месяцами ранее, чтобы иметь лучший обзор крепости Читторгарх. Раджа говорил ему:

– Повелитель, с тех пор как на днях ты метким выстрелом сразил Джай Маля, мы наблюдаем, что в крепости началось оживление. Несмотря на отказ сдаться на твоих условиях, когда ты возвратил им тело, осажденные в крепости явно обеспокоены и его смертью, и возведением сабата. Они стали чаще предпринимать вылазки, пытаясь разрушить сабат и орудия, которые доставлялись через него, но мы сдержали их без особого труда. У них, должно быть, заканчиваются запасы съестного, принимая во внимание то, сколько мы задержали человек, покинувших крепость в поисках пропитания.

– Что они, по-твоему, готовятся предпринять?

– Я не знаю, повелитель.

Они какое-то время постояли молча, и вдруг Акбар внезапно заметил, что сразу в нескольких местах из стен крепости вырвались оранжевые языки пламени и к небу повалил черный дым. Ему уже доводилось видеть здесь такой огонь, но тогда он горел в одном месте. Раджа Рави объяснил ему, что это погребальный костер, какие устраивают для почитаемых вождей, убитых в бою. В таком случае погребальный костер для возвращенного тела Джай Маля просто неистовствовал. Однако вскоре возникавшие тут и там новые очаги пламени затмили и его.

– Что это, Рави?

– Осажденные, должно быть, поняли, что на освобождение нет никакой надежды и что поражение неизбежно. Они хотят сами выбрать для себя смерть. Совершают джаухар. Огонь, который ты видишь, – это не погребальные костры. Это женщины и девочки раджпутов бросаются в пламя со специально построенных площадок и сгорают. Матери прижимают младенцев к груди и бросаются вниз. Когда ты видишь красное пламя, знай: это мужчины бросают в костры ведра смолы и гии – топленого масла, чтобы те горели жарче и страданиям их родных быстрее пришел конец. Они обретут особую храбрость, зная, что их жены и дети мертвы и им больше не грозят страдания и унижения во вражеском плену. Они облачатся в боевое одеяние цвета шафрана. Затем выпьют воды с опиумом из рук друг друга, скрепив тем самым свое братство и чтобы не чувствовать боли от ран, а затем пойдут в наступление, на свой последний и самый отчаянный бой, и убьют нас, своих врагов, сколько смогут, прежде чем встретят собственную смерть.

Раджа говорил об этом с тихим восхищением. В конце концов, Рави – раджпут, думал Акбар. Сам он считал подобные жертвы совершенно бессмысленным и чрезвычайно безобразным обычаем, но вместе с тем не мог не восхищаться самоотверженностью, которую являли эти женщины, умирая в крепости, пока их враги наблюдали за этим из-под стен.

– Пусть пламя раскалится добела и да утихнет их боль, – так он молился. Затем, уже как военачальник, обратился к Рави: – Если ты прав, нам нужно подготовиться к их смертельному вызову. Распорядись приготовить больше пушек, сегодня мы провезем их через сабат и поставим у засады, откуда бросимся в атаку; пусть их установят там, откуда они смогут постоянно вести огонь по проходу, ведущему из крепости. Стрелкам и лучникам прикажи отправляться вдоль тоннеля на рассвете. Пусть подразделения всадников и боевых слонов будут готовы войти в них, как только мы заметим движение позади ворот крепости. Лошади и слоны не смогут спокойно ждать в темноте сабата слишком долго. Будет лучше, если они войдут внутрь, только когда будет необходимо.