Читать книгу "Пуля для любимого - Елена Лагутина"

У Насти действительно во время этого разговора уже созрело решение тут же, не заходя домой, бежать в милицию, но тут она поняла, что ни за что этого не сделает. Защитить они не смогут ни ее, ни, главное, Никиту.

— А сколько же Игорь вам должен? — нерешительно поинтересовалась она.

— Ты, красавица, ты должна. Ну, основная сумма плюс проценты…

Тут Георгий Петрович, весело глядя на Настю, назвал ей такую сумму, что она и сама невольно засмеялась. Смех этот прозвучал так неестественно и настолько явно был просто нервным, что Настя тут же оборвала сама себя и поинтересовалась:

— Как вы вообще могли подумать, что у меня может быть такая сумма?

— Ну кто же тебя знает? Может быть, у тебя любовник богатый или еще что…

— Раз вы так хорошо про меня все знаете, значит, в курсе, что никакого любовника, ни богатого, ни бедного, у меня нет!

— Ну так заведи, — отрезал Георгий Петрович. — Все, на сегодня разговор окончен. Я тебя найду дня через три.

Он ушел неспешной походкой. Настя, застыв на месте, смотрела ему вслед, пока высокая плечистая фигура не затерялась в сгустившейся темноте.

Она стояла так, пока не почувствовала, что совсем замерзла. Медленно, пошатываясь, Настя добрела до троллейбусной остановки и почти рухнула на скамейку под стеклянной крышей.

— Пьяная, что ль? — неодобрительно покосившись, отодвинулась от нее толстая пожилая тетка в ярко-малиновом пальто.

— Да вроде не пахнет, — бесцеремонно сунулся к Настиному лицу шустрый дедок.

— Наркоманка, значит, — немедленно сделала вывод толстуха. — Развелось их, приличным людям уже деваться от них некуда. Вы от нее подальше не всякий случай, а то мало ли что…

Настя слышала, как сквозь вату, все эти разговоры, но не испытывала ни малейшего желания объяснить, что она не наркоманка. Какая, собственно, разница, за кого они ее примут?

Подошел троллейбус, и народ устремился к дверям, сталкиваясь и толкая друг друга. Когда маленький штурм закончился, выяснилось, что в троллейбусе остается полно свободных мест. Настя плюхнулась к окну, стараясь держаться подальше от злой тетки, и уставилась в темное стекло, за которым замелькали огни. Ехать ей нужно было долго, и она бездумно смотрела в окно, не видя ничего, кроме собственного отражения.

— Конечная, десятый «Гастроном».

Настя ошарашенно вскочила. Какой «Гастроном»? На ее маршруте нет такой остановки! Она вышла из троллейбуса и стала растерянно оглядываться по сторонам, не узнавая ничего. На какое-то мгновение ей показалось, что она каким-то непостижимым образом оказалась в чужом городе. Лишь минуты через две она сообразила, что села не в тот троллейбус. Теперь придется ждать здесь восемнадцатого, а потом еще пересаживаться на седьмой. Ну и что? Куда ей торопиться? Вот только холодно, но это тоже не важно. Она заболеет воспалением легких и умрет, а Никиту вырастит мама. А если мама не переживет Настиной смерти? Никитке придется жить с родителями Игоря. Нет, вот уж этого не будет! Настя решительно направилась к распахнувшему двери троллейбусу с яркой жизнеутверждающей рекламой пленки «Кодак».

Домой она добралась только через час, замерзшая, как собака, и тут же забралась в ванну. Лежа в горячей воде, Настя заново прокручивала в голове весь сегодняшний разговор и казалась себе участницей съемок какого-то нелепого фильма о криминальной жизни. Ну не может же, в самом деле, так быть, чтобы человек ни с того ни с сего попал в такую ситуацию? «А почему не может? — сурово сказала сама себе Настя. — Ты газеты читаешь хотя бы иногда? Телевизор смотришь? А почему ты думаешь, что все это случается где-то далеко и с другими людьми, а с тобой не может? Ты что, особенная, заговоренная? Нет, это может с любым случиться. Просто кто-то вытянул твою карту, вот и все».

Убедив себя в реальности происходящего, Настя совсем сникла. Что она могла придумать? Обратиться в милицию? Ни за что! Он же ясно ее предупредил насчет Никиты. Она не может рисковать жизнью сына. Да и прав он, наверное, — ее саму же за аферистку примут. Да и не поверит никто, что ей кто-то угрожал, доказательств у нее нет никаких. Ну хорошо, а что тогда делать? Денег таких она никогда в жизни не видела и, конечно, найти не сможет. Позвонить отцу? Для него это тоже немыслимая сумма. Господи, что делать, что делать?!

На следующий день Настя на работу не пошла. Позвонила Сергею Сергеевичу, сказала, что приболела. Наташка позвонила ей сама, выразила желание вечером явиться ухаживать за больной подругой, но Настя решительно отказалась.

— Нет, зачем? Я завтра уже буду в полном порядке. Ты лучше с Верочкой созвонись, чтобы она меня на сегодня подменила, хорошо?

А потом Настя пожалела, что осталась дома. Она металась в поисках какого-то выхода, но его просто не было. Оставалось только самоубийство, но где гарантия, что эти подонки просто по злобе ничего не сделают с Никитой — чтоб другим неповадно было. Она читала о таких случаях…

Через два дня в парке к ней вновь подошел Георгий Петрович.

— Ну что? — спросил он вместо приветствия.

Настя молчала. Что она могла сказать этому человеку?

— Что молчишь-то?

— А что я могу вам сказать? Вы должны понимать, что таких денег у меня просто быть не может.

— Ну и что прикажешь делать? Может, если пацана твоего взять, ты лучше думать начнешь, а?

— Только не трогайте ребенка! — почти закричала Настя. — При чем здесь ребенок?!

— Не ори, дура! — грубо оборвал ее страшный собеседник. — Ну-ка, давай в сторону отойдем.

Настя послушно пошла за ним к беседке, занесенной пушистым снегом. Зайдя внутрь, Георгий Петрович взял ее за плечо сильной рукой и тихо сказал, глядя прямо в глаза:

— Слушай, девочка. У тебя есть один шанс спасти себя и своего пацана. Единственный шанс, учти, и дают его тебе только потому, что жаль тебя, дурочку.

— Какой шанс? — вскинула голову Настя.

— Эти деньги можно отработать.

Настя невесело усмехнулась:

— И что же я могу делать, за что такие деньги платят?

— Можешь, можешь. Иначе тебе бы этот вариант не предлагали. Ты, девочка, можешь стрелять.

Настя все еще не понимала, о чем идет речь.

— Ну и что? Кому это нужно?

— Значит, нужно.

Тут до Насти наконец дошло, в чем дело. Чтобы не упасть, она вцепилась в рукав Георгия Петровича. Он, схватив Настю за плечи, грубо встряхнул ее и вновь поставил на ноги.

— Ты мне тут обмороков не устраивай. Тоже мне, барышня. В общем, так. Либо ты делаешь то, что я скажу, либо прощайся со своим пацаном, поняла?

— Но я же не могу убить человека, вот просто так взять и убить…

— А своего сына ты убить можешь? Ну, выбирай — или он, или та гнида, которая твоего Игорька под долги подставила.