Читать книгу "Казнь без злого умысла - Александра Маринина"

– Скорее всего, поздно вечером к ней пришел любовник, которого мы пока не установили, но установим в ближайшее же время, – подвел итог Хохлов, – остался ночевать, а утром вышел вместе с Милюковой, которая выводила собаку, и задушил ее прямо в подъезде. Во всяком случае, этот ее ночной гость – явно последний, кто видел ее живой, и его надо будет найти.

Егоров ехидно усмехнулся. Ох уж эти современные мальчики, рано узнавшие вкус денег! Они даже представить себе не могут, как живут и что творят люди, когда у них денег нет. Да, по тому, какие версии строит опер, сразу можно сказать, каково его финансовое положение. Капитану даже в голову не пришло то, о чем подумал майор в самую первую очередь: к Милюковой действительно пришли гости, двое, подруга и ее любовник, которым негде встречаться. На то, чтобы снимать хату для разврата или номер в гостинице, у них нет денег, вот и мыкаются по друзьям и знакомым: кто в отпуск уедет, кто в командировку, а кто и просто так пустит, как Милюкова, которая приготовила ужин, культурно посидела с гостями за столом и оставила их наедине на целый час, пока гуляла с собакой. Вот и вся история. Потому что – майор Егоров был в этом твердо убежден – если бы у Милюковой был более или менее постоянный любовник, его имя они уже знали бы либо от сотрудников, либо от соседей: женщина, живущая одна, не станет бегать на свидания куда-то в другое место, в этом нет никакого смысла. А вот имя несчастной влюбленной подруги, которую Милюкова пустила к себе для сердечных утех, никто может и не знать.

С одной стороны, Хохлов, конечно, молодец, сделал то, что нужно и что не успели сделать выехавшие «на труп» оперативники. Не погнушался выполнить работу, которую обычно поручают участковым и молодым неопытным операм. Но все-таки… Капитан – человек Баева. И доверия ему нет.

* * *

Видео, записанное во время встречи мэра Смелкова с населением в просторном актовом зале Вербицкого металлургического комбината и выложенное в интернет, оказалось не очень хорошего качества, но все равно Настя почувствовала обаяние и привлекательность первого лица города. Пока речь шла о социальной политике, она просто рассматривала Константина Кирилловича и вслушивалась в его голос, а когда тот заговорил о звероферме, начала вникать в смысл сказанного.

Мэр и в самом деле выглядел человеком, влюбленным в пушное звероводство и готовым отстаивать его интересы до последней капли крови. Но наряду с лозунгами Настя услышала и много нового для себя. Ей даже в голову никогда не приходило интересоваться этим вопросом, а оказалось, что пушнина еще со времен Средневековья выполняла роль не только валюты для пополнения казны, но и функцию дипломатического подарка. Русский мех занимал лидирующие позиции в мировой пушной торговле вплоть до перестройки. Ленинградский пушной аукцион славился и объемами продаж, и качеством шкурок. В 1937 году на этот аукцион приехали представители 163 фирм из 15 стран, а бывали годы, когда шкурки норки здесь продавались со средней «скоростью» миллион штук за 9 часов. Миллион шкурок! Настя с трудом могла представить себе такое количество меха. Еще мэр говорил о том, что в годы Великой Отечественной войны казна Страны Советов на 40 % состояла из валютной выручки от экспорта пушнины, русский мех активно закупали США в обмен на помощь техникой, продовольствием и боеприпасами.

Цифры, которые приводил в своей речи мэр Смелков, шокировали: в советское время пушных зверьков разводили в 600 зверохозяйствах, теперь же их осталось всего 22, и если до перестройки экспорт одной только норки составлял 4 миллиона шкурок в год, то сейчас это количество сократилось до 300 тысяч. А ведь кроме норки на экспорт шли и соболь, и песец, и лисица, и белка, и нутрия, и хорьки… Когда-то наша пушная отрасль поставляла на продажу 150 миллионов шкурок в год. И все это тоже приходит или уже пришло в полный упадок.

Общий пафос выступления мэра сводился к тому, что нужно возрождать русские меховые традиции, не дать им умереть, и каждая ликвидированная звероферма – это шаг назад и подлинное свидетельство того, что Россия сдает свои позиции и отступает. Русская пушнина – это и слава России, и реальные поступления в бюджет.

«Молодец, – усмехнулась про себя Каменская, – придумал очередную национальную идею». Но неужели все действительно так катастрофично, как пытается представить населению Смелков?

Она снова порадовалась тому, что есть такая замечательная штука – интернет, где можно попробовать перепроверить любую информацию. Настя погрузилась в поиски и изучение самых разных материалов по истории русского меха, нашла для себя много интересного и неожиданного, от души посмеялась процитированной в одном из обзоров фразе из документа 1621 года, в котором Верхотурскому воеводе предписывалось во избежание хищений тщательно описывать весь груз идущих в Москву меховых караванов, «чтобы царскому денежному сбору истерии не было».

Что же касается конкретных цифр, озвученных мэром, то тут дело было не так гладко, данные, найденные в интернете, разнились. Например, если Смелков утверждал, что при Советской власти в нашей стране работали 600 зверохозяйств, а теперь осталось только 22, то в других материалах показатели доперестроечного периода колебались от 400 до 650, нынешние же доходили до 40. Но суть от этого вряд ли сильно менялась, цифры во всех вариантах явственно показывали разрушение и уничтожение отрасли.

День, наполненный чтением вперемешку с лечебными процедурами, пролетел незаметно, и к приходу Короткова после очередного «ужина с нужными людьми» у Насти сложилось твердое убеждение, что никаких особых экологических проблем работающее зверохозяйство принести не может, если в нем все делается по правилам. Теперь следовало бы выяснить, как обстоит дело с выполнением этих правил на Вербицкой норковой ферме.

Она пыталась удержать в голове и не забыть все те сложные слова и цифровые показатели, на основе которых делается вывод об экологической безопасности предприятий, поэтому слушала Короткова вполуха. А Юра рассказывал ей о проблемах финансирования строительства трассы, и было это Анастасии Каменской совершенно не интересно.

– Юр, ну зачем мне это… – жалобно проговорила она. – Я все равно ничего в этом не понимаю.

– А тут и понимать нечего, – отрезал Коротков, – а знать надо, чтобы оценить вероятность принятия определенного варианта проекта. Значит, смотри и слушай: финансирование строительства дороги имеет три источника…

Настя морщилась, старательно делала вид, что ей нездоровится, но сочувствия не дождалась и начала вникать. Первым источником финансирования является Федеральный дорожный фонд, находящийся в ведении Минтранса. Вторым номером идет областной дорожный фонд, третьим – деньги инвесторов. Федеральной программой развития транспорта и дорожного хозяйства было предусмотрено определенное финансирование Перовской области из Федерального фонда, но в 2012-2013 годах область недополучила деньги, потому что их перенаправили на Олимпийские объекты. Обещали в 2014 году выплатить все, что недодали раньше, плюс финансирование за 2014 год в полном объеме, но грянул кризис в Украине, за ним последовали санкции, и с деньгами на строительство трассы стало опять туго.