Читать книгу "Бриллианты Forever, или Кто не носит Tiffani - Елена Веселая"

— Вы хотите сказать, что качество коллекции совершенно не важно? Продать можно все что угодно?

— Конечно, люди, отбирающие вещи на выставках, должны разбираться в тенденциях и знать вкусы основной клиентуры. Последнее, пожалуй, самое главное. Вещь не обязательно должна нравиться продавцу. Главное — понравиться покупателю. В мире довольно большой выбор очень оригинальных украшений, выполненных в единственном экземпляре. Мне лично было бы гораздо более интересно иметь дело именно с такими вещами. Но делать ставку только на них, насколько я понимаю, коммерчески не выгодно. Оригинальная вещь должна встретить своего не менее оригинального клиента. Иногда на это уходит слишком много времени. Можно и вообще не дождаться.

— А цены? Можно ли конкурировать по ценам?

— Ценообразование — не мой вопрос. Я знаю только, что таможенные сборы столь велики, что если делать все официально, цены в магазине будут значительно выше, чем, например, в Европе. Я уже не говорю об Эмиратах.

— Что вы имеете в виду — если делать все официально?

— Об этом вам лучше поговорить с кем-нибудь из владельцев магазинов. Они, если захотят, расскажут вам про существующие схемы завоза товара. Мне об этом говорить не хотелось бы.

Павел вытирает губы салфеткой и откидывается на спинку стула. Я понимаю, что разговор окончен. И решаюсь:

— Могу я, в свою очередь, задать вам вопрос?

— Конечно!

— Зачем вам все это знать?

— У меня есть друг, который хочет открыть ювелирный магазин. Он предложил мне выставить у него мою коллекцию и попросил разузнать некоторые подробности об этом бизнесе. Так что спасибо за информацию.

Как же — друг! Не иначе — подруга. Я молчу, чувствуя себя использованной. Однако как он изменился в последнее время! От былой любезности нет и следа. Никаких намеков на личные отношения, только деловые вопросы. Я даже не поняла, как это вышло, что я ему столько всего рассказала.

Больше всего меня задело то, что всего две недели назад я получила розового медведя в подарок. Или медведь был авансом за информацию по бизнесу? Типа шоколадки секретарше, чтобы была поласковей?

1 марта, среда

У Майки заплаканные глаза. Я выжидаю момент, когда Катя выбегает в соседний обувной, и припираю Майку к стене.

Майка поссорилась с Валерой. По ее словам, его остроумие и легкость куда-то исчезают, когда они оказываются наедине. Он постоянно предъявляет ей претензии — не на того посмотрела, не с тем заговорила. Они всего несколько раз появились где-то вместе, а он уже ей диктует: «С этим не здоровайся! К этой не подходи!» Он критикует ее манеру одеваться, краситься, разговаривать. Говорит, что она привлекает к себе слишком много внимания. Не разрешает никуда ходить без него, а сам почти всегда занят допоздна. Она так запугана, что и слово боится сказать в его присутствии.

— Майка, может, это хорошо? Это означает, что ты ему не безразлична, что он имеет в отношении тебя серьезные намерения. Быть женой бизнесмена не так-то просто. Ты должна как-то адаптироваться, прислушаться к тому, что он говорит.

— Это просто значит, что ему нужна не я, а кто-то другой с моей внешностью. Пусть идет, поищет! Я себя в последнее время совсем не чувствую. Как будто кто-то чужой распоряжается мною. Я этого не выдержу!

— Майка, но совместная жизнь с кем бы то ни было требует усилий. Причем с обеих сторон. Если ты думаешь, что найдешь человека, который будет счастлив оплачивать твои запросы и при этом ничего не требовать взамен, ты просто дурочка. Пойми, не бывает такого!

Майка бросает на меня взгляд, который меня даже пугает.

— То-то я смотрю — ты у нас такая умная! Почему только при таком уме все одна да одна?

Я, было, открыла рот, но поняла, что мне нечего сказать. Перед глазами тут же встал Василий, общение с которым требовало тех самых усилий, которым я пытаюсь сейчас научить Майку.

Похоже, я ее не убедила. Но и Валера тоже хорош: запугал девочку до смерти. Я начинаю догадываться о причинах его постоянных любовных неудач. Он из тех, кто выбирает сначала внешность, а потом, подобно академику Лысенко, несколько шулерским жестом пытается вложить в понравившуюся оболочку подходящее ему содержание. Вроде как воспитать рожь, чтобы она стала пшеницей.

Чувствую, новая Балерина машина не за горами. Наверно, уже присматривает себе «семерку» BMW как лекарство от очередного разочарования.

Звонила Ленка. Она только что вернулась из Милана и вся кипит. Ее попросили в газете, где она когда-то работала, по старой памяти написать о проходящей сейчас Неделе моды. Раньше, до того как переключиться полностью на воспевание красоты во всех ее физических аспектах, она не пропускала ни одной Недели моды, знала там всех, и ее знали многие. Теперь она поразилась переменам. То, что ее шокировало больше всего, была отнюдь не сама мода, а люди вокруг нее: коллеги-журналисты, модные пиарщики и вообще практически все, с кем ей удалось перекинуться хотя бы двумя словами:

— Знаешь, что мне говорили все без исключения, когда узнали, что я больше не занимаюсь модой, а пишу о клиниках? «Счастливая!» Я не знаю другой области человеческой деятельности, где все так безоговорочно презирают то, что делают. С кем ни поговоришь, они ругают моду, друг друга, окружение, редакторов… Даже люди, возглавляющие многомиллионные модные империи, в ответ на вопрос о том, как они характеризуют то, что делают, говорят: «Мы делаем дешевую одежду для человеческого стада». А сами сидят все в кашемире. И вообще одеты классически скучно. Обрати внимание — в любой статье в модном журнале, посвященной какому-то выдающемуся персонажу, уже в третьем предложении написано: «Она (он) не следует моде, а имеет собственный стиль». Типа такие интеллектуалы, что им модный закон не писан. И чем ты образованнее, богаче, оригинальнее, тем меньше тебе нужна мода. Что должен думать читатель? Что он — идиот, потому что держит в руках модный журнал и верит тому, что там написано? Или что он — овца того самого стада, для которого переводятся тысячи километров тканей? И для того, чтобы выбиться из стада, ему нужно иметь либо много денег, либо большой талант? Так что лучше и не пытаться? Как пишут в журналах: «Надо!», «Модно!», «Must Have!». Кому надо? Людям второго сорта? Тем, кто не может позволить себе от моды не зависеть?

Я встреваю:

— Ну, у нас в ювелирном деле такого отношения не встретишь. Наверно, исходные материалы слишком дороги. У нас наоборот — чем хуже дела, тем больше пафоса. Даже в частной беседе ни один человек из этого бизнеса не позволит себе малейшего отклонения от «высокого стиля». «Мы продаем мечту!» А мечта-то уже давно состоит в основном не из бриллиантов с рубинами и изумрудами, а из кораллов и перламутра. На них перешли даже уважаемые ювелирные дома.

— Я не понимаю, как все эти люди могут заниматься тем, что на самом деле ненавидят.

— Ну, знаешь… Мода — товар скоропортящийся. Нельзя же всерьез увлекаться вчерашним скисшим молоком. Такое отношение — способ самозащиты. Попытка скрыть от самого себя тот факт, что торгуешь мыльными пузырями. Каждый считает, что достоин большего. И в глубине души понимает, что никакая одежда не стоит тех денег, что за нее просят.