Читать книгу "Непобежденные. Кровавое лето 1941 года - Валерий Киселев"

– Вы были недалеки от истины, капитан. – Генерал Еремин вздохнул, поморщился чему-то своему и пошел к машине.

«Почему он возложил операцию на меня? – недоумевал Шапошников. – Да еще через головы командиров полка и дивизии… Тем более что задачу на прорыв Гришин уже ставил Малинову. Почему такая фраза: «Тоже мне, нашел время…»

Вскоре подошел 3-й батальон капитана Горбунова, но командира полка с ним не было. Почувствовав по интонации генерала, что операцию надо готовить без промедления, Шапошников вызвал комбатов и поставил им задачи. Батальон майора Московского должен был выйти к шоссе на правом фланге и ударить вдоль него направо. На левом фланге должен был наступать батальон из полка Корниенко и тоже ударить вдоль шоссе, на запад. Батальоны Леоненко и Горбунова должны были наступать в центре и, миновав шоссе, выйти к Сожу.

– Степанцев! – окликнул Шапошников стоявшего неподалеку командира химвзвода полка. – Вам задача: вывести все спецподразделения полка за Сож. Забирайте хозяйство Татаринова – и за нами.

Когда Московский и Горбунов пошли в свои батальоны, к Шапошникову подошел капитан Леоненко.

– Товарищ начальник штаба, – устало и со злостью сказал он. – Ничего не воспринимаю, трое суток не спал.

Шапошников, посмотрев на Леоненко, понял, что тот едва стоит на ногах от усталости.

– Хорошо, я поведу батальон сам, – сказал он, хотя от постоянного недосыпания голова была как чугунная.

По данным лейтенанта Шажка, немцев на шоссе было немного, но в нескольких местах их все же обстреляли, а дважды он слышал шум двигателей танков. По шоссе медленно проезжали взад-вперед бронетранспортеры, не исключено, что были здесь и засады.

Под вечер в расположение 2-го батальона по пыльному проселку заехала легковая автомашина с немцами. Бойцы, находившиеся поблизости, от неожиданности открыли огонь. Водитель сразу же выскочил из-за руля с поднятыми руками. Оказалось, что убитый пассажир на заднем сиденье – полковник. Бойцы быстро обыскали водителя, высокого симпатичного блондина.

– Надо же, бабник какой… – сказал кто-то из бойцов, разглядывая пачку фотографий, взятых из кармана водителя.

На снимках с дарственными надписями, которые тут же пошли по кругу, были девушки из многих городов Европы и, вперемешку, порнографические открытки.

– Кто знает по-немецки? – спросил какой-то боец.

– Я знаю немного, – предложил свои услуги переводчика сержант-связист Самойленко.

Но к немцу уже пробивался, бесцеремонно отталкивая плечом окруживших его любопытных красноармейцев, переводчик полка Иоффе. Фотографии вернули владельцу. Пленного повели по направлению к штабу полка.

Не прошло и получаса, как на место расположения батальона обрушился артиллерийский огонь. Снаряды рвались в верхушках деревьев, и скоро весь лес здесь был заполнен дымом. Люди лежали, вжавшись в нагретые за день сосновые иголки, и думали, что это, наверное, месть за убитого немецкого полковника.

Дождавшись темноты, батальон Леоненко с капитаном Шапошниковым пошел на прорыв. Развернувшись в боевой порядок метров на пятьсот по фронту, только перед самым шоссе батальон наткнулся на небольшую группу автоматчиков. Когда роты дружно поднялись в атаку, ведя на ходу беглый огонь из винтовок, немцы разбежались по сторонам. К шоссе вышли спокойно. Справа и слева метрах в пятистах видны были бронетранспортеры за обочинами, а впереди – только лес.

Подав команду «Вперед!», Шапошников, а за ним и все роты батальона быстро перемахнули через шоссе. Несколько сот метров цепи, по тихо отдаваемым командам на ходу собираясь в колонны взводов и рот, шли молча, как вдруг лес осветила яркая вспышка и тут же раздался истошный крик.

– Что такое? – оглянулся капитан Шапошников.

Оказалось, что кто-то из бойцов наткнулся в темноте на дерево, уронил бутылку с горючей смесью, и она почему-то вспыхнула. Его предсмертный крик смолк через несколько секунд, вспышка огня тоже быстро погасла.

Убедившись, что противника вблизи нет, Шапошников, как это было обговорено заранее, приказал Леоненко развернуть батальон метрах в пятистах лицом к шоссе, а сам со своим штабом пошел лесом к Сожу.

Было тихо, лишь где-то справа на шоссе стрелял пулемет, но чувствовалось, что бьет он не прицельно. Шапошников шел быстрым шагом, изредка оглядываясь по сторонам, и когда минут через сорок лес неожиданно кончился, он, увидев ленту реки, кустарник за ней и огромное поле, поймал себя на мысли, что куда он посмотрит – там наши, немцев нет.

– Тюкаев, – позвал Шапошников своего помощника, – берите коня и скачите обратно. Найдите Горбунова, передайте – пусть идет следом за нами как можно скорее. Найдите полковника Малинова, доложите, что второй батальон перешел шоссе и развернулся, чтобы обеспечить переход остальных частей.

Глядя, как лейтенант Тюкаев садится на лошадь без седла и как его длинные ноги болтаются чуть не до земли, Шапошников подумал: «Удачно проскочили, просто не верится… Если там промедлят хотя бы час, будет гораздо хуже. Немцы нас, конечно, уже засекли и поняли, что прорывается крупная часть, теперь подтянут сюда силы. Тогда остальным придется прорываться действительно с боем».

За Сожем, когда рассвело, Шапошников встретил группу командиров и среди них своего однокашника по Рязанской пехотной школе подполковника Тер-Гаспаряна. Тот искренне обрадовался встрече, но у Шапошникова, хотя он тоже рад был встретить друга, настроения вспоминать прошлое не было.

– Кричев у немцев или наш? Могилев держится? – спросил Шапошников у Тер-Гаспаряна.

– Немцы в Кричеве два дня. Про Могилев не слышал, чтобы оставили. Знаю, что немцы уже в Смоленске.

– Да ты что?

– Я тоже не верил. А мы вот третий день Пропойск то возьмем, то опять сдадим.

– Ты в какой дивизии?

– Пятьдесят пятая мотострелковая. Хотя – давно уже просто стрелковая.

Шапошников услышал густую пулеметную и автоматную стрельбу в том месте, где должен был идти батальон майора Московского. Через несколько минут стрельба началась и на участке прорыва батальона полка Корниенко.

Еще на подходах к шоссе майор Московский вызвал командира приданной батареи старшего лейтенанта Похлебаева, своего адъютанта старшего лейтенанта Воробкина и политрука Андрианова и, когда они подошли, устало опустился на траву.

– Как будем действовать? Задачу вы все знаете. – Майор Московский сделал паузу и вдруг виновато сказал: – Что хотите со мной делайте, но командовать батальоном я сейчас не смогу. Устал смертельно, на ходу сплю… Брать сейчас на себя ответственность – значит подвергать риску всю операцию и жизнь сотен людей.

Политрук Андрианов, высокий, худой, с красными от бессонницы глазами, после минутного тягостного раздумья предложил:

– Может быть, временно выберем нового командира? – И поглядел на Похлебаева. Он знал, что в первом бою тот некоторое время командовал батальоном.