Читать книгу "Кремль 2222. Ярославское шоссе - Владислав Выставной"

Книжник помотал головой, приходя в себя, огляделся. Была глубокая ночь. Луна чуть подсвечивала неясные контуры неба над головой, ограниченного контурами рва. Здесь же, внизу, был полнейший мрак.

Действовали молча. Зигфрид навалился на решетку, ухватился и с силой раздвинул, заставив треснуть, пару прутьев – как раз чтобы можно было пролезть. Наверное, местные крепыши не приняли в расчет истинную силу плененного воина, а может, понадеялись на надежность своей «воздушной тюрьмы». Так или иначе, узники выбрались на крышу клетки, и Зигфрид потянул за веревку, уходившую в сторону древесной «цитадели». Клетка сдвинулась и заметно качнулась, как маятник. Воин принялся методично раскачивать клетку при помощи этой веревки, так необдуманно оставленной маленькой хулиганкой, и Книжник помогал ему, подталкивая клетку, как качели на кремлевской ярмарочной площади. Вскоре они добились того же эффекта, что и вчерашняя любительница экстремального катания: клетка легонько коснулась края рва.

– Вперед! – скомандовал Зигфрид на следующем качке.

Подавив страх, Книжник оттолкнулся – и полетел в темноту. В лицо больно ударила земля, руки принялись лихорадочно шарить, за что зацепиться – и он рухнул вниз. Когда уже казалось, что смертельного падения не избежать, пальцы сами ухватились за торчавший из грунта корень. Тяжело дыша и отплевываясь от набившейся в рот земли, семинарист принялся карабкаться вверх. В какой-то момент из горла вырвался сдавленный крик: правая рука наткнулась во тьме на что-то скользкое, яростно извивавшееся и вдруг злобно вцепившееся в ладонь. Книжнику удалось удержаться и отбросить от себя многоножку размером с руку – та шлепнулась о дно, и внизу под ногами кто-то тут же принялся жадно рычать и чавкать. От омерзения и ужаса парень едва не потерял сознание. Рука мгновенно опухла и стала неметь. Это было плохо, очень плохо, так как с одной действующей конечностью отсюда не выбраться. Когда рука окончательно отказалась подчиняться, и он уже отчаялся спастись, его схватили за шиворот и просто выволокли на поверхность силой.

– Спасибо, друг, – тяжело дыша, пробормотал Книжник.

– Рано благодаришь, – без особого энтузиазма отозвался воин.

Парень поднял взгляд и содрогнулся.

Со всех сторон во мраке маячили страшные огненные точки – словно тлеющие угли. Жутко было признать, что это – глаза каких-то ночных тварей. Пара таких глаз приблизилась – и стал виден силуэт огромного волка. Зверь медленно подошел, сверля взглядом Зигфрида – в нем он сразу признал вожака беглецов. Но нападать не стал – просто стоял и смотрел, чуть склонив голову, в готовности сорваться в атаку.

– Кто это? – прошептал Книжник. – Чего им надо?

– Это стражники, – сказал Зигфрид, не отводя взгляда от огненных глаз. – Вот почему нас не охраняли.

– Ручные волки? – завороженно глядя на зверя, проговорил парень.

И вздрогнул, когда тот перевел взгляд прямо на него. Казалось, эти глаза выжигают душу страхом.

– Не похоже, чтобы ручные, – хладнокровно сказал Зигфрид. – Они, скорее союзники местным, чем слуги.

– Симбиоз… – машинально сказал Книжник.

И сразу немного полегчало. Это такая самозащита у «умников»: дать проблеме научное определение. Разумеется, это всего лишь иллюзия решения, но почему-то помогает взять себя в руки.

– Что это значит – симбиоз? – отозвался Зигфрид.

– Значит, что разные виды живых существ живут в гармонии, как бы дополняя друг друга. Так же, как люди научились здесь сосуществовать с этими гигантскими деревьями. Они ведь тоже вроде как симбионты.

Это было странно – читать лекцию перед мордой зубастого монстра. Наверное, Книжник просто убеждал самого себя, загоняя поглубже страх, который, вырвись он на свободу, просто разорвет его на части.

– Будем надеяться, что ты прав. Будем надеяться, что это именно симбиоз, а не самый обыкновенный голод.

Книжник моргнул. Разговоры разговорами, а здоровенный волчара тем временем сделал еще один шаг в его сторону. Впереди держится, видать, вожак этой стаи. Из клыкастой пасти течет слюна. Такому ничего не стоит перекусить пополам какую-нибудь Грымзу – не зря она прячется. Если, конечно, ее до сих пор не сожрали.

Волчара щелкнул пастью – и вдруг подался назад. В темноте полыхнули факелы, показалось трое местных. Такие же угрюмые мужики с неизменными топорами за поясом. Волки держались теперь широким полукругом. Один из мужиков подошел к серому вожаку, запустил пальцы в шерсть за ушами, потрепал. И выглядело это совсем не так, как погладили бы собаку. А эдак сдержанно, с уважением. Наверное, люди и впрямь были не хозяевами этих зверей, а их союзниками, как выразился Зигфрид.

Книжник боялся, что их сейчас изобьют. Нормальная практика – наказывать наглецов за побег. Но бить их не стали. Просто указали на клетку, которую снова подняли на уровень поверхности. И опять не произнесли ни слова.

– Я руку поранил, – хмуро сказал Книжник. Двинул плечом: опухшая конечность болталась, как плеть. Он ее уже совершенно не чувствовал. Не хватало только без руки остаться… – Какая-то тварь цапнула. Вроде многоножки…

Один из мужиков подошел ближе и, не особо церемонясь, ткнул в руку обухом топора. Книжник машинально вскрикнул, хоть и не почувствовал ровным счетом ничего. Мужик равнодушно оглядел руку и выразительно зыркнул на хмурого приятеля. Тот так же молча скрылся в темноте. Но вскоре вернулся – вместе с какой-то заспанной девочкой в широком сарафане. Книжник с удивлением узнал в ней ту самую девчонку, лихо катавшуюся на клетке. С еще большим любопытством он следил за тем, как девушка взяла его бесчувственную руку и оглядела.

И вдруг пристально посмотрела ему в глаза. Даже в темноте Книжник разглядел, что было в этом взгляде.

Сострадание.

И тут же она тихо спросила:

– Больно?

Голос у нее был самый обыкновенный, чуть глуховатый, как видно, спросонья, но казалось, что он прогремел в этой тишине настоящим громом.

Книжник покачал головой. Спросил:

– Что это меня так цапнуло? Хоть не смертельно?

Но девчонка, видимо, исчерпала лимит красноречия и теперь занималась делом. В свете факелов она быстро отыскала место укуса – и при помощи пары тонких щепок выдернула какой-то цепкий черный крючок. Книжник сразу понял, что это: ядовитые челюсти мерзкого членистоногого существа. Сама рука вызывала совсем уж удручающее впечатление: распухла просто до безобразия и, кажется, начала синеть. Надавив на отекшую плоть вокруг укуса, девочка выдавила на поверхность кожи пару капель желтоватой жижи – наверное, это был яд. И давила, пока не пошла кровь. После чего приложила к месту укуса что-то вроде влажной губки. «Губка» тут же пришла в движение – и стала расползаться, как клякса, по поверхности руки. И неожиданно онемение сменилось резкой болью – такой, что Книжника скрючило пополам. Он заставил себя резко выдохнуть и выпрямиться, чтобы не показывать местным свою слабость.