Читать книгу "Найду и удержу: Роман - Вера Копейко"

— Значит, сестра Юрия сама не может родить, — спросила она обычным голосом, в котором не было и следа недавнего внутреннего напряжения. — Она бесплодна? Потому мать Юрия предлагала тебе суррогатное материнство?

— Нет. — Варя покачала головой. — У его сестры просто не было в расписании свободных девяти месяцев. — Варя усмехнулась. — Она хотела стать чемпионкой по стрельбе из арбалета на соревнованиях северных стран.

— Что-о? — воскликнула Лидия Родионовна. — Ты думаешь, что все поняла правильно?

— Юрий хорошо говорит по-русски, сама знаешь.

Варя удивлялась самой себе. Она сейчас не испытывала ни волнения, ни обиды. Так что же, на самом деле она это уже изжила в себе? И все то, что когда-то было живым, обжигающим, жалящим, она вытряхнула из головы в… сушеном виде?

— Я теперь хорошо понимаю, что мне предлагала мать Юрия. Я это изучила. Если бы я понимала тогда то, что сейчас, может быть, не сбежала бы в тот же вечер от Выйков. Я просто сказала бы им «нет», — призналась Варя. — Оказывается, полно женщин, готовых выносить чужого ребенка за деньги. В Интернете я нашла медицинские сайты, а на них — данные тех, кто готов стать суррогатной матерью. Большой конкурс, между прочим, мама. Эта услуга стоит тысяч двадцать долларов. А если прибавить уход во время беременности, цену самой операции, получается еще больше.

— Но я могла бы понять, когда нет другого выхода… — Мать пожала плечами.

— Может быть, они сказали не всю правду, — тихо заметила Варя. — Они придумали щадящее объяснение — спортивная карьера Элли Выйк…

— Вполне вероятно, — согласилась Лидия Романовна.

— Они все просчитали, — продолжала Варя. — Сперва я должна родить своего ребенка, а потом — для Элли. Он ей нужен был через два года.

— Какая точность, — усмехнулась мать. — Конечно, Выйки должны были оценить вариант с тобой. Он хорош во всех отношениях. Молодая, из их семьи, никакой огласки, платить не надо. Но это же… — Лидия Родионовна вспыхнула. — У меня нет слов, Варя.

— Им пришлось бы все-таки потратиться, может быть, прилично, — усмехнулась Варя. — Сама операция — внедрить зародыш, который получается из яйцеклетки генетической матери и спермы отца, — стоит две с половиной тысячи долларов. А с первого раза получается редко. Одной американке понадобилось двадцать восемь раз!

— Ужас! — воскликнула Лидия Родионовна. — Но, Варя, какая женщина с нормальным материнским инстинктом откажется от ребенка, которого выносила? — Она поморщилась.

— Да, говорят, что если с самого начала женщина знает, на что идет, ей трудно отдать того, кого выносила и родила.

— А кстати, это все… законно? — Лидия Родионовна посмотрела на дочь.

— Наш Семейный кодекс разрешает, я читала. Как относится к этому их закон — не знаю. Но генетические родители могут зарегистрировать своего ребенка после того, как суррогатная мать подпишется, что отказывается от него.

— Да, здесь тоже, считали Выйки, с тобой не возникнет проблем, — сказала мать.

— Теперь ты понимаешь, почему я сразу кинулась из их дома на паром? Я подхватила сумку, которую даже не успела распаковать, и — домой.

— Юрий не побежал за тобой? — спросила мать.

— Нет. Я и не ждала, что он побежит. Он сам говорил, как преданно относится к своей семье.

— Но неужели муж Элли согласился бы на то, что не она выносит его ребенка?

— Элли и ее мамочка все рассчитали. — Варя усмехнулась.

— Что именно?

— Чемпионка северных стран по стрельбе из арбалета получит большие деньги.

— Рационализм… — мать зябко повела плечами, — возведенный в степень безумия, — бросила она. — А ты им что-то сказала?

— Ничего. — Варя покачала головой. — Знаешь, дедушка говорил мне, что Юрий не слишком открыт, мне будет трудно его понимать. Я думала, он имеет в виду язык.

— По-моему, папа говорил, что Юрий не чистый эстонец, — заметила мать.

— Так и есть. Среди предков Выйки нашли даже голландцев. Но его мать хочет очистить эстонскую кровь от примесей.

— Понимаю, ты тоже могла им подпортить кровь, — заметила мать. — Но они простили бы за бесценные услуги.

— Юрий сказал, что для его сестры очень трудно найти мужа-эстонца. А тот друг, который у нее был, поставил условие — пока он ездит на заработки в Южную Африку, их ребенок должен родиться.

— А почему он едет так далеко? — удивилась мать.

— Он специалист по добыче алмазов.

— Ого! — воскликнула Лидия Родионовна. — Интересно, стала ли Элли чемпионкой? — спросила мать.

— Вряд ли. Я смотрела спортивные сайты много раз эти годы, но ее имени среди чемпионов не нашла.

— Может, никто не согласился, поэтому ей пришлось рожать самой, — хмыкнула мать.

— Или оказалось очень дорого. — Варя улыбнулась.

— Да-а. Ты молодец, что сбежала сразу, без разговоров. Но скажу тебе честно, мы с дедом не знали, как к тебе подступиться, когда ты вернулась, — вздохнула мать. — Ты целыми днями лежала на диване лицом к стене. А когда вставала и шла по квартире, взгляд был пустой, как у манекена. Так страшно. — Мать покачала головой.

Варя усмехнулась:

— Правда?

— Папа говорил, что таким вернулся из армии внук его друга. Месяц не вставал с дивана. Он уперся носом в стенку и молчал. Могу себе представить, чего он там натерпелся. Но ты… Что они сделали с тобой? — спрашивали мы друг у друга. Папа хотел звонить Юрию, требовать отчета. Но я удержала его. Я сказала, что ты жива, физически здорова. А душевная боль, — она вздохнула, — ее надо изжить. Я знала это по себе. Но руководить его работой Родион Степанович все-таки отказался.

Для Вари те дни были как в тумане, но что она помнила отчетливо — это голоса птиц, которые доносились из дедова кабинета. Живые, разные. Они были задорные, печальные, задумчивые.

Они манили ее обратно в жизнь, они вытесняли из памяти Юрия, остров Сааремаа. Однажды, в яркий осенний день, в один из дней бабьего лета, когда надежда на лучшее прорывается даже сквозь асфальтовую толщу печали, Варя встала с дивана.

Это была другая Варя. Она вынесла из своего опыта важные для себя выводы: свою жизнь надо брать в собственные руки, никому не позволять управлять тобой и твоими чувствами. Она должна жить и заниматься делом.

Она подошла к Родиону Степановичу и сказала:

— Я хочу работать.

После побега с острова Сааремаа Варя много раз спрашивала себя: а что это было для Юрия? Он так бойко и бесстрастно переводил слова матери, значит, знал об этом раньше и обсуждал с ней?

На самом деле он ведь говорил ей о каком-то условии… что, только выполнив его, можно думать о браке, гражданстве и доме, который родители подарят им с Юрием, и о части имения.