Читать книгу "Секрет моей любви - Сандра Мэй"

— Не совсем так. Проблема была в том, что Мерседес, единственная дочь и наследница Мигеля Альвареса, попала в беду…

Саманта взглянула на него глазами, полными тоски и понимания.

— Она была беременна? От тебя?

— Нет. Не от меня. От одного туриста.

Саманта даже отшатнулась. В синих глазах зажглось понимание.

— Так, значит… Лусия — не твоя дочь?!

— Ну да. Мерседес было всего восемнадцать, она была необыкновенно хорошенькая… и не всегда благоразумная девушка. Их компания проводила время на Ибице — ты же знаешь, этот остров развлечений не так далеко отсюда. Ее соблазнил заезжий парень, после чего бесследно исчез, оставив ее «с подарком».

Саманту захлестывали негодование и ужас.

— Они заставили тебя жениться, чтобы скрыть позор? Как же ты согласился? Как ты мог, Рауль? Господи, не могу поверить, ведь я любила тебя, ты любил меня, и все это было растоптано ради какой-то молодой стервы, чтобы покрыть чужой грех… я не могу, Рауль! Ты просто крыса, жалкая крыса после этого! Пусти меня немедленно!

Она вырывалась, не помня себя, не замечая, что футболка задралась чересчур высоко, грозя полностью обнажить грудь. Рауль не выпускал ее. Он обхватил ее обеими руками, а ногой прижал ее брыкающиеся ноги к софе. Неожиданно он начал ее целовать. Некоторое время она яростно сопротивлялась, но потом затихла, замерла в его руках, поддалась его бешеным ласкам и ответила на поцелуи. Через мгновение она сама обнимала его за шею, прижавшись к нему всем телом, но неожиданная мысль словно ударила ее током.

— Погоди… Ты лжешь… Я не верю тебе! Я была там, я видела тебя, и еще праздничное меню… официант сказал… ведь все было известно заранее!

— Они все и подготовили заранее, решив мою судьбу еще здесь, на острове. Никто даже и в голове не держал, что я могу отказаться! У нас так не принято!

Она видела, как горят огнем желания его глаза, она боролась со своим собственным любовным голодом, она сходила с ума — и ненавидела этого человека. Рауль ди Аройя разрушил ее жизнь своим дурацким чувством долга. Прямиком отправил ее в руки Карлоса, грубого скота. Полтора года брака — словно в аду. Потом суд, чудовищное обвинение и два с половиной года тюрьмы. Два с половиной года разлуки с собственной дочерью!

О чем она думает?! Какая любовь? Какое доверие?

Ее глаза стали холодны как сталь, когда Саманта произнесла сквозь стиснутые зубы:

— Ладно, Рауль, попробуй вымолить себе прощение. Только старайся получше — потому что я собираюсь навсегда лишить тебя счастья быть приемным отцом Кончиты!

10

ВОЙНА

Потрясенный Рауль не сразу выпустил Саманту из своих объятий. Почему-то ему подумалось, что она вполне оправилась от своей слабости и в состоянии оказать ему достойное сопротивление. Затем пришел гнев. Никто в целом мире не смел назвать его крысой! Он всегда действовал честно!

В этот момент внутренний голос робко заикнулся о том, что Саманта, скорее всего, так не считает, более того, уверена в обратном. Впрочем, и этот голос был заглушен очень быстро. Все дело было в немыслимой близости ее тела, ее порывисто вздымающейся груди. Ему хотелось прикоснуться к ней, ласкать ее, но Рауль приказал себе сосредоточиться и даже зажмурился на мгновение. Саманта ждала, и весь ее вид говорил о мрачной решимости бороться до конца.

— Черт возьми, Саманта, тебя же не было, когда я объяснялся с семьей! Ты не представляешь, на что это было похоже.

— Ну так просвети меня!

— Неужели ты думаешь, я не говорил им о том, что влюблен и любим? Мне напомнили о моем долге, вот и все! Две семьи — моя и ее — давили на меня. Я был единственным человеком, способным им помочь, представь, единственным!

Все они были моими близкими. Я всегда очень уважал дона Мигеля Альвареса, он мой крестный, а для нас это значит очень много. И вдруг этот замечательный и достойный человек молит меня — мальчишку! — о помощи, он унижен и подавлен, ему нужно спасти единственную дочь от позора.

Это было как ночной кошмар, Саманта. В соседней комнате рыдала Мерседес, совсем девчонка. А потом они подослали ее ко мне. Она рыдала и вопила, у нее была истерика, в руках лезвие бритвы. В какой-то момент я даже испугался ее, потому что не понимал, кого она хочет убить — себя или меня.

Знаешь, что это за чувство: знать, что от тебя зависит жизнь другого человека? Наконец, я мог лишиться уважения отца, человека, которого я обожал и перед которым преклонялся больше всех на свете. Я мог потерять семью, Саманта, самое дорогое, что у меня есть, а Мерседес могла покончить жизнь самоубийством!

Рауль почти кричал. В нем перемешались боль, гнев, отчаяние и презрение — к самому себе, к жизни, которая так жестоко обошлась с ним. Постепенно он успокоился, вернее, сник и заговорил тише:

— Она кричала, что сделает аборт. Я не мог стать причиной гибели ее ребенка. Этого я бы не смог вынести. Я не понимаю, как можно убивать детей…

Наступила тишина. Он поднял глаза и увидел изменившееся лицо Саманты. На нем были написаны сострадание и жалость, но теперь это почему-то не задевало его фамильной гордости. Впервые за много лет он в них нуждался. Она тихо коснулась его волос рукой.

— Ты должен был рассказать мне об этом…

— Нет, иначе я никогда бы не сделал того, что от меня требовали. Стоило бы мне увидеть тебя, как вся моя решимость… Короче, я понял, что для спасения Мерседес, ее будущего ребенка и чести семьи я должен вычеркнуть тебя из жизни. Хорошо, что ты ненавидела меня, так я считал. Я надеялся, что смогу полюбить мою жену и ее дитя.

— И у тебя получилось?

— Нет, хотя, видит бог, я старался. Я и Лусию очень любил, и Мерседес пытался полюбить, но она всегда была далека от меня.

Его глаза потемнели, когда он вспомнил бесконечные капризы и истерики Мерседес по любому поводу. Раньше он и не предполагал, что такие люди существуют.

— Рауль, я…

— Я глава семьи. Я должен был…

— Но ведь ты не смог справиться с этим, не так ли?

— Не смог. До появления Кончиты я был просто мальчиком на побегушках. Я пытался что-то говорить, как-то влиять на Лусию, но Мерседес… Господи, я даже не знал, каким адом это может обернуться. Мне надо было оставить их в самом начале и не играть в отца семейства, которого они все равно в грош не ставили.

— Чего хочет Мерседес, Рауль?

— Денег.

— Нет, Рауль, любви. Все в этом мире хотят только любви.

— Здесь я бессилен. Я могу обеспечить ее финансово, могу быть с ней вежлив, могу устроить ей красивую жизнь — но только не любовь.

Саманта тихо вздохнула. Она ведь тоже не смогла дать Карлосу любовь, и их брак окончился катастрофой именно из-за этого.