Читать книгу "Символ любви - Линда Инглвуд"

– Спасибо, но два бокала шампанского – это слишком для моего пустого желудка, – сказала Джанин.

– Вы не ужинали? – спросил Малколм тоном экзаменатора.

Она отрицательно покачала головой.

– Сначала я помогала Мэрианн выбирать платье, а потом пришла пора купать Фиби.

Малколм вспомнил ее недавнее замечание по поводу нехватки эгоистичности. Джанин говорила о своей матери, но это в полной мере относилось и к ней самой.

– У вас выдался тяжелый вечер. – Он взял спелую клубнику с одной из принесенных слугой тарелок. – Пришло время другим о вас позаботиться.

С этими словами Малколм поднес ягоду к ее рту. Она осторожно взяла ее губами и прожевала. Джанин нисколько не смутили его действия, скорее ей нравилась эта игра. А он стоял так близко от нее, что слышал, как часто бьется ее сердце, чувствовал необычайно женственный аромат ее кожи, ощущал ее свежее дыхание и не мог оторвать взгляда от сочных алых губ. Как она нежно берет ими ягоды из его руки! Мгновение – и она, помогая себе языком, проглатывает клубничку. Малколм испытал нечто вроде жара.

Внизу музыканты заиграли медленный вальс. Он отставил тарелку и галантно поклонился.

– Разрешите пригласить вас на танец.

– Но я…

И прежде чем Джанин успела отказаться, Малколм одной рукой обнял ее за талию, а другой нежно сжал ее ладонь и они закружились. Оба почувствовали необычайное умиротворение. Словно все, что они делали до этого, было дурным сном. И вот наконец-то они проснулись и будут теперь танцевать всю жизнь. Или, наоборот, – будут жить, пока длится танец.

Малколм думал о том, что внизу собрались множество женщин, которые при взгляде на Джанин даже не посчитали бы ее соперницей. К нему всегда тянулись шикарные дамы, да и он не избегал их общества. Но с некоторых пор Джанин затмила для него их всех. И не потому что была этакой красоткой с обложки. Хотя, может быть, именно в этом и заключался ее секрет. Она привлекала его не внешностью – и ему все чаще казалось, что Джанин нарочито старается сделать себя менее симпатичной, – а остроумием, обаянием и деликатностью.

Во время танца Малколм чувствовал ее округлые формы. Широкая одежда, скрывающая ее фигуру, не уменьшала, а разжигала желание, давая простор для фантазии.

Они медленно кружились, не боясь, что их увидят снизу, – драпировки надежно скрывали танцующих от посторонних глаз. Малколм смотрел на Джанин и увидел на ее щеках румянец.

– Вы покраснели, – прошептал он ей на ухо.

– Я не часто пью шампанское. – Похоже, она подумала, что это ему не нравится.

– Я не говорю, что это плохо. Вам очень идет румянец. Вы выглядите замечательно.

Джанин резко остановилась и отстранились от него.

– Не говорите так. Я вовсе не выгляжу замечательно.

– Вы забыли, что я всегда прав? – Малколм по-прежнему не отрывал взгляда от ее рта. – Я не могу забыть вкуса ваших губ. Это было целую вечность назад, но я все еще живу надеждой снова ощутить его.

Он медленно притянул ее к себе. Глаза Джанин, спрятанные за стеклами очков, становились все больше. Вдруг ему больше всего на свете захотелось снять их. Малколм отпустил ее талию и потянулся к очкам.

– Я должна идти к Фиби, – выдохнула Джанин и попятилась, как маленький испуганный зверек. А затем выбежала вон, не дав ему ничего сказать.

Малколм остался стоять в одиночестве там, где еще не развеялся аромат ее духов и в воздухе звенело эхо ее голоса. Джанин чего-то испугалась, в этом он не сомневался. И очень хотел знать, чего именно. Но еще больше ему хотелось, чтобы она научилась доверять свои мысли и переживания ему.

– «…и Золушка с принцем жили долго и счастливо».

Джанин, сидевшая у изголовья кровати Фиби, закрыла книгу и посмотрела на девочку в надежде, что та наконец-то уснула. В это время за ее спиной выросла тень, и Джанин не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто пришел. Тот, кого она совсем недавно так спешно покинула.

Фиби немедленно открыла глаза.

– Папа. Это опять ты?

Малколм подошел ближе к кровати.

– Да, я пришел проведать тебя, а ты до сих пор не спишь. Быстренько закрывай глазки и засыпай.

– Я не могла уснуть, потому что няня читала мне очень интересную сказку про Золушку.

– Чудесно.

Он ласково погладил дочь по головке.

Джанин старалась не дышать, чтобы не чувствовать пьянящего аромата его одеколона. Но этот благой порыв был изначально обречен на неудачу. Малколм, похоже, уходить не собирался, а вдохнуть рано или поздно придется, если она не хочет потерять сознание. Тогда он совсем развеселится. Подумает: совсем ума лишилась! Мало того, что сама просит ее поцеловать, так еще хлопается в обморок, стоит ему войти в комнату!

А ведь еще несколько минут назад она танцевала с ним. Как это было прекрасно – они вдвоем, и никого больше! Но Малколм вдруг захотел снять с нее очки, чтобы поцеловать.

Джанин жаждала этого поцелуя, но не могла позволить ему увидеть ее без очков, которые остались единственной надежной защитой. Лишаться ее она не собиралась – слишком многое было поставлено на карту.

– Няня?

– Что, дорогая?

– Мой папа почти принц. Он красивый? Ну как тот, что в сказке?

– А ты как думаешь?

– Не знаю. Он просто папа.

Ну что она могла ответить, когда Малколм стоял в двух шагах от нее?

– Ну… принц и граф – это немножко разные вещи.

Джанин услышала, как за ее спиной хмыкнул Малколм.

– А еще в этой книжке Золушка тоже сначала все делала по дому, а потом вышла замуж за принца, – продолжала Фиби. – Может, и вам с папой пожениться? Тогда ты никогда от нас не уедешь…

Последние слова она говорила уже сквозь сон и в следующую минуту уже уснула.

Джанин поправила одеяло, выключила ночник и на цыпочках вышла из комнаты вместе с Малколмом.

Она пожелала ему спокойной ночи и хотела идти к себе в спальню, но он остановил ее.

– Мне нужно с вами поговорить.

Она направилась в гостиную, на ходу пытаясь догадаться, что ей предстоит услышать. Может быть, Малколм рассержен тем, что, несмотря на все старания Мэрианн, а потом еще и ее, Фиби так и не удалось вовремя уложить спать?

Он предложил ей присесть.

– Простите меня за то, что Фиби еще не спала, когда вы пришли, – начала Джанин. – Это моя вина. Мне не следовало идти с ней на галерею непосредственно перед сном. Она явно перевозбудилась.

Джанин чувствовала, что и сама возбуждена не на шутку. Близость Малколма действовала на нее опьяняюще, а тут еще она выпила два бокала шампанского.