Читать книгу "Лечение электричеством - Вадим Месяц"

— Я еще американского гражданства не получил, — сказал Андрей разочарованно и отхлебнул пива. — Все равно читай дальше. А что за инвалид такой? Клинтон, что ли?

— Конечно, Клинтон. Кто еще? Прам-парам-пам… В любых ситуациях ведите себя с достоинством, не проявляйте излишней эмоциональности, уважайте своих боевых товарищей и врага: он достаточно боеспособен и преследует свои цели. Ваша жизнь — ценность, помните, что вы нужны живым воином, а не мертвым героем. Будьте профессиональны, рискуйте с холодным расчетом, но не будьте трусом — трусов не любят ни свои, ни враги. В случае пленения ведите себя с достоинством… Требуйте разместить вас в лагере военнопленных с офицерским составом, согласно международных конвенций…

— Чё это в лагерь вдруг. Мы граждане США, лица неприкосновенные. Пусть в гостинице селят, пятизвездочной. Хы-хы-хы. Не так, что ли? Новый миропорядок.

— Ведите себя с человеческим достоинством… прым-пырым… не идите на торг со своей совестью — вполне возможна попытка вашей вербовки спецслужбами с обещанием вашего освобождения… Обращайтесь к Василию Лопатину, он поможет… Хы-хы… Прым-рым… На войне другая мораль — убивайте врагов, прежде чем убьют вас. Расстраиваться и переживать будете на гражданке. Поставьте себе психологическую установку, что враги — это не люди, а мишени… В боевых действиях относитесь к ним как к мишеням… Милое дело… Не мародерствуйте…. Не высовывайтесь из укрытий… Постоянно соблюдайте личную гигиену! По возможности мойтесь и стирайте одежду! Следите за состоянием своей обуви!

— Какой-то Мойдодыр писал. Ха-ха-ха.

Рафаэл снисходительно наполнил им по третьей кружке.

— Всё — ваш самолет, мое пиво. Когда еще собьете — приходите.

— Грация. Монтэ грация. Слушайте… Будьте уверены в том, что вы всё делаете правильно… Мы ща тебе морду набьем, Рафик… Первый удар по НАТО и США! Ха-ха-ха!

— Ты про резус-фактор все-таки узнай, — сказал Василий. — А то я тебя на войну не возьму. И потом ты не умеешь стирать одежду…

— Ты это из-за жены, что ли? — спросил Грабор с неожиданной серьезностью.

— Почему? — растерялся Большой Вас. — При чем здесь она? Ведь правда обидно. — Он помрачнел лицом и на минуту задумался над его словами. — Нет, не совсем так. Просто противно на них смотреть.

ФРАГМЕНТ 62

Выйдя из «Винстона», Грабор встретил старика Фрида. Тот брел, прихрамывая, от любовницы к жене, или наоборот. Он думал о своих красивых ногах. Свою жизнь он провел между двух огней, между двух женщин. Это раздвоение было ему необходимо для создания собственной трагедии и наполнения бытия собственным горем. Он признавал это и этого не стыдился.

— Дед Мороз явился в гости, оказался молодой, — приветствовал бородача Грабор. — У тебя сегодня хорошо выглядят ноги.

— Щекотал мне ночью клитор самодельной бородой, — согласился Володя. — Ревматизм, братец… А чего ты такой напыщенный?

— На войну пойдешь? Ребята организуют армию спасения Софии. Поехали в Европу, займемся делом. Ты был в Лувре?

Они решили сходить на станцию за сигаретами. На Монтгомери, возле школы, к ним подошли три обдолбанных негритянских парня. Двое лысых, гигантского размера (о противостоянии с ними не могло быть и речи). И один небольшой, крючкообразный головастик, самый отъехавший. Он был в синей бандане на голове, активничал больше прочих. Он начал с того, что пожелал продать Фриду с Грабором какой-то маленький стеклянный пузырек с ароматической жидкостью. Что под этим подразумевалось, было неясно. Для смазывания волос? Сапог? Он запросил для начала десять долларов и потек в своей речи от торгашеского лукавства до угроз, шаманских, нечленораздельных.

