Читать книгу "Антрополог на Марсе - Оливер Сакс"

Для больных с синдромом Туретта характерна не только «приверженность» к необычным для них словам, именам и фамилиям, но и тяга к имитации необычных жестов и мимики.[91]Иллюстрацией этому может послужить цитата из работы Мейге и Фейнделя, написанной в 1902 году:[92]

У меня всегда была склонность к подражанию и имитации. Странные жесты и курьезная мимика, диковинные слова и фразы, необычные выговор или дикция неизменно привлекали меня, предоставляя повод для подражания. Когда мне было тринадцать, я познакомился с человеком, который часто строил одну и ту же смешную гримасу. Я решил ее повторить и в течение нескольких месяцев непроизвольно тренировал эту гримасу, в конце концов добившись полного сходства. Однако в результате эта гримаса превратилась в моторный тик.

В двадцать пять минут восьмого мы с мистером Беннеттом поехали в госпиталь. Дорога заняла всего пять минут. В этот день коллеги мистера Беннетта приветствовали его на редкость сердечно. Оказалось, что две недели назад он дал интервью известному журналисту, и запись этой беседы только что появилась в местном журнале. Раздавались поздравления, сыпались шутки.

В ординаторской, где собралось немало врачей, мистер Беннетт чувствовал себя свободно, непринужденно, не стесняясь проявления тиков, к чему окружающие, несомненно, привыкли. Усевшись на диван, он непроизвольно подскакивал и похлопывал по плечу своего соседа. Мистер Беннетт рассказывал мне, что в первое время работы в госпитале он ужасно стыдился своей болезни и, положим, подпрыгивал в коридоре, только предварительно убедившись, что коридор пуст. Теперь положение изменилось: к его тикам привыкли, и стесняться их проявления на людях он перестал.

Разговор в ординаторской был обычным: врачи рассказывали о своих пациентах, обсуждая главным образом тяжелые случаи. Когда дошла очередь до мистера Беннетта, он улегся на пол, чуть скорчившись, и, потрясая одной ногой, рассказал о необычном проявлении нейрофиброматоза у одного из своих пациентов, которого он недавно прооперировал. Мистера Беннетта слушали внимательно. Серьезность сообщения и необычная манера доклада резко контрастировали друг с другом. Вся сцена выглядела странной, даже диковинной, но в то же время явственно ощущалось, что зрители не видят в ней ничего необычного.

После летучки мы с мистером Беннеттом позавтракали в кафе, выпив по чашке кофе с оладьями, а затем отправились в хирургический кабинет пригоспитальной амбулатории. В приемной мистера Беннетта ждали несколько пациентов. Первым пациентом оказался проводник из Банфа, в ковбойской шляпе, клетчатой рубашке и в джинсах. Оказалось, что его придавила упавшая лошадь, в результате чего у него образовался большой кистоид поджелудочной железы. Поговорив с пациентом и выяснив, что вздутие немного уменьшилось, Беннетт пропальпировал ему брюшную полость, после чего пациенту сделали сонограмму. Изучив ее с радиологом, мистер Беннетт обрадовал пациента: «Кистоид рассосется сам по себе, операция вам не требуется. Можете вернуться к своим занятиям. Зайдите ко мне через месяц». Проводник, сияя, вышел из кабинета бодрой походкой. Позже я перекинулся парой слов с радиологом. Он отозвался о Беннетте с похвалой: «Великолепный диагностик, операции зря не делает».

Следующим пациентом оказалась грузная женщина, у нее на ягодице образовалась меланома. Мистер Беннетт вымыл руки и надел резиновые перчатки. Но, вероятно, он посчитал, что руки от запястья до локтя недостаточно чистые и судорожными движениями правой руки стал тереть левую руку, что я расценил как проявление синдрома Туретта. Проделав то же самое левой рукой, мистер Беннетт потряс руками, словно смахивал с них грязь. Медсестра не моргнула и глазом. Бесстрастной оставалась и пациентка, и я счел, что ее лечащий врач, несомненно, предупредил ее о странностях Беннетта, сказав приблизительно следующее: «Вам следует удалить меланому. Рекомендую вам доктора Беннетта, он прекрасный хирург. Правда, он страдает синдромом Туретта, что иногда проявляется в странных возгласах и движениях. Однако не беспокойтесь: его недуг на работе не скажется».

Посчитав руки чистыми, Беннетт приступил к операции. Сначала он обработал ягодицу йодом, а затем абсолютно твердой рукой сделал анестезирующие уколы. После этого Беннетт сделал два овальных надреза вокруг меланомы и за сорок секунд удалил опухоль, оказавшуюся величиной с бразильский орех. «Готово!» — воскликнул он и принялся зашивать рану, сделав пять узелков. Пациентка наблюдала за ним, повернув голову. «Вы рукодельничаете и дома?» — улыбнувшись, спросила она. Беннетт ответил: «Бывает, и дома. Только носки не штопаю. Легче купить новые».

Вся операция заняла не более трех минут. После ее завершения мистер Беннетт показал пациентке комок отторгнутой плоти: мешанину жира и кожи. Пациентка поморщилась: «На эту гадость и смотреть не хочу», — сказала она, после чего тепло поблагодарила хирурга.

Мистер Беннетт провел операцию профессионально. Меня смутило только одно: зачем он показал пациентке удаленную меланому, представлявшую малоприятное зрелище. Можно показать пациенту удаленные желчные камни, но зачем демонстрировать сгусток жира и кожи? Возможно, такое действие явилось проявлением педантичности, аккуратности и скрупулезности, свойственных больным с синдромом Туретта, которые к тому же стремятся и сами все досконально понять и во всем разобраться.

Та же мысль мне пришла и позднее, когда Беннет вводил следующей пациентке трубку в желчный проток. Процедура была достаточно длительной, и Беннет попытался объяснить пациентке сущность процесса, однако женщина его прервала: «Не хочу слышать об этом. Пожалуйста, делайте свое дело». Я снова задумался. Является ли разговорчивость Беннетта проявлением компульсивности, свойственной больным с синдромом Туретта, или он просто привык делиться своими знаниями? (Беннет раз в неделю читал лекции по анатомии в Калгари.[93]) Или, быть может, сопровождение процедуры медицинскими пояснениями помогает сосредоточиться, в то же время являясь проявлением скрупулезности? Или, может быть, он считал, что пациенту любопытно узнать все детали происходящего? Возможно, такие люди и есть, но, полагаю, что их немного.