— Берешь или нет? — тыкал он в лицо Фрида своей загадочной бутылочкой. — Это хорошо пахнет. Вы русские? Не евреи?

— «Нет божества, кроме Аллаха, и Мухаммад — Его посланник», — ответил бородатый.

— Откуда ты знаешь? — спросил парень.

Грабор мог бы с легкостью убежать (ноги длинные, но не красивые), но оставлять Володю одного с его старческими болезнями считал неблагородным. Им приходилось стоять перед ними, отнекиваться, слушая пропаганду Черного Луиса. Один из бугаев сел на поребрик, закрыл глаза, напевая монотонную мелодию. Другой несколько раз переходил на другую сторону улицы для знакомства с черными девушками.

— Откуда у эмигранта деньги? Мы живем на пособие, — сказал Грабор. — Мы это… Мы нуждаемся в витаминах…

— Тогда дай сигарету.

Грабор разорвал целлофанку сигарет во внутреннем кармане, вытащил две штуки белого «Марлборо»: во время манипуляций сигареты погнулись.

— Почему мятые?

— Меня сегодня пнули в это место, — сказал Грабор. — Головой. В метро. Брокер с Финансового Центра. Джулиани. Знаешь?

Головастик не поверил, но сигареты взял.

— Я знаю русских. Москва, Босния. Правильно?

— Правильно, — согласился Грабор. — Вам в школе?

— Я много читаю. Я читаю больше всех в этом городе.

Сидящий на асфальте подтвердил это брезгливым рычанием.

— Он царь. Африканский царь. У нас в Африке осталось царство.

— Я вернусь на престол, — подхватил мысль Бандана. — Запомни мое имя. Хасан аль-Ашари. Запомни. Хасан аль-Ашари. Повтори. — Он обернулся к Фриду, который осунулся от этой просьбы еще сильнее. — А ведь он еврей! — подытожил царевич. — Еврей. Ты знаешь, что в этой стране три процента евреев, и у них восемьдесят процентов всех денег?

Грабор удивленно вздохнул.

— Не может быть. Процентов?

— Больше. Мы просто не знаем, сколько у них денег. Дай доллар. Мой дедушка был рабом.

— Мой дедушка тоже был рабом, — сказал Грабор. — Сибирь, Сталин, знаешь? Он дедушку водил на цепи по ярмаркам.

Парень осмотрел Грабора, Фрид отошел в сторону и встал у чужого парадного.

— Он себя плохо чувствует, — объяснил Грабор.

Парень опять поднял вверх руку, рекламируя свое зловоние, но бутылёк выскользнул из его пальцев, упал и разбился.

— Ты не царь, а фэгот драный, — сказал Тайсон, поднимаясь с асфальта.

Третий повстанец нашел подвижных девушек, они хохотали вместе с ним, полуприседая. Герои прощались, обнимаясь с Грабором по очереди. Фрид сутуло наблюдал за ними со стороны. Грабор пообещал каждому из ребят по царству.

— И царицу Савскую, — улыбаясь, говорил он.

ФРАГМЕНТ 63

Художник Сасси появлялся всегда вместе с супругой, но она оставалась внизу около дерева клена. Там росло два именно таких дерева: листьев не было, они не успели ни позеленеть, ни покраснеть — лишь в октябре они приобретали такой же оттенок, как кирпичи дома напротив. Ольга стояла внизу, на асфальте, напротив кирпичного дома и ждала этого короткого срока гармонии: с зонтиком, большой книгой, в беретке, надвинутой на тугой лоб. Чтобы попасть в дом, Сасси кричал; кидать камушки не позволяли возраст и положение. Он отрывисто произносил: «Грабор, Грабор»; невнятность клички его смущала, и он кричал «эй, эй». Начинал опять: «Грабор, Грабор», «эй, эй». Когда он вошел в дом первый раз, был раздражен: он считал, что сломанный звонок входной двери не работает лишь для него одного.